Брат «стокгольмского террориста» Рахмата Акилова, живущий в Самарканде, ничего не знал о преступлении

Несколько дней назад журналисты шведской газеты «Афтонбладет» посетили Узбекистан и взяли интервью у жителя Самаркандской области Олима Акилова — родного брата Рахмата Акилова, устроившего 7-го апреля теракт в столице Швеции.

Олим Акилов живёт в пятнадцати километрах от Самарканда, в глубинке, где почти нет интернета. В самые первые минуты после знакомства выяснилось, что Олим Акилов не был в курсе трагических событий, случившихся по вине его родного брата. В течение полутора часов Олим Акилов отвечал на вопросы журналистов, нервно курил, был очень расстроен, плакал. Примечательно, что вечером того же дня, вскоре после встречи с журналистами, он был доставлен на беседу в местное отделение Службы национальной безопасности республики, но вскоре отпущен без последствий.

Материал, подготовленный стокгольмскими коллегами, уже опубликован здесь. А мы предлагаем нашим читателям полную и дословную расшифровку разговора журналистов с Олимом, который шел через переводчика.

* * *

- В Стокгольме произошел теракт, в совершении которого обвиняют Вашего брата, Рахмата Акилова. Вы знали о случившемся? Простите, что мы с такими плохими новостями пришли. Но это и по телевидению, и везде показывали.

Олим Акилов: - Показывали? По нашему телевидению?..

- По вашему - не знаю, наверное нет, но российские каналы, ОРТ, НТВ — все показывали. Его фотографию показывали. Сейчас он задержан, в тюрьме и над ним скоро будет суд. Его обвиняют в причастности к ИГИЛ (запрещена в России. - Прим. «Ферганы»). Вы можете сказать — Рахмат был религиозным человеком?

- Он учился в русской школе. Родился он в день всех влюбленных, 14 февраля. Работал в России. И я тоже учился в русской школе. Здесь в мечеть он не ходил. В России, наверное, ходил. У нас в семье религиозных людей нет. Отец умер, мать умерла недавно... В голове у меня это не укладывается. Учился почти на отлично, голова у него работает вообще идеально. Знает несколько языков — таджикский, узбекский, русский.

- А вы старший брат? На сколько лет вы его старше?

- Да. Я на пять лет старше.

- Когда вы разговаривали с ним в последний раз?

- После Нового года примерно.

- А о чем вы говорили? Может быть он что-то рассказывал?

- В общем, ни о чем. Он просил, чтобы я смотрел за его детьми. Спрашивал, как здесь дела. Я сказал — нормально. Спросил у него, как он? Говорит — сейчас не работаю. Его начальник после окончания работы уехал отдыхать в Америку и он ждет его возвращения. Говорил: вот он приедет и начну снова работать. Вот такие дела.

- Он не говорил о каких-нибудь своих проблемах в Швеции? Может быть с документами, с правительством?

- Он хотел легализоваться. Я не очень понимаю эти процедуры — паспорт он хотел получить или легализоваться... об этом он говорил.

- А вы не замечали, может быть он стал более религиозным? В разговоре это не чувствовалось?

- Не было такого.

- Ни тогда и не сейчас?

- Да вообще не было. Я и представить такого не могу. Я же говорю — у нас в семье нет никого религиозных, чтобы кто-то его мог подбить или что-то... Дети его тоже в русской школе учатся, в той же школе, где и он учился. Дочка его ходит в спортивную школу, занимается хоккеем на траве, сын учится отлично. Старшую дочку замуж выдали, вот-вот внук будет. Я вообще не понимаю...

- А его жена не была религиозна?

- Да что вы! Она вообще не религиозна! Я же говорю — в нашей семье нет таких.

- А что случилось с Рахматом и его женой, почему они развелись?

- Они не разводились.

- То есть, они по закону муж и жена?

- По документам — да. Его жена в Турции жила, а он не хотел там жить. Она приехала, вернулась в Самарканд, сыграли свадьбу старшей дочери. Это было до Нового года. Все, вот тогда я их и видел.

- Значит, у них не было между собой никаких конфликтов? Все было в порядке?

