bonus

⟡ • однажды на вечеринке • ⟡

Биологические часы у Чана с самого детства работали исправно, потому на подобных мероприятиях, впрочем, как и всегда, всю ответственность за младших он брал на себя. Юноша чётко понимал, в какой момент нужно остановиться и развозить детишек по домам. Справедливости ради стоит признать, что посещали они своей небольшой компанией такие вечеринки очень редко, шумным попойкам предпочитая тихие уютные кино-марафоны, потому уделять чужим пьяным задницам повышенное внимание Кристоферу приходилось не часто. Однако сегодня он обязан был быть в два раза бдительней: Феликс страшно напился, что автоматически подвергало одного симпатичного синеволосого паренька риску быть сокрушенным чужим хмельным очарованием. Алкоголь Ликсу не только затуманивал разум, но и придавал больше излишней храбрости, которая толкала его порой на безумные действия. Поступки, совершенные младшим подшофе, несли всегда разный по масштабности и степени урона характер, а последствия были просто непредсказуемы. Прибавить ко всему этому нешуточную увлечённость младшего Хваном – и коктейль получится убойный.

В целом, да, на долю Криса задача сегодня выпала почти невыполнимая.

— Не хочу-у-у домо-о-ой,— хнычет Феликс, повиснув тряпичной куклой на старшем.— Хочу тут оста-а-аться.

— Перестань реветь,— брови у Чана сходятся в строгой манере на переносице.— Уже поздно, тебе пора спать.

— Я здесь посплю, рядышком с Хёнджини-хёном,— жалобно всхлипывает тот.— Можно?

— Нельзя!— отрезает Крис, оглядываясь вокруг в поисках Минхо и девчонок. Возлюбленный отошёл пятнадцать минут назад вместе с Ханной за Оливией, которой стало плохо на кухне, и по идее должен был уже вернуться. Чан начинал нервничать. В отличие от него, рядом с Минхо Феликс вел себя гораздо спокойнее. — Да где же они?

Словно услышав его мольбы, Ли появился из-за угла и поманил его к себе.

— Её рвёт очень сильно и она плачет. Нужна помощь.

— А этого куда?— кивает Бан на клюющего у него на плече носом Феликса.

— Пусть посидит где-нибудь,— отмахивается Минхо, вновь исчезая в глубине квартиры.— Пошли!— доносится до слуха, и Чану ничего не остаётся, кроме как последовать чужому приказу.

Он усаживает Ликса на разложенном диване в гостиной, на котором уже спал какой-то парень, будит хлопая по щекам и берёт с него обещание ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не двигаться с места. Тот со всей ответственностью кивает, икнув в подтверждение своих серьезных намерений быть послушным и осторожным, и Бан, прикрыв глаза, обречённо стонет – этого пьянчужку нельзя ни на мгновение сейчас отставлять одного. Но делать нечего. Старший надеется, что за время его отсутствия ничего не произойдёт, и Феликс действительно останется сидеть на попе ровно. В конце концов, что случится за эти пару минут? Земля с орбиты сойдёт, что ли? Нужно расслабиться и относиться ко всему позитивнее. Размышляя об этом, он удаляется на кухню. А Феликс звонко икает ещё раз и без зазрений совести заваливается на спину не в силах больше сопротивляться сладостным зовам Морфея.

В полудрёме он различает уже стихающие биты одной из песен Avicii, вялые разговоры и чей-то приглушенный смех – всё было таким далёким, таким бессмысленным и пустым, словно внешний мир находился сейчас за гранью привычной действительности, под толщей тихоокеанских вод, в то время, как Феликс, распластавшись звёздочкой на самой поверхности, сонно наблюдал за мерцанием далёких галактик и сияющего жемчужной чистотой полумесяца. Хотелось спать – и это, пожалуй, единственное, что сейчас его по-настоящему волновало. Хотя нет, еще разок увидеть синеволосого юношу, испытать на себе его пронзительный взгляд и, если повезёт, услышать ласковое «кнопка» тоже было бы неплохо. Всё-таки своей дневной дозы любимого прозвища он как-никак сегодня не получил. Эх... Улыбнувшись собственным мыслям, он безмятежно прикрыл глаза и, повернувшись на правый бок, теснее прижался к своему диванному соседу.

Тот беспокойно завозился. Приподнялся на локтях. Выругался. Лёг обратно.

— Кнопка, продолжишь носом об меня тереться – откушу тебе его, так и знай.

Хриплый ото сна голос Феликсу был знаком.

— Хён, тебе не говорили, что с друзьями так не поступают, м?— он бессовестно жмется ещё ближе.

— Мы не друзья,— напоминает Хёнджин.

— Но скоро станем,— упрямо возражает Ликс, вскидывая на старшего обиженный взгляд, а тот даже бровью не ведёт.— Хён!— требуя к себе внимания, хнычет младший.— Хён?..— укладывает блондинистую макушку на чужой груди, вслушиваясь в спокойное ровное сердцебиение, ластится, точно котёнок.— Спишь, хён?— ответом снова служит тишина.— Разбудить тебя поцелуйчиком?

— Нет,— басит Хван.

Не в бровь, а в глаз.

— Ты такой противный вредина, хён,— сонно улыбаясь, почти мурлычет Феликс.— Очень противный...

