Борьба

— Сэнди!

— Чаефил!

— Деревенщина!

— Кокни!

— И давно они уже так?

Маделин смерила хмурым взглядом сидящих друг на против друга подруг и посмотрела на Хизер, что со скучающим взглядом наблюдала за очередной мини-войной двух вечно противоборствующих сторон. В ответ на вопрос, Хизер неопределённо развела руками, будто бы говоря о том, что она уже слишком долго во всем этом, чтобы точно сказать, как долго Лион и Грейс продолжали свою словесную перепалку.

Почти каждое утро в Большом зале начиналось для этой компании с того, что они выслушивали все новые и новые причудливые оскорбления, на которые только был способен общий разум двух совершенно не похожих и в то же время похожих девушек, считавших своим государственным и национальным долгом рассказать друг другу все, что они думают. Эта парочка дружно считала, что если не начать утро с импровизированной мини-перебранки, то день стопроцентно пройдёт плохо.

Маделин даже не пыталась их переубедить, лишь молча наблюдая за шутливыми ссорами своей лучшей подруги и своей девушки.

Нельзя было с уверенностью сказать, из-за чего именно между Лион и Грейс развязалась столь нешуточная борьба: они были однокурсницами и тем не менее почти не общались друг с другом, пока Маделин не познакомила их, они были почти друзьями, но это «почти» определяло весь стиль общения, на котором строилось взаимопонимание, которого не было, и уважение друг к другу. Возможно, не последнюю роль в этом сыграло и то, что Лион, равно как и Маделин, души не чаяла в профессоре трансфигурации, восхищаясь мастерством мистера Маккензи. Грейс же, несмотря на своё увлечение этим предметом, относилась к преподавателю скептически и несколько придирчиво, не понимая, чего в нем нашли эти двое, и стоило ей только заикнуться об мистере Маккензи, как в бой тут же вступала Лион, всеми силами готовая защищать своего любимого профессора до последнего.

И нередко переходившая в результате на личные оскорбления и обзывательства.

— Пятичасовник!

— Боже, Лион, ну хоть ты прекрати это первой, — взмолилась Маделин, которую перспектива слушать перепалку двух девушек оставшиеся минут пятнадцать нисколько не радовала и лишь вводила в грусть, тоску и печаль даже больше, чем надвигавшиеся экзамены, о которых им не напомнил разве что только самый ленивый преподаватель или же мистер Поттер, считавший, что все его ученики и так смогут сдать этот экзамен.

— Что? — казалось, искреннему и праведному возмущению пуффендуйки нет предела. — Да она первая начала! — девушка обиженно засопела и тряхнула непривычно собранными в высокий хвост волосами.

— Да мне даже начинать не надо было, — едко парировала оппонентку Грейс. — У вас в деревне жизнь настоль скучная, что вам больше заняться нечем кроме как перемывать кости столице. Что, завидуете, что вся слава достаётся не вашему болотцу, а, Лион? — издевательским тоном протянула когтевранка.

Лион покраснела, и Маделин на всякий случай отсела чуть подальше от подруги на случай, если у неё из ушей повалит горячий пар, как из паровоза. Девушка надулась, сдвинув к переносице светлые бровки, и надула губы, явно подбирая подходящий контраргумент, дабы поставить на место «зазнавшуюся выскочку из Лондона».

— А вы… а вы… А вы не видите ничего дальше своего Лондона из-за вашего тумана, — обиженно просопела Лион, исподлобья уставившись на сидящую напротив Грейс. — Сидите в нем и никуда не выезжаете. Видимо боитесь, что вас растерзают за пределами города оголодавшие селяне.

Грейс закатила глаза, а Маделин тихонько прыснула от смеха, прикрыв рот ладошкой: это был хоть и слабый, но все же забавный ответ на фразу когтевранки, поэтому Мэдди оставалось только признать способность Лион выкарабкиваться всеми силами из ямы, в которую она сама себя загнала. Что ж, этот раунд остался за Грейс, которой удалось взять реванш за предыдущие два месяца абсолютных побед выходки из Шотландии, считавшей своим долгом высказывать все о глупости англичан, из невежестве и варварстве по отношению к соседним странам.

Хизер подняла глаза к зачарованному потолку, моля высшие силы о терпении, а Маделин попыталась потрепать уворачивающуюся Лион по светлым волосам.

— Ты мне испортишь причёску, Мэдди, — недовольно буркнула внезапно обидевшаяся на всех вокруг Лион, в глазах которой на секунду мелькнули маленькие слёзки из-за обидного проигрыша: как бы прекрасно она не понимала, что это всего лишь игра, проигрывать она не слишком любила. Тем более англичанке.

— Не хочу тебя расстраивать, но у тебя ее нет, — рука когтевранки все же настигла свою жертву, тут же устроив из прилизанных до этого со всей тщательностью волос «петухи».

Лион непонятно крякнула, но улыбнулась, криво поджав губы. Спорить с Грейс было святым долгом, спорить с Маделин Лион не позволяла совесть и долгие годы дружбы с первого курса, сопровождающиеся глупыми ссорами и совместными авантюрами, заканчивающимися порой не слишком приятно для двух подруг, но от этого не становящихся менее захватывающими и объединяющими.

Грейс сдержанно улыбнулась, вздёрнув острый носик, но ее улыбка не предвещала ничего хорошего. По-кошачьи хитрые глаза прищурились, пристально уставившись на насупившуюся Лион, а в сообразительной и находчивой головушке девушки явно происходил довольно стремительный и сложный процесс, потому как, судя по всему, ни одна ни вторая не собирались прекращать на этом свою баталию.

— Конечно у неё нет причёски. Как она может быть, если у них так холодно, что все время приходится ходить в шапке? — фыркнула Грейс, отпив из своего бокала тыквенного сока. — Как ты вообще собираешься там свою живность растить, если у вас так холодно? У вас даже климат не подходит, — с ехидненькой улыбочкой протянула когтевранка, тряхнув короткими рыжими волосами с вылезшими в стороны прядками.

— Действительно, куда уж нам до вас, госпожа Министр, — закатила глаза Лион, стянув с головы резинку и распушив легко электризующиеся в воздухе волосы, отчего теперь пуффендуйка стала похожа на пушистый шар с взметнувшимися в воздух светлыми волосами. — Боюсь, все подчинённые повесятся, когда ты начнёшь докапываться до их отчётов, — цокнула языком блондинка, усталым безразличным взглядом светло-голубых глаз вперившись в оппонентку. — Пожалей бедных. Им и так приходится работать с миссис Грейнджер и мистером Поттером в одном здании.

Теперь уже пришла очередь Грейс краснеть и хмуриться, почти сравнявшись по цвету с собственными волосами. Губы когтевранки поджались и как-то подозрительно задрожали, но все окружающие знали, что это довольно ловкий ход, чтобы расположить к себе публику, поэтому начали морально готовиться к следующему раунду, непременно обещающему нечто захватывающее и остросюжетное.

— Да в вашей болотистой деревне и Министр не нужен, все равно всегда все делаете не так, как положено, — тяжело и напряжённо выдохнула Грейс, а ее ноздри опасно раздулись, словно капюшон у приготовившейся к атаке кобры. — Вы…

— Минус десять очков Когтевран за оскорбление чувств шотландцев.

Алан Маккензи ленивой походной проплыл мимо компании, подойдя ровно в тот момент, когда Грейс придумала особо изощрённую шутку, о которой мечтала довольно долгое время — на такое даже острая на язык и язвительная Лион не смогла бы ничего ответить, признав над собой превосходство Лондона. Но, увы, декан Слизерина был несколько иного мнения, пусть даже и оценил не сказанную вслух реплику девушки.

— Я ценю вашу гордость за свой родной город, который я тоже очень люблю, однако вынужден предупредить, что я не потерплю ссор между учениками в Большом зале ни в каком виде, даже если это очень важно для вас и вашего чувства английского достоинства, — Алан замер над двумя спорщицами и смерил обеих многозначительным взглядом бледно-серых глаз. — Занимайтесь этим, где хотите, но только не в моем присутствии, юные мисс.

Девушкам на секунду показалось, что Алан сдавленно хохотнул, прежде чем развернуться и широким и быстрым шагом направиться к выходу из Большого зала, хлопая полами развевающейся за спиной изумрудной мантии, которую он неизменно носил в стенах школы, сменяя ее на более любимый маггловский костюм лишь во время посещения Хогсмида. Грейс была уверена, что Алан почувствует на себе ее полный ненависти взгляд за отнятые очки факультета, в то время как Лион тихо хихикала от смеха, прикрыв рот кулачком.

— Почему именно у меня? — сквозь сжатые зубы процедила Грейс, уставившись на Маделин, словно та могла знать ответ на вопрос.

Но однокурсница лишь пожала плечами и развела руками.

— Просто тебе не повезло, — сквозь с трудом пережёвывавшийся пирожок ответила ей Мэдди, а затем, словно озарённая какой-то очень уж умной мыслью, замерла, широко распахнув глаза и проглотив еду. — Черт, профессор Маккензи.

— Да, он определённо черт, — согласно кивнула Грейс.

Маделин уже ей ничего на это не ответила, резко подскочив с длинной деревянной скамьи, схватила сумку и, махнув девочкам, мол, она еще вернётся, бросилась вдогонку за скрывшимся уже за массивными старинными дверьми Аланом с громоподобным криком «Профессор Маккензи!». Лион и Грейс несколько озадаченно переглянулись, но потом облегчённо выдохнули, одновременно вспомнив причину столь пристального, — еще пристальней, чем обычно, — внимания Маделин к персоне преподавателя трансфигурации: она очень уж хотела попасть на стажировку в банк Гринготтс, но почти никто из работавших там ликвидаторов не был готов взять к себе стажёра. А Алан Маккензи однажды слишком неудачно и случайно обронил, что у него есть знакомый, работающий на столь желанной для Маделин должности. Поэтому теперь когтевранка не упускала момента напомнить декану Слизерина об этом.

Хизер, уже давно покончившая со своим завтраком, смерила Лион и Грейс взглядом, в котором явно читалась угроза проклясть их до конца их дней, если они снова начнут свои споры о том, какой город лучше: Эдинбург или Лондон, — чей язык красивее: лондонский английский или скотс, — и какой преподаватель трансфигурации лучше: профессор МакГонагалл или же Алан Маккензи. Однако пятикурсницы даже не заметили этого взгляда, уже вновь вперившись друг в другу взглядами, от которых у любого кровь застыла бы в жилах.

— Французофилка, — подавшись вперёд, тихо прошипела Грейс, с полным решимости лицом похожая на готовящегося к бою самурая.

— Испанофилка, попрошу на минуточку, а не французофилка. И это уж лучше, чем островная обезьяна, — Лион подалась навстречу когтевранке, привстав со своего места, и криво ухмыльнулась тому, как Грейс сморщилась.

Две девушки были готовы вновь схлестнуться в словесной баталии, пока еще осталось время до занятий, а Хизер обречённо простонала, мысленно вычеркнув из своей жизни еще один день, оставшийся до окончания учебного года.