Часть 2

Че­ловек вни­зу не­кото­рое вре­мя сто­ял не­под­вижно, слов­но под­жи­дая ко­го-то. Илья прис­лу­шивал­ся, но ни­чего не бы­ло слыш­но. Очень ос­то­рож­но он по­вер­нул ще­кол­ду – в но­мере люкс «Ни­колай Ро­манов» на ра­мах бы­ли ще­кол­ды, – и, силь­но и ко­рот­ко дёр­нув, при­от­крыл ок­но.

Сра­зу за­шуме­ли листья, как буд­то лис­то­пад во­шёл в ком­на­ту, по­тяну­ло сы­рым вет­ром и гри­бами.

– Ты где? – до­нес­лось сни­зу. – Я те­бя жду!

Че­ловек ещё пос­то­ял нем­но­го, слов­но прис­лу­шива­ясь, а по­том поб­рёл об­ратно и вско­ре ис­чез, рас­тво­рил­ся в ту­мане.

Илья пе­ревёл ды­хание.

Ни­чего не мог­ло быть ни стран­но­го, ни по­доз­ри­тель­но­го в том, что ве­чером по пар­ку гу­ля­ет муж­чи­на. Ма­ло ли лю­дей лю­бит гу­лять по ве­черам в пар­ках!.. Но по­чему-то Илье этот че­ловек под де­ревь­ями, яв­но ждав­ший и не дож­давший­ся ко­го-то, по­казал­ся до край­нос­ти по­доз­ри­тель­ным.

Он за­жёг свет и, по­вора­чивая рюк­зак ту­да-сю­да, на­щупал кар­ман и дос­тал за­пис­ную книж­ку и руч­ку. Илья лю­бил сов­ре­мен­ные тех­но­логии, охот­но ими поль­зо­вал­ся, но дей­стви­тель­но важ­ное при­вык до­верять бу­маге. Он с удо­воль­стви­ем усел­ся за пись­мен­ный стол – всё са­мое луч­шее и са­мое ин­те­рес­ное в его жиз­ни про­ис­хо­дило имен­но за пись­мен­ным сто­лом, – за­жёг лам­пу и на­писал на жел­то­ватой уп­ру­гой стра­нице: «Олег Пав­ло­вич. Уби­тая Ли­лия Пет­ровна и её дочь. Ма­шина и во­дитель. Че­ловек воз­ле ма­гази­на. По­вари­ха Клав­дия. Шарф в кар­ма­не у за­дер­жанно­го».

Нем­но­го по­думал и ре­шил, что луч­ше не до­писать, чем на­писать лиш­нее, пе­ревер­нул стра­ницу и на­рисо­вал с об­ратной сто­роны ог­ромный воп­ро­ситель­ный знак.

«На­род­ный про­мысел» ока­зал­ся зак­рыт на за­мок, да ещё за­ложен по­переч­ной пе­рек­ла­диной – кри­вова­то. Впро­чем, на та­кую уда­чу, как от­кры­тый в де­вять ут­ра сель­ский ма­газин, Илья не осо­бен­но рас­счи­тывал.

«Про­мысел» рас­по­лагал­ся в от­дель­ном до­миш­ке, ни сле­ва, ни спра­ва не бы­ло ни до­мов, ни за­боров, толь­ко яб­ло­ни с по­жух­лы­ми, скру­чен­ны­ми, по­биты­ми пер­вы­ми мо­роза­ми листь­ями и поч­ти об­ле­тев­шие клё­ны. Ма­газин был справ­ный, как буд­то под­новлён­ный, как и до­ма на глав­ной ули­це это­го не­обык­но­вен­но­го се­ла, вык­ра­шен­ный ве­сёлой жёл­той крас­кой, и ка­залось, что на не­го от­ку­да-то све­тит сол­нце, хо­тя день на­чинал­ся се­рый, ма­ет­ный. В ок­нах его бы­ли выс­тавле­ны ма­неке­ны – се­рые, об­рублен­ные свер­ху и сни­зу тор­сы. К тор­сам приш­пи­лены кру­жев­ные во­рот­ни­ки, ман­же­ты, ма­ниш­ки, а в со­сед­нем ок­не ма­некен был на­ряжен в вя­зан­ную крюч­ком жи­лет­ку. Жи­лет­ка стран­но смот­ре­лась на се­ром по­добии че­лове­чес­ко­го те­ла, и хо­телось её за­пах­нуть. Приб­ли­зив­шись к ок­ну вплот­ную и прис­та­вив ко­зырь­ком ла­дони, Илья по­пытал­ся рас­смот­реть, что там, внут­ри, и ни­чего не рас­смот­рел. С той сто­роны бы­ли за­дёр­ну­ты што­ры.

Он обо­шёл «На­род­ный про­мысел» кру­гом, изу­чил все ок­на и за­чем-то по­дёр­гал пе­рек­ла­дину. Вот и ла­воч­ка, на ко­торой, как рас­ска­зал сло­во­охот­ли­вый во­дитель, не­задол­го до убий­ства дре­мал ка­кой-то че­ловек, и это со­вер­шенно точ­но был не Пет­ро­вич, по­тому что Пет­ро­вич в это вре­мя под­ни­мал­ся от прис­та­ни вверх.

…По­чему обо­ротис­тый и лов­кий до не­воз­можнос­ти ди­рек­тор До­ма твор­чес­тва, как от­зы­вал­ся о нём де­док из элек­трич­ки, так уве­рен, что Пет­ро­вич не ви­новат? По­чему это во­об­ще приш­ло ему в го­лову? По­чему по се­лу Со­коль­ничь­ему хо­дят та­кие слу­хи? И что это за слу­хи – са­мые обык­но­вен­ные, ни на чём не ос­но­ван­ные, как боль­шинс­тво слу­хов, или всё же кто-то что-то ви­дел, за­пом­нил, со­пос­та­вил?

Илья усел­ся на ска­мей­ку, глу­боко за­сунул ру­ки в кар­ма­ны, зак­рыл гла­за и прис­лу­шал­ся к се­бе и ок­ру­жа­юще­му ми­ру.

В се­бе слу­шать бы­ло не­чего – про­фес­сор Суб­бо­тин сер­ди­то по­мал­ки­вал. Во-пер­вых, он тер­петь не мог ра­но вста­вать, во-вто­рых, ни­ког­да не де­лал вы­водов, не рас­по­лагая сколь­ко-ни­будь дос­то­вер­ны­ми фак­та­ми, а фак­тов по­камест не бы­ло ни­каких.

Ок­ру­жа­ющий мир по­нача­лу не да­вал о се­бе знать – прос­то ти­шина, ка­кой ни­ког­да не бы­ва­ет в боль­ших го­родах, – но пос­те­пен­но стал про­яв­лять­ся. Вот от­да­лён­но прог­ро­хота­ла по брус­чатке тя­жёлая ма­шина, и сно­ва ста­ло ти­хо. Хлоп­ну­ла ка­кая-то дверь, то­же неб­лизко. Из-под го­руш­ки, ку­да сва­лива­лась шос­сей­ная до­рога, заз­ву­чали го­лоса, но что они го­вори­ли – не ра­зоб­рать. Ви­димо, там как раз прис­тань. Вдруг где-то элек­три­чес­ким зво­ном за­шёл­ся зво­нок, и Илья по­думал, что, дол­жно быть, в мес­тной шко­ле кон­чился пер­вый урок. За­шур­ша­ло сов­сем близ­ко, приш­лось от­крыть гла­за. По опав­шим листь­ям не­тороп­ли­во бе­жала чёр­ная куд­ла­тая со­бачон­ка, она ос­та­нови­лась, ког­да он по­шеве­лил­ся.

– Ты чья? – спро­сил Илья.

Со­бачон­ка по­вела ухом и от­пра­вилась по сво­им де­лам, вновь за­шур­ша­ли листья.

Он под­нялся и по­шёл к пе­рек­рёс­тку.

Что-то хо­рошее ожи­дало его, и эта мысль о хо­рошем бы­ла очень оп­ре­делён­ной, но он ни­как не мог вспом­нить. Вспом­ни­лось толь­ко, ког­да он по­вер­нул за угол и уви­дел дву­хэтаж­ный ку­печес­кий особ­няк – свой ны­неш­ний дом. Ну ко­неч­но!.. Зав­трак!.. Хва­лёная по­вари­ха Клав­дия на са­мом де­ле ока­залась ка­кой-то вол­шебни­цей. Ужин он съ­ел до кро­шеч­ки, удив­ля­ясь, что та­кой та­лант про­пада­ет в се­ле Со­коль­ничь­ем. Впро­чем, мо­жет, и не про­пада­ет вов­се, а, на­обо­рот, проц­ве­та­ет?

Во всём этом ещё пред­сто­ит ра­зоб­рать­ся.

В при­ят­ных мыс­лях о зав­тра­ке и та­лан­те Илья обо­шёл лу­жу – в ке­дах но­ги сов­сем за­мёр­зли, а дру­гой обу­ви он по­чему-то не зах­ва­тил, – и прой­ти ему ос­та­валось все­го ни­чего, ког­да из-за по­воро­та пря­мо на не­го вы­лете­ла ма­шина. Он не за­метил её, по­тому что приб­ли­жалась она стре­митель­но и бес­шумно, и она уби­ла бы его, ес­ли б в пос­ледний мо­мент, за­метив её бо­ковым зре­ни­ем, он не от­шатнул­ся на­зад. Па­дая, он, как в за­мед­ленном ки­но, уви­дел длин­ный-длин­ный по­лиро­ван­ный бок, хро­миро­ван­ные дис­ки ко­лёс и ещё что-то ог­ромное, блес­тя­щее, же­лез­ное, пром­чавше­еся в де­сяти сан­ти­мет­рах от его го­ловы.

Он упал на спи­ну и в этом за­мед­ленном вре­мени удив­лённо и бес­по­мощ­но ждал, ког­да в ли­цо ему уда­рит хо­лод­ная гряз­ная вол­на, под­ня­тая ко­лёса­ми ма­шины.

Во­да плес­ну­ла в ли­цо, он за­мотал го­ловой, и вре­мя, ос­та­новив­шись на мгно­вение, вер­ну­лось к сво­ему обыч­но­му рит­му.

Илья Суб­бо­тин осоз­нал, что ле­жит в лу­же пос­ре­ди се­ла Со­коль­ничь­его и во­да на­тек­ла ему в шта­ны и бо­тин­ки, а ма­шина, чуть бы­ло не сбив­шая его, дав­но у­еха­ла.

Очень не­лов­ко он встал на ко­лени, опёр­ся на ру­ки и под­нялся. В ушах шу­мела кровь, с паль­цев ка­пало, ды­шать бы­ло тя­жело. Улы­ба­ясь сму­щён­ной иди­от­ской улыб­кой, ко­торая как бы дол­жна бы­ла де­монс­три­ровать не­ким не­види­мым сви­дете­лям, что всё про­ис­шедшее прос­то шут­ка, он выб­рался из лу­жи на ас­фальт, за­чем-то по­топал но­гами – в раз­ные сто­роны по­лете­ли брыз­ги и пе­сок – и по­от­ря­хивал джин­сы.

Шум в ушах нем­но­го утих.

– Нуж­но пе­ре­одеть­ся, – сам се­бе ска­зал Илья фаль­ши­вым го­лосом. – Всё мок­рое.

Де­лови­то раз­ма­хивая ру­ками, он за­шагал к эр­ке­ру, и единс­твен­ное, что за­боти­ло его, – чтоб ник­то не по­пал­ся навс­тре­чу, та­ким уни­жен­ным он се­бя чувс­тво­вал. Ес­ли б кто-ниб­дуь по­пал­ся, он сго­рел бы со сты­да, и этот стыд ка­зал­ся ему страш­нее, чем про­летев­ший в сан­ти­мет­ре от го­ловы мно­готон­ный ме­тал­ли­чес­кий сна­ряд.

Как кры­са, он прош­мыгнул по лес­тни­це на вто­рой этаж в люкс «Ни­колай Ро­манов», зах­лопнул за со­бой дверь и толь­ко тут смог от­ды­шать­ся.

… Ма­шина вы­лете­ла со­вер­шенно не­ожи­дан­но и так быс­тро! Он ни­чего не за­метил. Он да­же при­гото­вить­ся не ус­пел. Ес­ли бы ус­пел, то не ока­зал­ся бы в та­ком иди­от­ском по­ложе­нии!

Илья стя­гивал и швы­рял как по­пало мок­рую одеж­ду. Про­фес­сор Суб­бо­тин ис­пу­ган­но по­мал­ки­вал.

…От­ку­да она взя­лась, эта ма­шина? Он, Илья, при­шёл со сто­роны прис­та­ни, пра­виль­но? Ма­газин «На­род­ный про­мысел» сто­ит на гор­ке, а ни­же ре­ка или во­дох­ра­нили­ще и… что там есть ещё? Ка­кая-то ско­рос­тная ма­гис­траль, с ко­торой мог­ла свер­нуть ма­шина?! Он ведь да­же не раз­гля­дел ни цве­та, ни мар­ки – страх как буд­то на мгно­вение ли­шил его зре­ния.

Илья вы­удил из шка­фа в сти­ле мо­дерн джин­сы, фут­болку и коф­ту на пу­гови­цах и стал оде­вать­ся. Вче­ра ве­чером за­нуд­ли­вый и пе­дан­тичный во всём про­фес­сор Суб­бо­тин раз­ло­жил ве­щи «по мес­там», он всег­да так де­лал во всех по­ез­дках и ко­ман­ди­ров­ках!..

«…Ме­ня со­бира­лись… убить? Кто и за что?! Я ещё да­же не на­чал рас­сле­дова­ние! Но эта вы­летев­шая не­понят­но от­ку­да, слов­но с не­ба упав­шая ма­шина толь­ко чу­дом не уби­ла ме­ня».

– Се­кун­дочку, – вслух ска­зал нес­коль­ко при­обод­ривший­ся про­фес­сор Суб­бо­тин, – се­кун­дочку, юно­ша! Вам прек­расно из­вес­тно, что пе­ре­ехать ма­шиной че­лове­ка, да ещё так, что­бы он по­мер, – очень не­надёж­ный спо­соб убий­ства! Вы же фи­зику зна­ете! На­пугать – до­пус­ти­мо, сбить – впол­не воз­можно. Но убить?

Илья сер­ди­тым рыв­ком на­тянул фут­болку. «Со стра­ху у ме­ня ра­зум по­мутил­ся, – ре­шил он, и ще­кам ста­ло жар­ко, и ще­тина за­коло­ла как-то осо­бен­но ос­тро. – Ник­то не со­бирал­ся ме­ня уби­вать!.. Тог­да что? Пу­гали? За­чем и кто? Что та­кого я ска­зал или сде­лал, что ме­ня име­ло смысл вот так пу­гать?»

Ни­каких дру­гих баш­ма­ков, кро­ме нас­квозь про­мок­ших и гряз­ных ке­дов, у не­го не бы­ло с со­бой, и он су­нул но­ги в нос­ках в иди­от­ские бе­лень­кие гос­ти­нич­ные тап­ки. Ка­кая раз­ни­ца!.. На­вер­ня­ка Дом твор­чес­тва и не та­кое пе­режи­вал!

В рес­то­ране нег­ромко иг­ра­ла му­зыка, звя­кала по­суда и ка­кие-то лю­ди раз­го­вари­вали – вче­ра он ужи­нал один и сей­час от удив­ле­ния да­же ос­та­новил­ся в две­рях.

– На лю­бое сво­бод­ное мес­то са­дитесь, – веж­ли­во ска­зала дев­чушка в кру­жев­ном пе­ред­ни­ке и на­кол­ке на за­витых во­лосах. – Вон у окош­ка сво­бод­но, хо­тите?

– Здрас­ти, – в воз­дух ска­зал Илья Сер­ге­евич Суб­бо­тин и про­шагал к сто­лу «у окош­ка». Бе­лень­кие та­поч­ки дер­жа­лись пло­хова­то, он то и де­ло ло­вил их, де­лая ан­тра­ша но­гами.

– Доб­рое ут­ро, – отоз­вался бод­рый по­жилой джентль­мен, чи­тав­ший над чаш­кой чая и ос­татка­ми я­ич­ни­цы ярос­лав­скую га­зету, и про­водил его гла­зами. Ос­таль­ные про­мол­ча­ли.

Илья усел­ся, мсти­тель­но вы­тянув длин­ные но­ги так, чтоб уж точ­но все уви­дели его та­поч­ки.

Не­кото­рое вре­мя он смот­рел в ок­но, за­тем в кар­точку ме­ню, под­су­нутую за­витой дев­чушкой, а уж по­том, дав при­сутс­тву­ющим нас­ла­дить­ся со­бой, пе­ревёл взгляд на рес­то­ран­ный зал и при­нял­ся рас­смат­ри­вать его за­ново, хо­тя вче­ра за ужи­ном изу­чил до­воль­но под­робно.

Ска­тер­ти бы­ли бе­лыми, стулья в ма­лино­вых чех­лах. Сте­на уве­шана мно­гочис­ленны­ми ча­сами, ба­ромет­ра­ми и про­чими при­ят­ны­ми гла­зу шту­ками. Стран­ное де­ло, но все ча­сы шли и да­же по­казы­вали пра­виль­ное вре­мя!.. В тор­це не­боль­шой заль­цы сто­яло ка­бинет­ное пи­ани­но, и на нём то­же бы­ли ча­сы, од­ни яв­но ста­рин­ные, с эма­левой крыш­кой. Про­фес­со­ру Суб­бо­тину за­хоте­лось по­дой­ти и изу­чить их поб­ли­же, но Илья про­фес­со­ра ос­та­новил, не пус­тил. В прос­тенках меж­ду ок­на­ми ви­сели кар­тинки – ак­ва­рели, до­воль­но ми­лые.