Он подтягивается на локтях ближе к чужому лицу, с задумчивым видом изучая в полумраке гостиной каждую деталь, очертание пухлых губ, острые линии скул, чётко очерченные – челюсти и подбородка, нос с небольшой горбинкой и ровный тон кожи. Невозможно красивый. Казалось, этот юноша был воплощением всего самого совершенного на этом сыром и блёклом свете, являлся венцом творения аполлоновских рук, которому среди простых смертных, сколько не пытайся, не нашлось бы места. И поразительно было, как внешний облик разнился с внутренним: приятной наружности противопоставлялись холодный нрав, обросшее терновыми плющами сердце и враждебность ко всему сущему. Глядя на Хёнджина, разум и душу Феликса всякий раз охватывало стойкое ощущение диссонанса. Таких, как он, Ли ни разу до этого не встречал и сомневался, что когда-либо ещё встретит.

Да и не хотелось, в принципе.

«Мне нужен только этот хён...» – пьяная улыбка сама собой вырисовывается на губах, пока пальцы осторожно очерчивают чужие надбровные дуги.

— Прекращай,— предупредительно тянет Хёнджин.

— Хён такой красивый,— и не думая слушаться, продолжает легкими касаниями водить по лицу старшего Феликс.

— Только что я был противным.

— Это потому что целоваться не хочешь, но красоту твою это не умаляет.

— Такие резкие приливы нежности меня пугают,— Хван со вздохом открывает глаза.— Алкоголь тебе противопоказан, знаешь?

— Это точно, я быстро насыщаюсь,— хихикает Феликс, и Хёнджин немного подвисает.

— Все знают об этом, вот и спаивают. Здесь полно мудаков, которые весь вечер глаз с тебя не сводили, а ты продолжал принимать из их рук стакан за стаканом. Они могли подмешать тебе что-нибудь, ты не думал? Глупая кнопка,— отчитывает младшего Хёнджин, глядя со всей присущей ему строгостью в чужие подёрнутые дымкой сонливости глаза.— Хоть понимаешь, что они преследовали нехорошие цели?

— Признаю, хён, был не прав,— согласно кивает Ли.— Больше так не буду, честно!

— Надеюсь,— лицо старшего не выражало даже малейшей доли уверенности в достоверности прозвучавшего обещания.— И всё же не ходи на такие вечеринки один без своих друзей, ладно? В твоём случае это не безопасно.

— Вот видишь, хён, это ещё одна причина, чтоб стать друзьями, – вместе тусоваться! Я смогу пить всё, что захочу, а ты будешь меня защищать от плохих людей. Здорово звучит, не правда ли?

— Избавь меня от этого. Ещё одного гиперактивного друга я не потяну.

— Тогда,— положив руки на плечи Хвана и наклонившись к его губам, еле слышно прошептал Феликс.— Что насчёт гиперактивного парня?

Хёнджин заметно напрягся. Пусть он и находился в состоянии алкогольного опьянения, но разум его всё ещё частично функционировал, потому и реакция на слова кнопки была вполне обьяснима. Старший ведь с самого начала отказывался воспринимать это веснушчатое нечто, ворвавшееся, подобно урагану Катрина, в его скучные серые будни, как обычного приятеля. Он нравился ему отнюдь не как «рандомный чувак из университета», а как юноша, как парень. Сам Хёнджин, что удивительно, не видел в этом ничего странного. Чужие эксцентричность и живой дух вкупе с ангельской красотой и мягким нравом создавали просто убийственный эффект – у Хёнджина не было шансов. Он не хотел и не собирался ограничиваться только лишь дружбой, Хван расчитывал на более высокие отношения.

Именно поэтому и выглядел сейчас таким растерянным и одновременно заинтересованным.

— Кнопка, ты когда-нибудь точно доведешь меня до белого каления,— прочистив горло, ответил Хёнджин и предпринял попытку отступления.— В следующий раз предлагай на трезвую голову, чтоб запах перегара не портил романтическую атмосферу.

— И ты согласишься?— чужая радость сбивает с толку, но дает старшему понять, что предпринятая ранее попытка с треском провалилась.

— Посмотрим,— тихо бормочет он, отворачиваясь и прикрывая глаза.

С каждой минутой Хёнджина всё сильнее клонило в сон. Может, соджу, наконец, дало о себе знать, а может, дело было в усталости – он не знал, но сопротивляться этому желанию уже физически не мог. Феликс же, оставшись наедине со своими мыслями, некоторое время молчал, не осмеливаясь как-либо тревожить своего хёна, а потом внезапно, поддавшись влиянию момента, аккуратно развернул старшего к себе лицом за подбородок и быстро прижался своими губами к чужим в мимолётном, но полном чувств и нежности поцелуе.

Отстранившись, Феликс с улыбкой заглянул в глаза напротив и попросил:

— Обязательно согласись со мной встречаться, хён, когда я предложу.

Подмигнул. Лег обратно на спину. Задремал. А Хёнджин так и замер каменным изваянием рядом, отказываясь верить в реальность происходящего. Через минут пять Феликса забрали друзья, а ещё через пятнадцать Хёнджина окончательно сморило. Он не понимал, что творилось у него на душе в тот момент, от всех тех чувств, разом обрушившихся на его неподготовленное сердце, юноша медленно сходил с ума. Но даже так, будучи вне себя от эйфорического счастья, единственное, о чём он мог думать перед тем, как отрубиться, это:

«Мы ещё посмотрим, кто первым предложит встречаться, кнопка...»