Бойцовский клуб

Глава 16

МИСТЕР ЕГО ЧЕСТЬ, МИСТЕР ПРЕЗИДЕНТ МЕСТНОГО отделения национального объединения киномехаников и независимых операторов театров просто сидел.
В глубине, под покровом, внутри всего, что человек принимает как должное, зарождается что-то ужасное.
Ничто не вечно.
Всё разрушается.
Я знаю это потому, что Тайлер это знает.

В течение трёх лет Тайлер резал и склеивал киноленты для сети кинотеатров. Кинофильмы перевозят в шести или семи небольших катушках, упакованных в два стальных шестиугольных чемоданчика. Работой Тайлера было склеивать эти маленькие катушки в одну большую пятифутовую катушку, которую используют проекторы с автоматической перемоткой. После трёх лет, семи кинотеатров, по крайней мере, трёх залов на кинотеатр, новых фильмов каждую неделю, через руки Тайлера прошли сотни копий.

Очень жаль, но с ростом количества автоматических проекторов объединение больше не нуждается в Тайлере. Мистер президент отделения вызвал Тайлера на небольшую беседу.
Работа была утомительной, и оплачивалась плохо. Так что президент объединённого объединения объединённых киномехаников и объединение независимых операторов объединённых театров сказал, что сделает Тайлеру одолжение, официально оставив за ним членство.
Не думайте об этом как об увольнении. Думайте об этом как о понижении.

И мистер президент собственной мать его персоной сказал: мы ценим ваш вклад в наше процветание.
О, хорошо, сказал Тайлер и ухмыльнулся. Пока объединение будет присылать ему платёжные чеки, он будет держать рот на замке.
Тайлер сказал: думайте об этом как о ранней отставке, с пенсией.
Через руки Тайлера прошли
сотни
копий.
Кинофильмы вернулись обратно к дистрибьюторам. Кинофильмы вернулись в повторный показ. Комедия. Драма. Мюзиклы. Романтические фильмы. Приключенческие. Боевики.

С вклеенными Тайлером кадрами порнографии.
Групповой секс. Оральный секс. Анальный. Садомазохизм.
Тайлеру было нечего терять.
Тайлер был грязью земли, отбросом, мусором.
Вот, что Тайлер велел мне сказать менеджеру отеля «Pressman».
На другой работе Тайлера, в отеле «Pressman», он был никем, так он сказал. Никому не было дела до того, жив он или мёртв, и это чувство было взаимным.
Вот, что Тайлер велел мне сказать в офисе менеджера отеля, с охранниками, сидящими у двери.

Мы с Тайлером потом допоздна сидели и рассказывали друг другу обо всём.
Сразу после того как Тайлер отправился в союз киномехаников, он сказал мне идти и поговорить с менеджером отеля «Pressman».
Мы с Тайлером всё больше и больше становились похожими на близнецов. У нас обоих были разбиты челюсти. Наша кожа потеряла память и забыла, на какое место нужно возвращаться после удара.
Мои шрамы были из бойцовского клуба. А лицо Тайлера было изуродовано президентом союза киномехаников.

После того как Тайлер выполз из офиса объединения, я отправился на встречу с менеджером отеля «Pressman».
Я сижу здесь. В офисе менеджера отеля «Pressman».
Я — Ухмыляющаяся Месть Джека.
Первое, что говорит мне менеджер отеля — это что у меня есть три минуты.
В первые тридцать секунд я рассказываю ему о том, как мочился в суп, пердел на creme brulees
[76]

, сморкался на тушёный эндивий. А теперь я хочу, чтобы отель присылал мне каждую неделю чек на сумму моей средней недельной зарплаты плюс чаевые. Взамен я не буду больше приходить на работу. И я не пойду в редакции газет или в органы здравоохранения с ужасным, потрясающим признанием.
Заголовки:
«Раскаявшийся официант признается в порче еды».

Конечно, говорю я, я могу попасть в тюрьму. Они могут повесить меня, отрезать мне яйца, протащить меня по улицам, содрать с меня кожу, сжечь меня щёлочью. Но отель «Pressman» навсегда будет известен как
отель, где богатейшие люди мира ели и пили мочу.
Слова Тайлера слетают с моих губ.
А я был таким хорошим парнем.
В офисе союза киномехаников Тайлер засмеялся, когда президент союза ударил его. Один удар сбил Тайлера со стула, и Тайлер прислонился к стене, смеясь.

Давай, бей, ты всё равно не можешь убить меня. Талер смеялся. Ты, тупой урод. Ты можешь избить меня, но
убить
меня ты не можешь.
Тебе терять слишком много.
У меня нет ничего.
У тебя есть всё.

Давай, прямо в живот. Ещё разок в лицо. Выбит зуб. Только пусть чеки приходят. Трещина в ребре. Но если пропустишь хоть одну выплату, я во всем признаюсь. И тогда ты и твой союз потонете в исках от каждого владельца кинотеатра, и от каждого дистрибьютора, и от каждой мамочки, чей ребенок мог увидеть эрекцию посреди «Bambi».