Ну вот, а те­перь при­шёл че­рёд гос­тей До­ма твор­чес­тва. Кто здесь сце­нарис­ты, ре­жис­сё­ры, пи­сате­ли, ху­дож­ни­ки и по­эты?

И тут же Илья стол­кнул­ся взгля­дом с мрач­ной де­вахой, об­ла­чён­ной в чёр­ные одеж­ды. Де­ваха си­дела нап­ро­тив, что-то ак­тивно же­вала, ра­бота­ла че­люс­тя­ми и смот­ре­ла на не­го, не от­ры­ва­ясь. На го­лове у неё бы­ли дре­ды, а го­лые по ло­коть ру­ки все в на­кол­ках.

Про­фес­сор слег­ка ус­мехнул­ся, но Илья не дал ему ска­зать ни сло­ва.

– При­ят­но­го ап­пе­тита, – по­желал он де­вахе.

Она прог­ло­тила то, что же­вала, мор­гну­ла и про­из­несла низ­ким от­чётли­вым го­лосом:

– На ред­кость иди­от­ское вы­раже­ние.

По­жилой джентль­мен выг­ля­нул из-за га­зеты и опять скрыл­ся, ка­кая-то де­вуш­ка, си­дев­шая к ним спи­ной, ог­ля­нулась и смор­щи­лась, буд­то от сдер­жи­ва­емо­го сме­ха. В ру­ке у неё был те­лефон.

Илья мол­чал, но глаз не от­во­дил. Де­ваха ска­тала из хле­ба ша­рик – у неё бы­ли длин­ные кра­сивые паль­цы, – ки­нула его в рот, опять с си­лой про­жева­ла и про­дол­жи­ла:

– Же­лать при­ят­но­го ап­пе­тита в на­шей ци­вили­зации – бред и враньё. Нуж­но же­лать мер­зко­го ап­пе­тита, что­бы не жрать! Сей­час жрать не­мод­но. И по­том – ско­ро на пла­нете не хва­тит еды, и ку­да мы де­нем­ся с этим при­ят­ным ап­пе­титом?

– Суб­бо­тин Илья, – пред­ста­вил­ся про­фес­сор веж­ли­во.

Де­ваха мах­ну­ла на не­го ру­кой. Заз­ве­нели брас­ле­ты, бре­локи и це­поч­ки, на­мотан­ные на за­пястье. Так же ко­лых­ну­лись це­пи и крес­ты на бюс­те. Бюст у неё был вы­да­ющий­ся, и Илья за­дер­жал на нём взгляд.

– За­чем мне ва­ше имя? Вы кто?

Илья ос­то­рож­но уточ­нил, в ка­ком смыс­ле – кто?

– Вот имен­но, – зак­лю­чила де­ваха. – И я об этом! Вам всем ну­жен смысл, и вы не мо­жете по­нять, что ни­како­го смыс­ла нет. Есть толь­ко бес­смыс­ли­ца и ску­ка.

– Ещё ко­фе? – ти­хонь­ко спро­сила офи­ци­ан­тка, и де­ваха про­баси­ла:

– Толь­ко нор­маль­но­го на­лей­те, а не хо­лод­ных по­мо­ев!

По­жилой джентль­мен смял га­зету, по­доз­вал офи­ци­ан­тку и что-то ей за­шеп­тал. Она зар­де­лась, и джентль­мен оте­чес­ки пот­ре­пал её за ло­коток.

Вот как, по­думал Илья.

Мо­лодой че­ловек, си­дев­ший со смеш­ли­вой де­вуш­кой, выг­ля­нул из-за её пле­ча, кив­нул Илье и опять ус­та­вил­ся в те­лефон, от ко­торо­го не от­ры­вал­ся ни на ми­нуту, ещё ка­кой-то тип, очень лох­ма­тый, в бо­лот­но­го цве­та сви­тере, то­же поп­ро­сил ко­фе. А да­ма в са­мом уг­лу так и не под­ня­ла глаз от план­ше­та.

Илье при­нес­ли две та­рел­ки с ка­кой-то за­кус­кой, и де­ваха в дре­дах ска­зала на весь зал:

– При­ят­но­го ап­пе­тита же­лать не бу­ду!..

– У нас всег­да вкус­но, – оби­жен­но про­бор­мо­тала офи­ци­ан­тка у его уха. – Прав­да вкус­но!

– Я знаю. – Илья улыб­нулся ей.

Он ел, ста­ра­ясь не стре­лять по сто­ронам гла­зами. Вче­ра ве­чером не уда­лось уви­деть­ся с ди­рек­то­ром, и это пло­хо! Он ни­чего не зна­ет об этих лю­дях, а сле­дова­ло бы знать. Впро­чем, он встре­тит­ся с ди­рек­то­ром сра­зу пос­ле зав­тра­ка.

Ом­лет с сы­ром и зе­ленью был прек­ра­сен, как мо­лодая лу­на. Его пол­ный, неж­ный край с тон­кой ко­роч­кой воз­вы­шал­ся над та­рел­кой, и весь ом­лет ды­шал и дви­гал­ся, как жи­вой. Илья не­кото­рое вре­мя лю­бовал­ся им. На не­го име­ло смысл сна­чала по­любо­вать­ся, а толь­ко по­том есть.

Де­вица в дре­дах вдруг за­хохо­тала, и Илья под­нял на неё гла­за.

– Вы лю­бу­етесь жрат­вой, как кар­ти­ной, – ска­зала она и опять за­хохо­тала. – Или вы этот? Как его? На­тюр­мор­тщик? На­тюр­морты пи­шете?

– На­тюр­мортов я не пи­шу, – приз­нался Илья и вил­кой при­кос­нулся к ог­не­дыша­щему ом­ле­ту. Есть его бы­ло жал­ко.

