Что я услышала в «Молчании»
Диана Кусаинова специально для «Ревизория»Я пишу этот текст как человек, в котором теплится искорка веры, но для которого Вера непостижима и непреодолимо далека, поэтому приношу свои извинения всем тем, кому моя рецензия или её часть покажется неприемлемой.
«Молчание» — это история двух португальских миссионеров, в 17 веке отправившихся в Японию, чтобы узнать, что произошло с их учителем, последним, кто уплыл проповедовать на острова. Может показаться, что Адам Драйвер (сериал «Девочки», «Звездные войны»), а уж тем более Эндрю Гарфилд («Новый человек паук») не самые удачные актёры для таких ролей, но тем более интересно в этом разувериться. Особенно преображается Эндрю Гарфилд. Его простое симпатичное лицо в какой-то момент становится похожим на икону (это сходство прослеживается и в одной из сцен), а высокий, неуверенный голос в момент чтения молитвы приобретает неожиданную силу. Не стоит забывать и о Лиаме Нисоне, который безупречно справился со сложной ролью.
Фильм Скорсезе касается очень многих вопросов, связанных с верой. Один из наиболее заметных среди них — вопрос о «содержании веры»: заключена ли она внутри человека или в религиозных символах? Напрашивается простой ответ, но как бы Вы поступили, если, чтобы сохранить жизнь, Вам пришлось бы наступить на икону? Именно так проверяли и ломали японские каратели местных христиан. Деревенские жители, возможно, никогда не видевшие настоящих символов веры (многие создавали их для себя сами — из дерева, трав), терялись, замирали, пугались при виде красивых рельефов. Кто-то из страха или из надежды на искупление наступал. Другие умирали в страшных мучениях, продолжавшихся несколько дней.
Закономерно возникает и другой вопрос: истинна ли вера обращенных японцев? Крестьяне с радостью и вожделением встречают священников, их приход для них — мир душе, которая не могла успокоиться без таинств. С другой стороны, они даже не могут правильно произнести слово «рай» (paradise и что-то, похожее на parise), охотно готовы на смерть, ведь в загробной жизни нет голода, налогов и изнурительной работы. По мнению инквизитора, христианство чуждо Японии, вредно для неё, ведь проповедники не знают ни страны, ни её языка, ни её традиционной религии, которая показывает достижимый идеал — Будду. Ещё один голос в поддержку этого взгляда высказывается ближе к концу: те крестьяне, что в мучениях умирали якобы за веру, страдали только за проповедников, которых приютили.
Тем не менее, мне кажется, что Китидзиро, один из отрекшихся (причём несколько раз!) христиан, ближе всех к настоящей, правильной вере. Он испытывает непреодолимую потребность в исповеди, значит, сознает собственную греховность. Однако в нём можно видеть и искусителя, который поднимает в герое Эндрю Гарфилда противоречия. Португальский священник вынужден бороться с презрением перед падшим, во имя сострадания и прощения, что удаётся ему далеко не сразу. Но в миссионере изначально есть те сомнения, за которые хватается инквизитор, чтобы принудить его отречься. Если бы на месте героя Эндрю Гарфилда был второй отправившийся в экспедицию священник, ничего бы не вышло: герой Адама Драйвера абсолютно уверен в правильности своих поступков, его не преследует молчание, которое звенит в ушах его товарища.
Молчание Бога и реакция на него человека — вот заглавный вопрос фильма. Герой Эндрю Гарфилда мучается отсутствием отклика; мир, в котором невинные крестьяне вынуждены скрываться в катакомбах и умирать страшной смертью за веру, больше не кажется ему одухотворенным. Но в метаниях по деревянной клетке, изощренных сражениях метафорами с инквизитором и переводчиком, которые, кажется, видят его насквозь, в страшных моральных пытках и полубезумии португалец обретает собственное понимание веры.
Так пусть в молчании для каждого будет слышен ответ.