Часть 2

Полдень еще не наступил, и Боннет нашелся именно там, где и ожидал Иззи: на диване, с чашкой чая и книгой. Его ноги были аккуратно скрещены; украшенные бантами туфли сияли. Ни один волосок не выбивался из прически. Он выглядел настоящим джентльменом, если не считать курчавой бороды и серебряных колечек в ушах. Вся его одежда была вычурной, и ужасной, и слишком мягкой — и Иззи не мог найти возражений насчет его вида.

Раньше его раздражали и открытая забота, которую Боннет выражал всем своим видом, и кружавчики вокруг запястий, и чертовы банты. Теперь это было… иначе. Все было иначе. Иззи мог бы подойти и поцеловать его или даже встать на колени, и Боннет рассмеялся бы и спросил, почему это он так нетерпелив в середине дня. Он мог бы сесть рядом с книгой и отпивать чай из чужой кружки, поскольку Боннет был не прочь поделиться, а Иззи начал привыкал ко вкусу. Он мог бы просто стоять так и смотреть, потому что Боннет любил чужое восхищение, даже на расстоянии. Он мог бы делать все, что только хотел.

Иззи потер горло, сглатывая. Кольцо вдавилось в ладонь.

— Не нужно таиться, мой дорогой, — сказал Боннет. Не поднимая взгляда, он перевернул страницу и похлопал по сиденью. — Сядь со мной.

— У меня есть что тебе показать, — сказал Иззи и начал расстегивать жилет.

Руки Боннета замерли на книге.

Иззи подождал, пока тот не обернется, и только после этого вынул нож и положил его на стол. Боннет отложил книгу, не заложив страницу, и поднялся на ноги; холеные руки сжались в кулаки. Его глаза светились удивлением и чем-то похожим на, наверное, благоговение. Будто он никогда не был так признателен.

Больно было смотреть на него. Иззи пришлось сфокусироваться на чем-то ином, вроде пола или стола.

Боннет потрогал шелк кончиками пальцев. Он не торопясь развернул его и вздохнул от вида ножа. Его руки дернулись и распластались по столу.

— Сегодня вечером, — медленно сказал Иззи. Слова на половине обернулись чем-то похожим на вопрос.

— Боже, да, — выдохнул Стид.

Он поднял взгляд и смотрел на Иззи болезненно долгий момент. Иззи постарался не передернуться.

Наконец Боннет обошел вокруг стола, притянул Иззи в объятие и поцеловал его. Он все еще не очень хорошо целовался — да и Иззи тоже, так что никому не было до этого дела. Рот Боннета был горяч и жаден, а руки не прекращали двигаться. Он теребил его за плечи и бедра, скользнул под свободную рубаху. Боннет прикасался и хватал при любом удобном случае, постоянно желая что-то под руками и губами. В этом он походил на Эдварда.

Иззи любил это. Все это. Не только трах, хотя он и не был настолько плохим и неловким, как Иззи изначально полагал, учитывая опыт Боннета, ограниченный напряженным браком с нежеланной женщиной и Эдвардом, который в постели был в основном ленив и счастлив от чего угодно. Боннет с жадностью пробовал новое и хорошо запоминал инструкции. Быстро обучаемый и в этом.

Нет, не только трах. С этим Иззи справился бы довольно легко. Это не было простым удовлетворением потребности или любопытством — но откровенной близостью. Это было реальным. Самым пугающим за всю его жизнь, включая первый раз за бортом и долгие месяцы, когда он был заперт на «Мести» со страдающим Эдвардом. Он все еще готовил себя к тому дню, когда он испортит все для них обоих и вынужден будет съебать.

Но этого не происходило. Пока еще. Иззи, блядь, надеялся на лучшее, потому что ему начинала нравиться эта жизнь: хождение под парусом, путешествие, приведение экипажа Боннета в относительный порядок. Все это вошло в привычку. Фехтование каждое утро, дневная работа недо-пиратом, жадные руки по ночам. Храп Эдварда ему в шею. То, как Боннет просыпался по утрам.

Эта жизнь была неожиданно спокойной и… и хорошей, да. Очень хорошей. Иззи хотел быть счастлив здесь. Он очень старался.

— Что насчет Эда? — пробормотал Стид между двумя быстрыми поцелуями его челюсти. — Он… Приглашен?

— Думал, ты не станешь это делать, если он не будет смотреть, — сказал Иззи.

— Ну, да, но только если ты тоже этого хочешь.

— Да. Да, это… ага. Уже сказал ему.

— О, прекрасно! — Стид просиял. — Знаешь, я подумал… — Он остановился, рассмеявшись, и зарылся лицом ему в шею. Поцеловал ее, аккуратно прикусив кожу. — Я подумал, мне снова придется ждать. Прошла почти неделя с тех пор, как я тебе подарил нож.

Иззи должен был подождать. Обязан. Совершенно, нахуй, точно должен был, потому что иначе он бы позволил Стиду пускать себе кровь целыми днями посреди чертова океана на корабле, где была только старая и наполовину неукомплектованная аптечка и кок вместо настоящего врача. В открытом море было сложнее залечивать любые повреждения, особенно инфекции. Даже самая малость могла причинить вред.

Он сжал пальцы в бороде Стида, удерживая его у своего горла. Стид хмыкнул и поцеловал его снова. Одна его ладонь тепло лежала на ребрах, другая сжималась на бедре. Постоянные, постоянные прикосновения. Иззи чувствовал, как румянец поднимается с шеи на уши.

— Мне нравится заставлять тебя ждать, — сказал Иззи, и это тоже было правдой. Стид старался быть терпеливым, но ему плохо это удавалось, и наблюдать за тем, как он пытается выглядеть спокойным, было весело. — Почему ты жалуешься из-за недели? Прошли месяцы с того дня, как ты меня порезал.

Стид снова засмеялся. Этот звук согрел Иззи до самых костей. Он подавил дрожь и уперся двумя руками в стол позади себя, запрыгивая на него. Локоть задел пачку бумаг, и они разлетелись по полу.

— О. — Стид задрал бровь. Его ладони опустились на колени Иззи и медленно заскользили вверх. — Привет.

— Я не задержусь надолго; мы не успеем ничего особенного, — предупредил Иззи. В конце концов, его ждала работа.

Промычав, Стид обхватил его лицо руками. На губах играла тонкая улыбка. Он шагнул ближе и провел пальцем по крестику на скуле. Что-то острое проскребло по ребрам, заставляя Иззи прильнуть к прикосновению.

— Почему ты тогда дверь запер? — спросил Стид.

— Люблю думать наперед, — сказал Иззи. Его горло снова начинало болеть. — Чего ты ждешь, черт? Поцелуй меня.

Уголки глаз Стида сморщились от улыбки. Он наклонился и сделал что было велено.