В две­рях заль­цы про­изош­ло дви­жение, кто-то про­воз­гла­сил тор­жес­твен­но и да­же от­части праз­днич­но:

– Друзья мои!

Все зав­тра­ка­ющие ог­ля­нулись. На по­роге сто­яла не­высо­кая ху­дая за­мучен­ная жен­щи­на со стя­нуты­ми в пу­чок глад­ки­ми во­лоса­ми и в оч­ках. Она изо всех сил улы­балась.

– Друзья! Доб­рое ут­ро! Мы очень ра­ды, что к нам при­со­еди­нил­ся ещё один гость! Здравс­твуй­те, – она при­ложи­ла ру­ку к сер­дцу и пок­ло­нилась Илье. Он вско­чил и то­же пок­ло­нил­ся. – Си­дите, си­дите, что вы!.. Все по­зав­тра­кали? Прек­расно! На­поми­наю вам, что се­год­ня ут­ром у нас эк­скур­сия! Да-да, эк­скур­сия! В Му­зей му­зыкаль­ных фе­номе­нов! Это уни­каль­ный му­зей, единс­твен­ный в Рос­сии, где вы смо­жете уви­деть всю эво­люцию му­зыкаль­ных инс­тру­мен­тов! До­пивай­те ко­фе, я жду вас вни­зу! Да-да, вни­зу!.. Му­зей здесь ря­дом, эк­скур­сия не­дол­гая и очень при­ят­ная! Нам по­вез­ло, се­год­ня ут­ром нет дет­ских групп! Всё мож­но бу­дет пос­мотреть, пот­ро­гать сво­ими ру­ками, сфо­тог­ра­фиро­вать­ся и сде­лать сел­фи с на­шими уни­каль­ны­ми эк­спо­ната­ми! – Тут она под­мигну­ла иг­ри­во, слов­но со­об­щи­ла не­кую тай­ну. – Жду! Всех жду вни­зу!..

И она ис­чезла так же вне­зап­но, как и по­яви­лась. По лес­тни­це про­топа­ли её ре­зино­вые бо­ты.

Ве­сёлая де­вуш­ка ти­хонь­ко рас­сме­ялась ей вслед, под­ня­лась, за­совы­вая те­лефон в кар­ман, и по­тяну­ла сво­его со­седа:

– Ва­нюш, мы же пой­дём в му­зей? Да­вай, да­вай, вста­вай!..

– По­дож­ди, я ещё один пост лай­кну.

Джентль­мен ак­ку­рат­но сло­жил га­зету и про­бор­мо­тал:

– Вот как тут от­ка­жешь? Нуж­но ид­ти!

И де­лови­то за­шагал к вы­ходу. Лох­ма­тый че­ловек в бо­лот­ном сви­тере поп­лёлся за ним сле­дом. А да­ма в уг­лу под­ня­ла гла­за, ог­ля­дела зал и опять при­нялась чи­тать. Те­перь она чи­тала ка­кие-то бу­маги, по ви­ду по­хожие на до­гово­ры, план­шет ва­лял­ся на со­сед­нем сту­ле.

Илья с удо­воль­стви­ем ел ом­лет.

– А вы че­го? Не пой­дё­те фе­номе­ны изу­чать?

Де­ваха в дре­дах ка­чалась на сту­ле и ко­выря­ла во рту зу­бочис­ткой.

– Я ещё не ре­шил.

– Да, – сог­ла­силась де­ваха. – Не­охо­та. Всем не­охо­та!.. Но все пой­дут. И зна­ете по­чему?

– По­чему?

– По­тому что прит­во­ря­ют­ся.

Илья воп­ро­ситель­но смот­рел на неё. Про­фес­сор Суб­бо­тин от­лично умел за­давать сво­им сту­ден­там воп­ро­сы, не го­воря ни сло­ва. Эти без­мол­вные воп­ро­сы бы­ли го­раз­до труд­нее тех, что он про­из­но­сил вслух.

Де­ваха со­об­ра­зила, что от неё ждут про­дол­же­ния, и пос­лушно про­дол­жи­ла:

– Да, да, прит­во­ря­ют­ся! Они все прит­во­ря­ют­ся бла­город­ны­ми людь­ми! И что жа­ле­ют Зою Се­мёнов­ну, то­же прит­во­ря­ют­ся! А как же! У неё в ма­гази­не ко­го-то там за­реза­ли, она в ис­те­рике бы­ла.

– Зоя Се­мёнов­на? – уточ­нил Илья.

– Ага, – и де­ваха кив­ну­ла в сто­рону две­рей, – вот эта, ко­торая за­зыва­ла! Она ещё эк­скур­со­вод во всех мес­тных му­зе­ях. Есть эк­скур­сия – есть баб­лишко! Нет эк­скур­сии – об­ло­мись! Все та­кие доб­рые, та­кие хо­рошие, и все врут!..

– По­нят­но.

Он до­ел ом­лет, од­ним глот­ком влил в се­бя ко­фе, на­шарил на по­лу бе­лень­кие та­поч­ки и под­нялся.

Де­ваха, зап­ро­кинув го­лову, изу­чала его.

– Зли­тесь, – кон­ста­тиро­вала она с удо­воль­стви­ем. – А на ме­ня все злят­ся. Я всех вы­вожу из се­бя! Вот и вас то­же! Вы те­перь ме­ня воз­не­нави­дите?

Про­фес­сор Суб­бо­тин по­мед­лил, по­том по­манил её паль­цем. Она – ду­рёха! – уди­вилась и под­ня­лась.

– Да­же не на­дей­тесь, – ска­зал он ей на ухо.

На лес­тни­це его дог­на­ла да­ма с до­гово­рами и план­ше­том. Он пос­то­ронил­ся, про­пус­кая её.

– Вы вы­иг­ра­ли, – ска­зала да­ма и улыб­ну­лась ему. – На­ша по­этес­са си­дит там и стро­ит пла­ны мес­ти. Не об­ра­щай­те на неё вни­мания.

