Будущее

Аннели откидывается на траву, смотрит в небо. По ее впалому животу, матовой коже в мурашках, в пупырышках пробегают последние волны затихающей бури. Ее лицо вполоборота — лукавый блеск в глазах.
— Эй… Ты чего на меня так смотришь? — негромко говорит мне она.
— Я… Я не смотрю.
— Я тебе нравлюсь?
— Ну… Ну да. Да.
— Хочешь меня? Скажи правду.
— Не надо. Не надо, Аннели. Не так…
— Почему не надо?
— Не надо. Неправильно.
— Из-за Вольфа, да? Или как там его… Ты же его друг, так?
— Нет. То есть да, но…

— Иди сюда. Иди ко мне. Сними с меня эти кошмарные штаны, которые мне купил…
— Постой. Правда, я… Ты не понимаешь, я тебе…
— Он меня им оставил. А когда его отпустили, он просто ушел. Ему плевать было, что они со мной сделают! Понятно?! Плевать на меня и на нашего ребенка!
— Аннели…
— Иди сюда! Ты хочешь меня или нет?! Мне нужно сейчас, понимаешь?! Нужно!
— Пожалуйста…
Она срывает с меня рубашку, расстегивает мои брюки.
— Я хочу, чтобы ты в меня вошел.
— Я напоил тебя таблетками счастья!

— Плевать!
— У тебя истерика!
— Снимай свои чертовы портки, слышишь?! Живо!
— Ты мне нравишься! Очень нравишься! Честное слово! Ты под таблетками, Аннели! Я не хочу, чтобы мы с тобой так…
— Заткнись! — шепчет она мне. — Иди сюда…

Подтягивает колени к подбородку, снимает с себя трусики, остается нагая на зеленой траве. Приподнимает таз, тянется мне навстречу… У меня голова кругом; солнце в зените. Она сдергивает, стаскивает с меня белье. Теперь мы оба голые, белые. Обнимает меня за ягодицы, направляет…
— Видишь… А ты говоришь — не хочешь… Ну…
— Зачем… Зачем… Не надо…
На одном из холмов возникают человеческие фигурки: экскурсия. Наверное, парк уже открылся. Они замечают нас, показывают, машут нам руками.

— Там… На нас смотрят… — говорю я Аннели.
А рука моя сама ищет ее; два пальца в рот, облизываю, чтобы… И вдруг наваждение проходит.
— У тебя кровь, Аннели. У тебя там кровь.
— Что?
— Тебе надо к врачу. Вставай. Нам надо ехать к врачу! Что они с тобой сделали? Что с тобой сделали эти ублюдки?!
— Подожди… Обними меня хотя бы. Пожалуйста. Просто обними… И мы пойдем… Пойдем куда скажешь…

К нам уже кто-то шагает размашистой походкой возмущенного человека, который твердо вознамерился пресечь бедлам. К черту его! Я слишком много задолжал этой девчонке.
И я опускаюсь на землю рядом с Аннели и осторожно, как будто она сложена из бумаги, обнимаю ее. А она прижимается ко мне всем телом — и ее трясет, бьет так, будто она умирает, будто это агония. Я держу ее, придавливаю руками к себе — грудь к груди, живот к животу, бедра к бедрам.
Она наконец плачет.

С криками из нее исходит бес счастья, со слезами вытекает чужое, непрошеное семя. Остается ничто.
— Спасибо, — неслышно шепчет она мне. — Спасибо тебе.
— Это возмутительно! — орут у нас над ухом. — Это частное владение! Немедленно покиньте территорию парка!
Мы, оба ошеломленные, кое-как собираемся, беремся за руки и взбираемся на холм, к вратам. Возбужденные экскурсанты показывают нам большой палец, провожают нас шуточками.
Перед тем как покинуть рай, я окидываю его последним взглядом.

Вижу дом из кубиков; вспоминаю распростертую на траве девчонку, ее глаза и ее соски, колени… Она изгнала из Тосканы призраки моих воображаемых родителей и моего названого брата.
Отныне тут безраздельно царствует она. Аннели.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь