Часть 31

Свою фамилию Ян тоже услышал.

Подбежавшая к нему Ниночка сильно стиснула его руку.

Чекист всё ещё называл фамилии по списку. Партия на этот раз действительно получалась большая.

- Ян, - быстро проговорила Ниночка, - наклонитесь ко мне... скорее, я боюсь не успеть.

Ян нагнулся к ней, и она вдруг обхватила его руками за шею и поцеловала в губы.

- Ниночка... - прошептал Солганский.

- Я... я люблю вас, Ян, - сбивчиво проговорила девушка, обнимая его. - Я люблю вас. Я никогда вас не забуду.

Солганский обнял её крепко-крепко и вспомнил тот день, когда почти два года назад он прощался с Лу-Лу, стоя на перроне в Вельске.

- Бедная моя девочка, - прошептал он.

По Ниночкиным щекам катились крупные слёзы.

- Нина, - он взял её за руку и посмотрел ей в глаза. - Вы помните то, что я вам сказал? Вы выйдете отсюда. Обязательно выйдете и всё у вас ещё будет хорошо.

Ниночка всхлипывая, кивнула. И опять обняла его.

- Эй вы, кончайте там миловаться! - грубо крикнул им один из охранников, подходя к ним. Ниночку оторвали от Солганского, а его толкнули в спину.

- Давай на выход!

В коридоре стояло уже довольно много людей, которых согнали сюда из соседних камер. Им связали руки, а затем погнали на выход, во двор. На улице у Солганского закружилась голова, впервые за последние три месяца сидения в душном помещении он оказался на свежем воздухе. Чувствовалась весна, небо было пасмурное, но с небольшими светлыми просветами. У ограды уже пробивалась небольшая зеленая травка. И Солганский вдруг почувствовал невыносимую тоску от вида этой начинавшейся новой жизни. И от осознания того, что совсем скоро ему и всем этим людям придётся умереть. В этом было что-то ненормальное, не правильное.

"Боже мой, как жить хочется, - подумал он. - И как хочется увидеть Люсю в последний раз. Хоть на минутку".

- Ну вот и всё, парень, - услышал он рядом с собой голос Игната Степанова, - пришёл и наш черёд. А я смерти не боюсь, отжил уже своё. Молодых вот только жаль, им бы жить и жить ещё. А я может, и с своей Надей там свижусь.

Устал я без неё.

Надей звали его умершую жену.

У ворот стоял грузовик с крытым брезентом фургоном. В него по очереди заталкивали людей. Чуть впереди Ян увидел Сергея Покровского. Он плакал и сбивчиво говорил что-то про свою невесту и старенькую мать. Чекист грубо взял его за локти и толкнул в фургон. Вслед за ним в фургон запихнули женщину, на вид лет тридцати, худенькую и светловолосую, в совсем лёгком платье.

Ян подумал про Ниночку. "Спаси её Бог. Только бы её не коснулось это", - подумал он.

Потом пришёл и его черёд, и он тоже оказался внутри фургона, набитого обреченными связанными людьми.

***

Грузовик остановился. Их куда-то привезли.

- Спаси Господи и прости нас, - проговорила та молодая светловолосая женщина.

- Ну, господа буржуи, вылезайте! Прибыли по месту назначения! - бодро сказал один из чекистов, поднимая брезент.

В глаза Солганскому ударил дневной свет.

Вместе со всеми он вылез из фургона и осмотрелся. С набухшего неба крупными ровными хлопьями почему-то падал снег. А из весеннего, светлого оно вдруг стало белым-белым.

- Что это за место? - хрипло спросил он, оглядываясь.

Его вопрос услышал какой-то, стоявший рядом с ним человек.

- Так это ж Киреевка, - ответил он. - Родные места. Живу я здесь. Эх... хоть помирать не так страшно будет.

Солганский поднял голову и посмотрел на небо. Снег всё падал и падал...

- Пошли вперёд! - грубо приказал им чекист, и люди двинулись, подчиняясь приказу. Молодую женщину била крупная дрожь, платье на ней было совсем легкое.

- Ну ничего, барышня, в раю согреешься, - хохотнул один из охранников, нагнувшись к ней. Идущий рядом Cолганский ощутил, что от чекиста сильно пахло спиртным.

Он вспомнил слова Покровского про привезенную недавно водку, и обернулся, ища его глазами. Сергей был сзади, но шёл с совершенно мертвым белым лицом, глядя в землю. Только губы его беззвучно произносили какие-то слова.

Они прошли метров пятьдесят и увидели то, что их ожидало. Это был широкий и глубокий ров. Солганский посмотрел вниз и сразу же отвёл глаза.

Он перевел взгляд на небо. Снежные хлопья все также падали и падали, как будто ещё сильнее, мягко касаясь земли.

- Подошли к краю рва! Живо! - скомандовал начальник расстрельной команды. - На колени встали!

Солганский почувствовал, как внутри опять поднимается злость.

"Да всё... всё, - подумал он, - осталось совсем немного... Так какая уже разница"

И он тоже встал на колени, как и остальные. Внизу хлюпала глинистая грязь, смешиваясь с тающим снегом.

Раздался первый выстрел. Затем ещё один. И ещё...

К обреченным подходили по очереди и стреляли сзади в голову. Солганский услышал, как тонко вскрикнула та светловолосая молодая женщина. Затем раздался выстрел, и ее тело полетело в ров, вслед за остальными.

Он закрыл глаза. Стоял и слушал, считая, глухие, тяжелые удары собственного сердца. А ещё ударов через тридцать почувствовал затылком жесткое холодное дуло... Раздался выстрел.

Минут через двадцать всё было закончено. В ров покидали лопатами немного сырой глинистой земли. И грузовик уехал.

А снег всё также шёл и шёл, засыпая ров и лежащих в нем убитых людей.

🔳 Продолжение завтра.