– Она по­этес­са?

– Го­ворит, что да. В Се­ти сей­час мно­жес­тво по­этов и по­этесс.

– Ах, в Се­ти.

Да­ма улыб­ну­лась ещё ши­ре и по­дала ру­ку. Ру­ка бы­ла уз­кая, ухо­жен­ная, со слож­ным и тя­жёлым коль­цом на бе­зымян­ном паль­це.

– Ека­тери­на. Мож­но Ка­тя.

– Илья, боль­ше ни­как нель­зя.

– Ну что? В му­зей?

Он ска­зал, что ему неп­ре­мен­но нуж­но по­видать ди­рек­то­ра, и в на­ряд­ном вес­ти­бюле они ра­зош­лись в раз­ные сто­роны.

Ид­ти к не­ведо­мому Оле­гу Па­лычу в та­поч­ках бы­ло как-то не­лов­ко, а с дру­гой сто­роны – в чём тог­да ид­ти?..

Од­на­ко вче­раш­няя при­вет­ли­вая жен­щи­на за кон­торкой ска­зала, что ди­рек­тор ещё не при­ехал, он ни­ког­да в та­кое вре­мя не при­ез­жа­ет. Всё боль­ше пос­ле две­над­ца­ти.

Илья Сер­ге­евич вдруг ра­зоз­лился.

В кон­це кон­цов, он явил­ся в Со­коль­ничье толь­ко и ис­клю­читель­но по­тому, что Олег Пав­ло­вич умо­лял его об этом – да-да, вот имен­но, умо­лял! И про­сил вык­ро­ить вре­мя, обе­щал зап­ла­тить! Вот имен­но, зап­ла­тить!.. По­чему те­перь, при­ехав, он, про­фес­сор Суб­бо­тин, вы­нуж­ден го­нять­ся за ним, ка­ра­улить, вы­яс­нять, ког­да ди­рек­тор объ­явит­ся?!

Са­мым пра­виль­ным бы­ло сию ми­нуту пой­ти в му­зей, по­гово­рить с Зо­ей Се­мёнов­ной, под но­сом у ко­торой про­изош­ло убий­ство, ог­ля­деть­ся по сто­ронам, поз­на­комить­ся с оби­тате­лями До­ма твор­чес­тва, раз уж ди­рек­тор не удо­сужил­ся ему о них рас­ска­зать, но… ке­ды? Он бро­сил их пос­ре­ди но­мера «Ни­колай Ро­манов», и ког­да ухо­дил зав­тра­кать, на пар­кетную ро­зу на­тек­ла не­боль­шая гряз­ная лу­жица!

– У вас есть обув­ной ма­газин? – хму­ро спро­сил он при­вет­ли­вую кон­торщи­цу.

– Обув­но­го нет, – расс­тро­илась она. – Хо­зяй­ствен­ный – это да, есть, сра­зу за поч­той.

– То есть баш­ма­ки нег­де ку­пить? – про­дол­жал прис­та­вать Илья, хо­тя всё бы­ло яс­но.

– За пло­щадью есть ма­газин­чик, «Тор­говля Го­рохо­вых» на­зыва­ет­ся. Они огур­ца­ми со­лёны­ми тор­гу­ют, ка­пус­ткой ква­шеной, мё­дом. Иног­да у них бы­ва­ют… ре­зино­вые, кир­зо­вые то­же… са­пож­ки. Вам не по­дой­дут, на­вер­ное.

– На­вер­ное, – прос­кре­жетал Илья Сер­ге­евич.

…Не ехать же в Ярос­лавль из-за то­го, что ка­кой-то при­дурок на ма­шине заг­нал его в лу­жу!..

В сво­их «апар­та­мен­тах» он на­тянул мок­рые и гряз­ные ке­ды – но­гам сра­зу ста­ло про­тив­но и хо­лод­но, да ещё как-то мес­та­ми, и нуж­но бы­ло ждать, ког­да про­тив­но и хо­лод­но ста­нет вез­де, – кур­тку и вы­шел на ули­цу.

Зоя Се­мёнов­на при­топ­ты­вала на мес­те и де­лала энер­гичные дви­жения ру­ками – гре­лась в ожи­дании эк­скур­сантов. Мо­лодая па­роч­ка на бе­регу пру­да кор­ми­ла уто­чек – мо­лодой че­ловек бро­сал хлеб, а де­вуш­ка фо­тог­ра­фиро­вала се­бя на фо­не мо­лодо­го че­лове­ка и уток; по­жилой джентль­мен про­хажи­вал­ся в от­да­лении, как буд­то мар­ши­ровал на пла­цу; лох­ма­тый тип си­дел на ла­воч­ке, све­сив го­лову, и рас­смат­ри­вал бу­каш­ку, ещё не впав­шую в зим­ний сон. Бу­каш­ка не­тороп­ли­во пол­зла по жёл­той плит­ке.

– Ну вот, поч­ти все в сбо­ре! – воз­ли­кова­ла Зоя Се­мёнов­на, ког­да по­зади Ильи хлоп­ну­ла дверь и по­каза­лась Ека­тери­на, за­кутан­ная в эле­ган­тные дым­ча­тые ме­ха. – Боль­ше ни­кого не ждём! Или ждём?..

Ос­трень­кий но­сик эк­скур­со­вод­ши пок­раснел, она то и де­ло шмы­гала им и под­дёрги­вала спол­за­ющие оч­ки. Ей бы ре­шитель­но не по­меша­ли ме­ха – хоть дым­ча­тые, хоть не­дым­ча­тые, лю­бые.

– А где это «Тор­говля Го­рохо­вых», не зна­ете? – нег­ромко спро­сил Илья у джентль­ме­на. Тот сдёр­нул пер­чатку и су­нул ему хо­лод­ную су­хую ру­ку:

– Ни­колай Ива­нович.

– Илья Сер­ге­евич. Мож­но прос­то Илья.

