Часть 1
DoggomeanГлава 4: ЧЁРНЫЙ ДЕНЬ
«Зачем они мне ещё и гашиша подкинули?» - вопрошал у себя в голове Стас всю дорогу до участка. Нежданно-негаданно, как только росгвардецы, или как называл их Стасик у себя в голове «Ублюдки сраные», раздели его до трусов, в его куртке было обнаружено еще пять грамм гашиша. То был странный, незамотанный зиплок. «Сейчас будут денег просить…или отсосать, хотя Киру они отпустили, скорее всего я буду частью их выполненного плана» - подумал Стас. Чувство неудобства и дискомфорта перемешались в удивительный коктейль, которое любое модное заведение Москвы назвало бы «PIZDATEBE НА ПЛЯЖЕ». Он бы точно пользовался успехом у молодых девушек, желающих быстрой смерти и долгого секса. Он ехал один на заднем сидении и смотрел в окно.
Кира и Стасик шли по осеннему лесу и разговаривали, оба не чувствовали надвигающийся беды. Кира рассказывала Стасику историю:
- У меня в этом парке знакомые снимали. Ха-ха, там такой бред был, так что если что не ссы. Прикинь в четвером объебанные пошли за добавкой.
- Как я сейчас? – спросил Стас.
- Ага, только в четвером, вроде один из них только не юзал, хз. Ну дебилы, что с них взять. Они к месту подходят, а оттуда двое чуваков выбегают в другую сторону от них. А что самосохранения то нет, пришли на место. Главное говорят, как в парк заходят колокола бить начинают, один из них по дурости и говорит, мол, нас отпевают.
- Ты мне сразу скажи, все хорошо закончилось? – Стасик усиленно начал жевать жвачку, стараясь смотреть на дорогу, но зрачки были расширены, а глаза бегали.
- Да не перебивай ты! – возмутилась Кира, посмотрела на Стаса, сердитыми глазами, но через секунду успокоилась и продолжила. – Они же, говорю, дураки были, дали копать самому слепому, итак ночь, представляешь? Парк, тьма, а они чуваку с минус семь на каждый глаз копать дали. Ну вот, с ними парень был – блондинчик крашеный – он в первый раз тогда сожрал, его как тебя сейчас держало. Он в кустах ежа увидел…
- Ежа? – Стас на секунду потерял нить разговора.
- Да, ежа, ну обычного ежика. Он от них отошел и фотографировать его начал. А место у дороги было. Ну тот, который на стреме стоял увидел машина подъезжает, начал всех собирать, чтобы свалить. А Блондинчик далеко, итак нихера не слышит, ну они ему шепотом шипят, мол, сюда иди, сюда. Он их только услышал, ему в спину сразу фонарик светом херак! Эти три дебила сразу деру дали. А его поймали.
- Посадили?
- Стасик, сука, ты можешь не каждую секунду перебивать? Дальше с его слов, он встает, прикинь с ежом в руках, ему гвардеец говорит: «Ежика то положи». Ну и телефон проверили, как зрачки его не заметили не знаю, а он ничего не покупал, чистый. Говорит, что вот гулял он. Прикинь? Отпустили. Сказал, что и тех чуваков не знает, что убегали, на грани прошелся, так сказать. Все, стой. Пришли. Ты здесь будь, я сейчас в одно касание.
Кира ушла с дороги в глубь темных деревьев. Найти то дерево, что им было нужно оказалось не такой уж, простой задачей. Девушка, отчаявшись, начала копать в слепую, случайные, похожие деревья. Стас же стоял в таком напряжении как будто снова вышел на ринг. Но услышать бесшумную полицейскую машину ему не удалось. Резкий свет фар, из машины вышли двое и подошли к парню:
- Документики пожалуйста, это там кто в кустах? Выходи.
- Да ссала я, чего. Здравствуйте – сказала Кира и вышла на дорогу, она не успела найти клад.
- Так, а у этого Станислава зрачки то ого-го. Какую дрянь искали, молодые люди? – Сказал полицейский номер один. Он был моложе своего напарника, но такого же роста. – Сразу говорите, или собак вызывать будем?
- Гашиш, половину грамма. – Ответила Кира, она посмотрела на Стасика взглядом, который означал «не ляпни чего лишнего». А Стасик в этот момент подумал: «Ну и что ты мне пиздела? Зрачки они расширенные у чувака с ежом в руках не заметили, припрыли-приехали, еще и сильнее брать начало»
- Ну что делать будем, за такое и тюрьма грозит, этому особенно – сказал полицейский номер два и показал головой на Стасика. – Не очень то похоже на гашиш. Ты с ними оставайся, я пойду посмотрю, может нашла, но сбросила.