- Конфликты были. Конфликты и у меня дома есть. Обычные семейные конфликты. Я не особо вникал, какие там проблемы. Я видел его семью до Нового года. А в этом году общался только по телефону — позвонили, поздравили друг друга с Новым годом и все.

- А чем они занимались в Турции? Они там вместе работали какое-то время? Или Рахмат не работал в Турции?

- В Турции только его жена работала.

- А чем она там занимается?

- Этого я не знаю.

- А как вообще Рахмат отзывался о Швеции? Ему там нравилось?

- Да. Очень нравилось.

- Что он еще рассказывал?

- Он говорил, останусь здесь. Я звал его приехать, отдохнуть домой. Но он сказал, что он нелегал и что если он уедет, то обратно не сможет вернуться. Говорил, что там намного лучше чем в России, что свободная страна, что там вообще отлично. В России он мог работать три-четыре месяца, от силы год работал. Приезжал в Самарканд, два-три месяца здесь отдыхал, потом снова уезжал в Россию. А в Швеции он три года работал и отлично отзывался о стране. Да, говорил, что с работой у него немного проблемы, зимой много снега и в это время работать невозможно, ну, трудно найти. Два-три месяца мы отдыхаем, а остальное время — работаем. Когда я был в России, я видел его фотографии — полы, окна делал, строительством занимался.

- Все три года он в Швеции строительством занимался?

- Ну, так я видел по фотографиям.

- А у вас сохранились какие-нибудь фотографии от него? Может быть он вам присылал в Телеграме или как-нибудь еще?

- Нет. Здесь интернет плохо работает. Я год как вернулся из России, я 12 лет тоже работал там. Мы вместе работали, почти на одном заводе. Он приехал сюда, полтора года здесь прожил, делал документы, поехал в Швецию, а я остался в России. Ну, в «Одноклассниках» я видел его фотографии.

- А сколько времени Рахмат в России работал?

- Если в общей сложности брать, то тоже где-то 12 лет отработал.

- Может быть у Рахмата были какие-то особенности, отклонения, которые могли бы объяснить его поведение, то, что он совершил?

- В детстве его сбила машина. Он во втором классе учился, где-то лет 8-9 ему было.

- А после этой аварии у него были какие-то психические отклонения? Может, сотрясение мозга у него было?

- Может и было сотрясение. А так нет... если с ним сидеть, разговаривать...

- А какие у него были повреждения после той аварии?

- Я сейчас вам точно не скажу, мне было 13 лет тогда. Но так, чтобы швы накладывали — такого не было.

- А он как-то изменился после этого?

- Нет. Как учился на отлично, так и продолжал учиться на отлично.

- Нам соседи сказали, что он хорошо владел математикой.

- Да, в шестом классе он решал задачи для восьмого класса легко.

- А он хотел развивать свой математический талант?

- Возможности не было.

- Вы имеете в виду материально? Но он хотел? Какие у него были мечты, куда он хотел двигаться?

- Мечты? В 17 лет он уже был бизнесмен — он делал со мной вместе восточные сладости.

- Он хотел дальше развиваться в этом?

- Он был склонен к этому. В 21 год у него уже была собственная машина. Вы поймите — это Узбекистан, это много значит, это не просто. В то, что вы рассказали про него, я вообще не могу поверить. Это так неожиданно. Вообще не могу поверить. Я тоже не работал, был здесь, были проблемы с деньгами, поэтому мы не так часто общались, а так мы с ним в отличных отношениях.

- Вы имеете в виду сводного брата Мурата, который в Португалии живет?

- Нет, я о Рахмате. Вот например, мы в России и он приезжает сюда на месяц отдыхать. За это время он минимум три-четыре раза приезжает навестить мою семью. Если он в России, я еду сюда и навещаю его семью за месяц три-четыре раза. Это говорит о том, что мы были близки. Он всегда ровнялся на меня. Всегда. Больше, чем на моего старшего брата, он ровнялся на меня. Всегда советовался со мной. И в последний год из-за материальных проблем я был не часто в его доме. После Нового года, вот уже три-четыре месяца, если честно, я ни разу не был у них дома, потому что материальные проблемы — у меня четверо детей, жена...

- Рахмат когда-нибудь что-либо говорил про религию, упоминал Ислам? Может быть что-то интересное, может быть, с какими-то людьми познакомился?

- Здесь?

- Вообще. Может в Швеции, может здесь, может еще где-то.

- Здесь нет.

- Никогда ничего про религию не поминал?

- Нет, нет. Он умел читать Коран, он умел читать молитву, я не могу. Брат старший тоже может, сестра может. Но не так чтобы фанатично. Ну как... мы — исламская семья, у нас же религия — Ислам. В отличии от них, если честно, я Коран полностью не знаю.

- Получается, что он знает арабский?

- Нет, арабского он не знает.

- А Коран он на каком читал, на узбекском?

- Нет, на арабском, он мог читать, но разговаривать не умел.

- А где он выучился читать на арабском?

- Здесь, в Самарканде. Это было еще в советское время.

- А он говорил, что он стал более религиозным?

- До.... я вам сейчас скажу, четыре года назад я вам могу с уверенностью сказать, что он и пиво пил, и водку пил, и сигареты курил. То, что он умел читать Коран на арабском, это я знаю, это никому не рассказывалось. Просто я знаю, что умел.

- А когда он вернулся из России?

- В 2012 году, в июне.

- А почему он вернулся из России?

- Он просто приехал в отпуск, ему дали 35 дней отпуска и он отпросился еще на 10 дней, он работал сварщиком. Он работал легально - все документы, патент, все легально. Когда он поехал обратно, то узнал, что там в его отсутствие понадобился сварщик, а он там был один сварщик, поэтому они взяли другого сварщика.

- То есть, его формально уволили?

- Да.

- И он остался здесь, после того как узнал, что его уволили?

- Да.

- А как ему в голову пришла идея поехать в Швецию?

- В то время все ехали в Швецию из Самарканда.

- Это какой год? 2013-ый?

- 2013 - 2014 год.

- Значит, у него были какие-о друзья. Знакомые, кто в Швецию ездил?

- Нет.

- То есть, он сам, самостоятельно, без чьей-то помощи...

- Нет-нет, ему помогли деньгами, помогли с документами. Это были люди, которые помогали сделать документы для выезда в Америку, например или в Швецию, то они делали за деньги. Но это не религиозная организация. Он поехал работать.

- А может быть вы знаете, с кем он общался в Швеции, кто уехал из Самарканда или из Узбекистана? Может быть знакомые, друзья?

- Не знаю.

- Но вообще были такие?

- Не знаю. Когда был в Москве, это был 2015 год, я с ним как-то утром шел, разговаривал и он мне говорил, что его друзья российские там, в Швеции.

- А что это были за друзья из России? Это были русские или это были кавказцы?

- Наверное кавказцы. Он общался и с русскими, и с мусульманами. Мы — я и он, в России были как (НРЗБ) потому что у него и ясли, и детсад, и школа — все было русское. Как и у меня. Мой старший брат, он учился в узбекской школе. А мы с Рахматом родные по крови и в ясли, и в садик я его водил, он в моей же школе учился. В техникуме он учился на плотника. У нас отец был сварщиком и я учился на сварщика, а он учился на плотника. Но мог и сварщиком работать, знал как. Я вообще музыку не слушал, а он слушал — Эминем. Он был более цивилизованный.

- Вот вы говорите, что он был более продвинутый, а в каких областях это еще проявлялось?

- Вот вы в точку попали — он был очень продвинутый. Он носил хорошие вещи, одевался, вот как вы. У меня простые вещи, а он такие не носил, он одевался в хорошие, добротные вещи.

- Скажите. А у него была какая-то мечта в жизни?

- (долгая пауза) Я точно знаю, что он меня очень любил, семью любил. У меня брат сводный и сестра сводная. Мы узнали про наших сводных братьев в 18 лет. До этого мы не знали об этом. Мы были очень дружны. А мечта... ну, не знаю.. А вы у него были дома?

- Да, но мы не стали в дом заходить, чтобы детей не тревожить. Дети знают уже все.

- Надо было зайти в дом. Там, начиная от забора и до самого дома — он все сделал сам, евроремонт в доме сделал, свадьбу сделал. Он работал в Швеции и это все благодаря ему, больше некому было помогать.

- Как вы думаете, он планировал свою семью в Швецию перевезти?

- Этого я не слышал, нет. Может быть сына, когда он повзрослеет. У него дома все инструменты есть сварочные, все еще лежат. Когда он здесь год делал документы, он не сидел сложа руки ни дня — кому-то воду проведет, кому-то виноградник поставит. Я вот год не работаю, вообще не работаю. А он, когда приезжал сюда, не сидел сложа руки,такой человек. Он изначально был активным, очень активным. С 15-16 лет он был очень активным. Он сам поехал в Россию, его никто за руку не водил и никто оттуда не приглашал. Он узнал, что наш дальний родственник работает в России директором завода, он взял адрес, поехал, нашел и устроился сам. В Швеции тоже я знаю точно, в Швеции его никто не принимал, никто работу не предлагал.

- А вы можете рассказать подробнее, каким он был в детстве? Вот мы уже знаем, что он любил математику, а что еще?

- Драться он не любил, но и его никто не обижал, благодаря мне. Я был очень шустрый и он надеялся на меня. Мы учились в одной школе, все знали, что он мой брат и никто его не трогал. Дома отец, может быть, в душе любил меня больше, но я всегда говорил, что его отец любит больше. В пять лет, я помню, как отец для него поехал в «Детский мир» и купил игрушки. Мать любила меня больше. Нас любили по-своему, как в любой семье. Он был младший и отец всегда говори: «Чтобы я был спокоен, ты должен всегда думать о своем брате».

- Он вам так говорил?

- Мне.

- У него много было друзей в школе?

- Много было.

- Может быть вы подумаете и вспомните что-то такое, что могло бы его охарактеризовать, чтобы могло объяснить этот его поступок — почему он так поступил? Может быть что-то в нем было такое?

- Нет. Миллион процентов. Ни капли. Если бы он учился в узбекской школе, я бы мог представить. Но нет, мы росли в советское время. Как ни думаю — тупик, я никак не пойму. Я никак в толк не возьму... нет, миллион процентов. Единственное — что он знал Коран, но он не ходил, не трезвонил об этом...

- А в то время в Самарканде было популярно знать Коран? Или ему просто было интересно? Почему он стал учить Коран?

Нет, его отвел отец. Он от силы месяца два ходил, как я говорил — он очень хорошо учился в школе, но все равно чтобы арабский язык изучить нужен год хотя бы, а он от силы месяца два или три ходил.

- Это в медресе он ходил?

- Да. Это было в четвертом или в пятом классе.

- А отец был религиозный?

- Нет.

- А почему он заставил Рахмата учить Коран?

- Отец тоже в основном работал в России и знал русский язык очень хорошо. Он отдал нас в русскую школу и меня называл Иваном, потому что я не знал ни Корана, ничего.

- А Рахмата почему?

- Наверное, потому что я уже был наверное взрослый и мог сказать, что я не хочу. Но он и не предлагал. Он отдал учиться младшего, чтобы хоть кто-то в семье мог прочесть над могилой молитву. Но, если честно, я не знаю. Каждый четверг надо читать молитвы за усопших. Но я ни разу не видел, чтобы он читал.

- В каком году получается вы в школу пошли? Это был еще Советский союз?

- Я в 80-ом, а он в 85-ом.

- Получается, что в медресе его отец отдал после развала Союза?

- Да, это где-то в 90 -91-ом.

- А когда Союз распался, как ваша семья реагировала? Вы были рады этому событию?

- Нет.

- Вам не понравилось, что Союз распался?

- Нет.

- Почему? Вам нравилось жить в Советском союзе? Не нравилась независимость?

- Не то, что развалился Советский союз... мы не хотели, чтобы Россия отделялась от нас, потому что мы учились в русской школе.

- А вы этнически таджики?

- Да... Ему нравилось в Швеции. Это мой брат, я его знаю полностью. Он в России он три-четыре месяца, от силы полгода работал на одном месте и потом все, приезжал отдохнуть больше не мог, а там... Он со мной свободно разговаривал по телефону, говорил, что там ему очень нравится.

- И настроение было хорошим?

- Вообще отличное.

- А вы знаете что-то о его статусе? Есть такое мнение, что он в Швеции находился нелегально. Он пытался получить политическое убежище, как-то легализоваться и остаться в Швеции. И незадолго до того, что он совершил, ему отказали в этом.

- Я же вам говорил - да, он был нелегально. Я не знаю, хотел ли он паспорт получить или по-другому легализоваться, но он любил эту страну и хотел там быть легально. Я был спокоен в эти три месяца, в которые он мне не звонил, потому что он говорил, что там снег, что там зима и что сейчас там трудно найти работу. Поэтому я был спокоен.

- Он говорил, что он хочет вернуться сюда в отпуск?

- Я ему предлагал, говорил — приезжай. Он говорил, что если я приеду, то назад не смогу вернуться. По голосу было понятно, что ему там нравится.

- А что еще он рассказывал про Швецию? Чем он там занимается, как он там проводит время?

- Там у него были друзья. Я не знаю какие, но по-моему наши, самаркандские друзья. Он говорил, что все, вечер, работу закончили и теперь иду к друзьям, там делали национальное блюдо халиса. И он едет к ним.

- То есть все-таки у него были какие-то самаркандские друзья в Швеции?

- Значит, были. Если он вечером поехал на халису, значит были. Он сказал, что сел на электричку и едет к ним.

- Ваша мама умерла в прошлом году?

- Да, я поэтому и приехал сюда. Я приехал на похороны. Мы сами сказали, чтобы он не приезжал, а я приехал и остался здесь, не вернулся в Россию.

- А как Рахмат отреагировал на смерть матери?

- Очень сильно переживал.

- Сожалел, что не смог приехать на похороны матери?

- Конечно.

- Ваша мама умерла неожиданно или она болела?

- Неожиданно. Я в конце октября уехал в Россию, а через месяц она внезапно заболела. Я приехал в декабре. Месяц пробыл всего в России, приехал и на следующий день она скончалась.

- Она в ноябре заболела?

- Нет, в декабре. 11-го числа она заболела, 13-го она скончалась.

- Это было в 2016 году?

- В 2015-ом.

- А чем она заболела? Или это просто старость?

- Да.

- Как ее звали?

- Рано. Она медсестрой работала, отец — сварщиком....

Все было в советское время, мы ели и колбасу, и вы поймите одну вещь — телефон, канализация, свет, асфальт, русская школа... Вы в какую улицу не войдете — есть тупик, чтобы сделать такую вещь, чтобы сделать теракт. Если человек родился в горах, трудно ему жилось, например, или еще какие-то проблемы — материальный недостаток, я понимаю. Нет, нет, не за что ухватиться. Поймите вот это — ухватиться не за что. Если вы не верите мне, не верите соседям, вы можете пойти в его школу, можете поднять его документы, журналы — он учился отлично. Вы в этом убедитесь. Я вам уже говорил, в шестом классе он мог решать задачи по алгебре за восьмой класс. У нас была цивилизация очень большая.

- Как вы думаете, если он знал, что возможна его депортация, что его выгонят их Швеции, потому что уже была информация, что он находится нелегально, правительство узнало. Могли он испугаться этого и из страха так поступить?

- Из страха? Нет. В Узбекистане сейчас трудно жить, но он на кусок хлеба здесь заработает в любом случае. Он этого не боялся.

- Часто ли он говорил о своих детях, например, когда был в России или где-то, когда вам звонил?

- Конечно. Он их очень любил и всегда мне говорил, чтобы я взял его старшего сына под свою опеку — научил какому-нибудь ремеслу, наставил на правильный путь, чтобы не шлялся. Это я могу подтвердить хоть под присягой.

- А какие-то старые фотографии Рахмата есть?

- Сейчас поищу. У мусульман не положены некоторые вещи, например — гимнастика, хоккей на траве, как он мог быть сильно религиозным, если его дочь уже четыре года ходит заниматься хоккеем на траве? Там форма такая — шорты.

http://www.fergananews.com/articles/9386