– Кон­крет­но про Го­рохо­вых не знаю, а тор­говля здесь пов­сю­ду, – со­об­щил тот. – Вон ма­газин, и с той сто­роны пру­да то­же ма­газин.

– Мне бы бо­тин­ки ку­пить.

– Бо­тин­ки? – уди­вил­ся джентль­мен и сколь­знул взо­ром по суб­бо­тин­ским ке­дам. Сам он был в блес­тя­щих ко­рич­не­вых бо­тин­ках хо­рошей ко­жи и на со­лид­ной по­дош­ве. – Это­го не знаю, не ска­жу. А огур­цы со­лёные тут знат­ные!

– За мной, за мной! – при­зыва­ла Зоя Се­мёнов­на. Она шла спи­ной впе­рёд и на хо­ду го­вори­ла: – Се­ло на­ше на Ярос­лав­ской зем­ле бы­ло не прос­то зна­мени­тым! Сла­ва о нём нес­лась по всей Рос­сии-ма­туш­ке, и не толь­ко по­тому, что здесь вы­ращи­вали зна­мени­тые со­коль­ничьи огур­цы! Хо­тя и по­это­му то­же! Со­коль­ничье – огу­реч­ная сто­лица Рос­сии!

– А Лу­хови­цы что же? Не сто­лица? – спро­сил Ни­колай Ива­нович и пог­ро­зил Зое Се­мёнов­не паль­цем. – Там да­же па­мят­ник огур­цу ус­та­нов­лен!

– Па­мят­ник па­мят­ни­ком, а на­ши огур­цы к цар­ско­му сто­лу по­дава­ли и за ты­щу вёрст на под­во­дах от­прав­ля­ли – вниз, в Ас­тра­хань, и вверх, в Кос­тро­му, хо­тя кос­тромские огур­чи­ки то­же неп­ло­хие! Но, как мы зна­ем, на вкус и цвет…

– Все фло­мас­те­ры раз­ные, – про­бор­мо­тал ря­дом лох­ма­тый, и Илья ог­ля­нул­ся на не­го. На ли­це у то­го от­ра­жалось стра­дание, гла­за бы­ли крас­ные и вос­па­лён­ные, он по­минут­но об­ли­зывал об­ветрен­ные гу­бы.

– Во­дич­ки нет с со­бой? – спро­сил лох­ма­тый, ког­да Илья ог­ля­нул­ся. – Я из рес­то­рана че­го-то… не до­гадал­ся…

…Дол­жно быть, вче­ра лох­ма­тый пил и ос­та­новил­ся толь­ко под ут­ро. Ин­те­рес­но, с кем он мог пить? Ник­то из эк­скур­сантов не под­хо­дил ему в ком­па­нию! Один?..

– …Зна­мени­тый кир­пичный за­вод! Здесь не­пода­лёку на бе­регу ре­ки Ух­томки под­рядчик Кра­пивин в пер­вой тре­ти де­вят­надца­того ве­ка ос­но­вал не­боль­шой кир­пичный за­водик. Он был очень удач­но рас­по­ложен, да и гли­ны хва­тало, и она бы­ла хо­роше­го ка­чес­тва, и де­ло у Кра­пиви­на пош­ло. Вот по­чему се­ло Со­коль­ничье ста­ло быс­тро бо­гатеть и раз­ви­вать­ся. В не­кото­рых до­кумен­тах то­го вре­мени на­ше се­ло име­ну­ет­ся го­родом. Счи­та­ет­ся, что Со­коль­ничье по­хоже на Санкт-Пе­тер­бург!

Дви­га­ясь в не­боль­шой груп­пе и ста­ра­ясь не ду­мать о мок­рых нос­ках, Илья смот­рел по сто­ронам.

…Уди­витель­но, что в од­ном мес­те сох­ра­нилось так мно­го креп­ких, со­лид­ных ку­печес­ких до­мов и особ­нячков. Вой­ны и ре­волю­ции, на ды­бы пос­та­вив­шие весь мир, не на­дела­ли здесь осо­бен­ных бед? Но по­чему? Как это по­лучи­лось?

С пра­вой сто­роны в ряд сто­яли до­мики, по­хожие на ма­газин «На­род­ный про­мысел», воз­ле ко­торо­го Илья ут­ром си­дел на ла­воч­ке, – двус­катные кры­ши, круг­лое чер­дачное окон­це, не­высо­кое кры­леч­ко. «Про­дук­то­вая лав­ка» – со­об­ща­ла длин­ная жёл­тая вы­вес­ка, ус­тро­ен­ная на ста­рин­ный ма­нер. С ле­вой сто­роны мор­щился от вет­ра пруд, за­горо­жен­ный ши­рокой пло­тиной. По пло­тине не­тороп­ли­вой рысью бе­жала ка­урая ло­шад­ка, ка­тила те­леж­ку, на ко­торой бо­ком си­дел му­жичок в те­лог­рей­ке и кар­ту­зе.

Илья вдруг по­думал, что в те­леж­ке в со­ломе неп­ре­мен­но дол­жны быть яб­ло­ки, твёр­дые, крас­ные осен­ние яб­ло­ки, хо­лод­ные и вос­ко­вые на ощупь. По­рыть­ся в со­ломе, за­лезть пог­лубже, рас­ко­пать та­кое яб­ло­ко, креп­ко об­те­реть его ла­доня­ми и над­ку­сить, чувс­твуя, как сты­нут в плот­ной хо­лод­ной мя­коти зу­бы!..

Ло­шадь с те­леж­кой, ак­ку­рат­ные до­мики, ко­локоль­ня на той сто­роне и ещё, ка­жет­ся, ба­ня с под­пёртой дверью – всё бы­ло из дру­гой жиз­ни, о ко­торой Илья Суб­бо­тин чи­тал и ко­торой не мог­ло быть в дей­стви­тель­нос­ти, но стран­ным об­ра­зом дей­стви­тель­ность со­от­ветс­тво­вала на­рисо­ван­ной во­об­ра­жени­ем кар­тинке.

– …Рос­сий­ское пред­при­нима­тель­ство шло сво­им, осо­бен­ным пу­тём, – над­ры­валась Зоя Се­мёнов­на. – Как нам из­вес­тно из кур­са по­лити­чес­кой эко­номии, к кон­цу во­сем­надца­того ве­ка в Ев­ро­пе уже вов­сю раз­ви­валась про­мыш­ленная ре­волю­ция…

– Ох, не мо­гу я боль­ше, – про­бор­мо­тал ря­дом лох­ма­тый и ско­рым ша­гом дви­нул в сто­рону до­ма с жёл­той вы­вес­кой.

– Мат­вей! – зак­ри­чала ему вслед нес­час­тная Зоя Се­мёнов­на. – Мат­вей, вы ку­да? Нам даль­ше!

– Я до­гоню! – не ос­та­нав­ли­ва­ясь, мах­нул ру­кой Мат­вей, и тя­жёлая дверь на длин­ной скри­пучей пал­ке с пру­жин­ным зво­ном зах­лопну­лась за ним.

– Бо­ле­ет па­рень, – кон­ста­тиро­вал Ни­колай Ива­нович. – По всей ви­димос­ти, вче­ра зло­упот­ре­бил!

– С кем не бы­ва­ет! – ра­дос­тно ска­зал Ва­неч­ка. – Я од­нажды то­же так наб­рался, на­ут­ро ду­мал – пом­ру. Пом­нишь, Ли­леч­ка?

Ве­сёлая де­вуш­ка мах­ну­ла на не­го ру­кой:

– Ну те­бя. Хо­рошо, что ме­ня ма­ма тог­да до­мой заб­ра­ла, а то бы я с то­бой ещё во­зилась!

– А ко­му ещё со мной во­зить­ся?

– Ну-у, ты бу­дешь в клу­бах за­жигать, а я за то­бой уха­живать, что ли? – И она бро­сила в не­го пер­чаткой. Он пой­мал пер­чатку, взял в зу­бы и стал хо­дить ту­да-сю­да, изоб­ра­жая цир­ко­вого пу­деля.

Все зас­ме­ялись.

– Ждать нам Мат­вея Алек­сан­дро­вича или не ждать? – са­ма у се­бя спро­сила эк­скур­со­вод­ша. – Он же до­гонит! Как вы ду­ма­ете, до­гонит?

В этот мо­мент Мат­вей выс­ко­чил из про­дук­то­вой лав­ки. Кар­ма­ны кур­тки у не­го с обе­их сто­рон длин­но и вы­пук­ло от­то­пыри­вались, а в ру­ке он дер­жал за­вязан­ный свер­ху по­ли­эти­лено­вый па­кет.

– Вот и ждать не приш­лось! – воз­ли­кова­ла Зоя Се­мёнов­на. – Итак! Кир­пичный за­вод очень быс­тро стал из­вестен не толь­ко за пре­дела­ми Со­коль­ничь­его, но и за пре­дела­ми Ярос­лавля. Все кир­пи­чи, ко­торые за­вод вы­пус­кал, бы­ли имен­ны­ми, на них сто­яли та­кие спе­ци­аль­ные клей­ма, сей­час в му­зее я по­кажу вам, как они выг­ля­дели, и до сих пор в Пе­тер­бурге, да и в Мос­кве в ста­рин­ных до­мах мож­но уви­деть кир­пи­чи имен­но с на­шими клей­ма­ми.

Илья, дви­гая но­гами в мок­рых ке­дах, по­шёл сле­дом, но кто-то при­дер­жал его за ру­ку. Он ог­ля­нул­ся.

– Слу­шай­те, му­жики, – ска­зал Мат­вей, об­ра­ща­ясь к Илье и Ни­колаю Ива­нови­чу, и об­лизнул гу­бы. Ни­колай Ива­нович смот­рел на не­го пол­ковничь­им взо­ром. – Я вот тут взял… что бы­ло. Тяп­нем, а? Вы­ручай­те.

– Пря­мо здесь?! – спро­сил Ни­колай Ива­нович и ог­ля­нул­ся.

– А за­кусить? – спро­сил Илья и то­же ог­ля­нул­ся.

– За­кусить есть! – И лох­ма­тый Мат­вей пот­ряс пе­ред ни­ми мок­рым куль­ком. – Огур­цы со­лёные. Го­ворят, здесь ка­кие-то офи­ген­ные огур­цы!..

Ни­колай Ива­нович ра­дос­тно про­чис­тил гор­ло и крик­нул зыч­но:

– Зоя Се­мён­на, ку­да сле­довать при­каже­те? Этот дом или со­сед­ний? Мы с то­вари­щами от­лу­чим­ся на ми­нут­ку, вот… Илья Сер­ге­евич но­ги про­мочил! Пе­ре­обуть­ся бы! Да мы до­гоним!

– Где же это вы? Как же это вы? – зах­ло­пала крыль­ями ку­рица Зоя Се­мёнов­на, но Ни­колай Ива­нович уже уда­лял­ся бод­рым пру­жиня­щим ша­гом, а за ним, как две боль­шие со­баки раз­ных по­род, тру­сили за­мёр­зший Суб­бо­тин и лох­ма­тый Мат­вей.

– Вон там за уг­лом чу­дес­ная ла­воч­ка пос­тавле­на, – на хо­ду го­ворил Ни­колай Ива­нович. – Мы там раз­местим­ся.

Мо­мен­таль­но они дом­ча­лись до «чу­дес­ной ла­воч­ки», и Мат­вей из­влёк из од­но­го кар­ма­на пол­литров­ку, а из дру­гого пу­затую зе­лёную ми­нераль­ную во­ду.

– За­пивать бу­дем? – усом­нился Ни­колай Ива­нович. – По-аг­лицки?

Илья ещё раз ог­ля­нул­ся. Пить с нез­на­комы­ми людь­ми в один­надца­том ча­су ут­ра на ла­воч­ке ему бы­ло вно­ве.

– А раз­лить?

– Есть, всё есть!..

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