- Да, слушайте, я знаю вам наверно такое часто говорят, но мы в первый раз снимали, попробовать захотели
- Ага, а глаза у гражданина такие широкие, потому что он только что от окулиста? – иронично ответил полицейский номер один. Время замедлилось и героям казалось, что больше не существует мира вокруг них, сейчас есть только они в четвером в маленьком кусочке ночного парка. Второй полицейский вышел из кустов:
- Да там все разрыто. Ну что предложения есть? Или мне машину вызывать?
- У нас нет денег. – сказала Кира – Может просто разойдемся по мирному? Вы нас не видели, мы вас. У меня всего тысяча рублей
- Это не серьёзно. – Заявил, видимо более опытный полицейский.
- Сколько?
- Двадцать. Сколько времени вам дать? – У защитника правопорядка зазвонил телефон, и он отошел в сторону, - Да, привет, Серега. Работаю. Ну один точно есть, можете приезжать. А что второй? Может его и нет вообще. Да – да, давай. – Он убрал телефон в карман. - Ну что, дамочка?
- Откуда мне деньги то взять. – Кира попыталась разыграть драму, пустила слезу и мало-помалу это начало играть в ее пользу. Полицейские начали досмотр с нее, потому что со Стасом все было ясно: он стоял, опиравшись на дерево, и мыслями своими был явно не здесь. С другой стороны дороги, словно черный ворон, подкралась машина росгвардии:
- Всего тысяча. – плакалась Кира – посмотрите, я в институте учусь, мне совершенно не нужно портить мою жизнь, может договоримся, Дормамму?
В это время первый полицейский повел Стасика в лапы росгвардейцев, из машины вышел молодой парень с широкой улыбкой на лице:
- Да ну тебя, еще и обдолбанный? Хорош джекпот. Спасибо, мужики.
- Служу России. – ответил ему первый полицейский и отсалютовал.
- А девушка чего?
- Какая девушка? Здесь только вот этот гражданин пока. Один искал клад ночью, вызовите собак, может там даже не гашиш.
В это время Кира смогла договориться:
- Ладно оставляй косарь, собирай свои вещи, и чтобы я тебя никогда больше не видел. Попадешься еще раз – тебе крышка. – произнес полицейский номер два, включил рацию и стал что-то в нее говорить. Кира достала из кошелька шестьсот рублей, кинула их на капот, схватила все свои вещи и убежала. Она не смотрела назад, а Стасик надеялся на то, что она хотя бы обернется.
А теперь он едет прямиком в участок. Стас конечно осознавал в какой заднице он оказался, но жизнь научила его одному – каждый год будет только хуже, а так как он просто дурак, который больше не сможет заниматься боксом, вариант с тюрьмой подходит ему как раз. «Ну а что, кормить, зато будут. Выйду через пару лет за хорошее поведение, по программе реабилитации устроюсь куда-нибудь». Герой понимал, что его точно посадят, так как он уже состоял на учете за многочисленные драки, мать его умерла в прошлом году, мозгами он не отличался, вид у него был тот еще. Собаки нашли грамм героина, а в куртке лежал гематоген. Стас прислонился лицом к запотевшему стеклу, за окном плыли многочисленные машины, снова пошел снег, образовавший под ногами у случайных прохожих грязевые ванны. Парень тяжело выдохнул, ребро опять болело, но не оно было причиной новой тяжелой думы. Стас вдруг осознал, что ему не страшно, ему никогда не было страшно. В голове, возбужденной МДМА начали появляться картинки, одно воспоминание из детства за другим, именно в этот момент со Стасом что-то начало происходить, фатализм стал брать над ним верх.
Одно из самых ранних воспоминаний Стаса было то как его мать бьет стакан об угол тумбочки и пытается вскрыть себе вены. Когда семилетний мальчик подошел к ней, женщина оттолкнула его, да так, что он упал и разбил себе локоть. Мать Стаса, у которой из-за профессии было много имен, да и если честно сам Стас тогда не понимал какое из них настоящее, закричала:
- Ты! Раковая оп – п -ухоль моей жизни, жаль, что мне не хватило денег на аборт, лучше бы я на лестницу прыгнула, все из-за тебя! ИЗ-ЗА ТЕБЯ ОН УШЕЛ! – ее крик превратился в вой и в комнате, пропахшей спермой, сигаретами и слезами воздух стал сперт настолько, что, скорее всего, он поменял свое агрегатное состояние. Женщина схватила за шкирку Стасика и потащила его к осколкам стекла, мелким, переливающимся кристалликам, расположила его лицо прямо над осколками и…
- Гражданин, вы понимаете, что за это преступление вас ждет лишение свободы сроком от трех до семи лет?
- Похуй, сажайте.
… начала водить ребенка лицом, разумеется недолго, а то вдруг помрет. Женщина вышвырнула ребенка с мокрыми штанами за дверь. Стас пошел умыться, хныкая и подхрамывая. Он встал перед зеркалом, повернул кран с холодной водой, потом с горячей, сделав ее идеальной по температуре, посмотрел в зеркало и побледнел от ужаса. Его детское, все в ссадинах, лицо было точной копией того мужчины, что стоит в старой квадратной рамке у мамы в комнате.
- Есть кому позвонить? Парень, это не шутки.
- Нет, я один.
ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ
- Ну чего, в Кресты везете? - сказал мужчина, сидевший со Стасиком рядом в автозаке, услышав в ответ тишину, он выдал на распев:
- И я молюсь не о себе одной, а обо всех, кто там стоял со мною. И в лютый холод, и в июльский зной, под красною, ослепшею стеною…А ты чего такой грустный? – обратился он к Стасику. – ты не переживай, я не за убийство, эм, священник я.
- Педофил? - спросил Стас и повернул голову в сторону нового знакомого. То был низкий мужичок с уже появившейся сединой в вшивой бороде.
- Так от чего же, нет, господи тебя упаси. Я просто продавал…
- Детей? – Стасик вопросительно поднял брови.
- Кагор, сын мой, кагор. Но ишь службу кому не сослужил, делиться не захотел, а я знаешь, малец, сколько его продал, о, всем этим новомодным пивоварням в пизде, да на гвозде такое не привидится, прибыль в храм нес, хоть купола новым слоем золота покрывай. – Священник довольно улыбнулся и сказал:
- Тебе если исповедаться захочется, ты не стесняйся, сынок, я секреты держать умею
- Какие, например? - хитро спросил Стас. – Интересно послушать.
- Ой, да наслушался я их, пусть хоть черт лопатой из ушей гребет. Убийцев всяких, детялюбов, изменщиков. – Поп увернулся от прямого ответа, он посмотрел в глаза к Стасу и тихо, басом продолжил:
- Я никого никогда не осужу, знаешь, сам не без греха, да и грешно осуждать было бы, я вижу ты парень вроде хороший, но дык жизнь злодейка складывается, что зло думать начинаешь, пути к искуплению не видишь. А я советом подсказать могу или что уж, словом божием…
- Не верю я в Бога, - сказал Стас и отвел взгляд. Он стал уверен в этом, в отсутствии бородатого спасителя, сидящего на облаках, после того как мать шесть дней держала его без еды, связанного одинокого у батареи. Очень холодной батареи.
- А это вот зря, сын мой, с верой и жить легче.
***
Стаса вели по узкому коридору до его «номера», как сказал надзиратель. Они шли медленно, стук эхом разлетался от каблуков до стен, бился о них и умирал, как летние мотыльки.
- Стоять. – Стас выполнил команду, надзиратель открыл камеру, где уже было пять заключенных. – Поступление. Новичка не обижать. – Дверь захлопнулась. Стас поднял глаза, пять запойных рож смотрели на него из разных углов. Тот, что был лысее всех и, видимо главнее, сказал:
- Не ссы, проходи. Знакомиться будем. Я Кирилл, но мужики дали прозвище Дядя, так можешь и звать.
«Ну что же, видимо, жопа будет цела» - подумал Стас.
Дядя познакомил Стаса со всеми, рассказал про порядок, да и о том, что в этой тюрьме не так много убийц, можно выйти за хорошее поведение даже не в мусорном мешке:
- Единственное, что помни: тут главные крысы надзиратели. Тебя кто прессовать будет, они не в жизнь не помогут. Если убьют тебя, то просто замнут это дело. Так что следи за языком, ходи в какой-нибудь кружок, библиотека тут есть, например, и время незаметно пролетит. – Дядя хлопнул героя по плечу – Скоро прогулка будет, сорок минут.
Тюремный двор был похож на банку из-под шпрот, маленький, неуютный, без намека на растительность. Стас разыскал попа. Тот шел по двору уверенно, погруженный в свои мысли, но когда увидел Стасика, сразу же задал ему вопрос:
- Слушай, сын мой, вот вопрос у меня созрел к тебе.
- Задавай. – Стасу хотелось выговориться, священник видел это и спросил:
- Когда ты был счастлив в последний раз? Расскажешь мне? – Стас на секунду задумался над странностью вопроса, но все-таки решил рассказать:
- Да не так давно было, помню. Я домой поехал, ну в селе родился, в Рыбинске, может знаешь. Я, когда приехал: солнце светит, знаешь, греет так, но не обжигает, ветерок легкий такой рубашку колышет. Я подумал в поле сходить, лето еще было. Ну лег в траву, слышу кузнечики стрекочут, над головой облака плывут, где-то недалеко в кустах птички болтают. Вот я тогда и подумал, что счастлив.
- На каникулы ездил? – Спросил поп, довольный ответом.
- Нет. На похороны. – ответил Стасик и улыбнулся – Мать померла.
Оставшуюся часть прогулки они шли молча, каждый погруженный в свои мысли, странные точки в бетонной рамке для пролетающих над ними птиц.