Я — дерьмо, сказал Тайлер. Я — дерьмо, грязь, я псих для тебя и всего этого мира, сказал Тайлер президенту объединения. Тебе нет дела до того, где я живу, как себя чувствую, что ем и чем кормлю своих детей, или чем плачу врачу, когда заболею. Да, я тупой, я слабый, я усталый человек. Но я, по-прежнему, —
твоя совесть.

Я сижу в офисе в отеле «Pressman». Мои губы после бойцовского клуба рассечены на десять частей. Дыра в моей щеке смотрит на менеджера отеля «Pressman». Это всё выглядит довольно убедительно.
В общем, я сказал примерно всё то же, что и Тайлер.

Когда президент союза сбил Тайлера на пол, мистер президент увидел, что Тайлер не защищается. Его честь со своим огромным как «Cadillac» телом, которое больше и сильнее, чем ему может понадобиться, его честь размахнулся и ударил Тайлера ногой в ребра. И Тайлер смеялся. Его честь ударил ногой Тайлера в почки, когда тот скорчился, но Тайлер всё равно смеялся.
Давай, сделай это, говорил Тайлер. Поверь мне, ты почувствуешь себя намного лучше. Тебе станет лучше.

В офисе в отеле «Pressman» я спрашиваю менеджера, могу ли воспользоваться его телефоном. Я набираю номер отдела городских новостей в одной из газет. Под взглядом менеджера отеля я говорю:
Здравствуйте, говорю я. Я совершил ужасное преступление против человечности в порядке политического протеста. Протеста против эксплуатации работников индустрии обслуживания.
Если я попаду в тюрьму, то уже не буду просто неуравновешенным официантом, нассавшим в суп. Это будет героический масштаб.

«Официант — Робин Гуд, защитник неимущих».
Это будет намного больше, чем
один
отель и
один
официант.
Менеджер отеля «Pressman» очень мягко забирает трубку у меня из рук. Менеджер говорит, что он больше не хочет, чтобы я работал здесь. По крайней мере, не с таким внешним видом.
Я стою у стола менеджера и спрашиваю: что?
Тебе не нравится мой вид?
И без колебаний, всё ещё смотря на менеджера, я с размаху бью кулаком себе в нос, откуда немедленно начинает литься кровь.

Без всякой причины, я вдруг вспоминаю ночь, когда мы с Тайлером дрались в первый раз.
Я хочу, чтобы ты ударил меня изо всех сил.
Это был не такой уж сильный удар. Я бью себя ещё раз. Очень хорошо выглядит, столько крови. Я бросаю себя назад, в стену, производя страшный шум и разбивая висящую там картину.

Разбитое стекло, рамы, картины с цветочками и кровью летят на пол, а я валяю дурака вокруг. Я такой забавный. Кровь льется на ковер. Я встаю и хватаюсь за стол, оставляя на нем кровавые отпечатки. Я говорю: пожалуйста, помогите мне, — но начинаю хихикать.
Пожалуйста, помогите.
Пожалуйста, не бейте меня опять.

Я сползаю обратно на пол и, весь в крови, ползу через ковёр. Первое слово, которое я произнесу, будет «пожалуйста». Так что я держу губы сомкнутыми. Чудовище ползёт через букеты и венки восточного ковра. Горячая кровь льётся из моего носа и стекает по носоглотке. Чудовище ползёт через ковёр, собирая на себя пыль и грязь, цепляясь за ковёр лапами. И оно подползает достаточно близко, чтобы обхватить менеджера отеля «Pressman» за колено в полоску и сказать это.
Пожалуйста.
Сказать это.

Пожалуйста, раздается сквозь бульканье крови.
Скажи это.
Пожалуйста.
Разбрызгивая вокруг кровь.
Так Тайлер получил возможность открывать бойцовские клубы в каждый день недели. После этого стало
семь
бойцовских клубов. А потом стало
пятнадцать
бойцовских клубов. А потом было
двадцать три
бойцовских клуба. А Тайлер хотел ещё.
Теперь деньги поступали всегда.
Пожалуйста, прошу я менеджера отеля «Pressman», дайте мне денег. И снова хихикаю.
И, пожалуйста, не бейте меня.
Пожалуйста.

У вас есть так много, а у меня нет ничего. И я ползу по ногам в полосочку менеджера отеля «Pressman», который отклоняется всем телом назад, опираясь на подоконник, и даже его губы стараются уклониться от меня, обнажая зубы.
Чудовище вцепляется окровавленной лапой в ремень брюк менеджера, хватается за белоснежную рубашку. Я сжимаю окровавленными руками мягкие запястья менеджера.
Пожалуйста, улыбаюсь я так, чтобы рассеченные губы разошлись.

Борьба, менеджер кричит и пытается вырвать руки, оттолкнуть меня, мой сломанный нос, мою кровь, мы оба измазываемся в крови. И в этот момент, в наш лучший миг вместе, решили войти охранники.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь