Бог

В начале — пролог

А в прологе главное — бог

Мецуселах сидел в кабаке на Почтовой и пил водку, потому что сегодня его сосед по лестничной клетке попытался повеситься. Притом сделал это ужасно безыскусно. Сначала изготовил веревку из нескольких вонючих простыней. Привязал то, что получилось, к неровно висящей гардине окна третьего этажа. Второй конец, очевидно, привязал к своей шее. А потом, недолго поколебавшись, прыгнул.

Если бы вы прямо сейчас подошли к Мецуселаху и сказали, что планируете именно так свести счеты с жизнью, он бы врезал вам по лицу первым попавшимся тупым предметом, хорошенько пнул по голени потертым носком сапога и обязательно что-нибудь добавил бы вслух про непуганых идиотов; словом, попытался бы вас отговорить. 

Видите ли, способ, избранный соседом Мецуселаха, вряд ли приведет к смерти от удушья. Он скорее приведет к тому, что гардина под напором веса незадачливого самоубийцы упадет и сломается, — а довоенные гардины ломаются от малейшего чиха, — и все усилия по сведению счетов с жизнью пойдут насмарку. А вот ссадины, синяки и переломы будут обязательно. И вам, и вашим близким людям придется иметь с ними дело, — чего, как был уверен Мецуселах, не вам, ни им не хочется. 

Как вы могли догадаться, подходить к нашему герою в настоящий момент можно было только по очень хорошему поводу. И у Геши Хвилищевского было несколько таких поводов — опыт в общении со свидетелями неудачных самоубийств, заработанный долгими годами в этом самом кабаке, навыки хорошего собеседника, не отягощенного моральными обязательствами и способного поддержать любую беседу, и бутылка водки. 

Итак, уверенный в своем арсенале, Геша начал беседу. 

— Это твой первый случай после переезда? — е два е четыре.

— Первый случай чего? — шестерка треф.

— Ну, чтобы того-этого… из окна. — белый конь превращается в восьмерку треф!

— Ты если хочешь на эту тему разговаривать, налей сначала. — бито!

Ну, Геша и налил. Выпили. Помолчали. Налил еще. Мецуселах поморщился, но вторую выпил. Выдохнул тяжело. Посмотрел на Гешино небритое лицо. Пихнул его кулаком куда-то в район плеча. Облизнул губы. Достал сигарету. Закурил. Заговорил. 

А Геша наблюдал и хлопал глазами часто. Он так любил делать.

— Ты мне объясни: он совсем дурак был? — Мецуселах, подкрепив свои интеллектуальные возможности водкой, пытался найти осмысленное объяснение произошедшему. — Зачем он туда полез? В вашей гимназии простейшим вещам не учат? Тут не нужно семи пядей во лбу быть. Лезешь на хлипкую палку — падаешь.

Геша неопределенно поиграл мышцами лица. Приняв это за согласие, Мецуселах продолжил:

— Ну, я правда не понимаю. Все у него хорошо было. Чего ерунду-то творить? Что за нездоровая нелюбовь к себе?

По этому поводу у Геши было что сказать, поэтому он прервал собеседника:

— Это, господин хороший, наоборот — любовь. Когда кто-то пытается свести счеты с жизнью, он в первую голову за себя думает. А как с этим другим жить потом, он не думает вообще.

По выражению лица Мецуселаха, образовавшемуся после этой реплики, можно было предположить, что сейчас он собирается метать громы и молнии. Впрочем, взвесив все за и против, он просто кивнул на пустую рюмку. Геша послушно налил. Мецуселах выпил и, помявшись, продолжил:

— Ты мне тут проповедь не читай. Я ксендзов слушать не люблю и по возможности избегаю. У них что ни произойди, так ты сам виноват. Не нужно портить первое приятное впечатление.

— Виноват, — Геша пожал плечами. — Впрочем, я свою позицию менять не буду. Она обнесена стенами и хорошенько защищена парой крупнокалиберных орудий.

— Кто? — не понял Мецуселах.

— Позиция, — неопределенно икнул Гоша.

Воцарилось неловкое молчание. 

Пока наши герои думают, как бы выкарабкаться из ямы непонимания, давайте на всякий случай кинем веревочную лестницу из этой ямы для вас самих. До сегодняшнего дня Геша и Мецуселах не были знакомы. Они и сейчас, в общем-то, не знакомы, учитывая, что ни один из них другому не представился. Геша просто пришел в кабак с водкой в надежде послушать интересных историй, а у Мецуселаха на лице все было написано.

Что, вы так никогда не делаете? Какое досадное упущение.

Впрочем, ситуация осложняется тем, что Геше, на самом деле, имелось что сообщить новому знакомому. Чтобы ликвидировать это его несправедливое преимущество, поясним: за последний месяц Мецуселах был не то четвертым, не то пятым, кто приходил в кабак со следами свежих переживаний от неудавшегося самоубийства соседа или вроде того. И так уж получилось, что Геша был, в некотором роде, в курсе этого обстоятельства. А еще он общался с Мишей, который наблюдал за очень похожими историями в другом кабаке. А если бы эти двое вдруг решили зайти в Тайный приказ в послеобеденное время в четверг, их ждало бы во всех отношениях приятное знакомство с Колпицким, которому поручили вести дело о неудачливых самоубийцах. А ему, в свою очередь, было известно уже о полутора дюжинах таких случаев, и все это — лишь за последний месяц. 

Отвратительная история, не так ли? Так и требует пристального изучения. Если вы вдруг не начали тут же собираться на вокзал, чтобы поскорее покинуть это гиблое место, лучше пойдемте заглянем в подворотню рядом с кабаком, где сидят наши герои. Они, если честно, не совсем наши герои, но под водку рассказ идет лучше. Поэтому оставим их двоих вместе с выпивкой — они свое дело сделали, могут и отдохнуть как следует. 

Темные подворотни Почтовой обычно ничем не примечательны. Здесь, конечно, легко найти разные неинтересные предметы: дырявый башмак (левый), туфлю без каблука (левую), треснувшее алюминиевое ведро, колесо от телеги (нет, не пятое), палки, половинки кирпичей и старый имперский флаг, выцветший от сырости. Но та подворотня, которую нам стоит посетить, совершенно особенная. Если вы сейчас оказались в ней, встаньте спиной к третьему слева окошку цокольного этажа, — там лежит недокуренная папироска, — и смотрите на юго-восток, в сторону шпиля Коммерц-коллегии. 

Видите крылатый силуэт? Это Мавет полетел. И сегодня все собрались из-за него — ну, как минимум Геша с Мецуселахом, да мы с вами. И Колпицкому не спать ночами еще несколько недель тоже из-за него. 

Кто же сможет помочь? Придётся поискать.