блин

по большему счёту, между светом и тьмой никакой разницы. нарисуйте в воображении блин, внешне непринуждённо шипящий на сковороде. он подгорел, пока вы отходили от плиты, чтобы уделить внимание какой-то значительно важной ерунде. вы, дипломированный специалист по особо тяжёлым повреждениям лакомств, доктор кухонных наук, прибегаете на зов блина, вооружаетесь хирургической лопаткой и ловко переворачиваете его на здоровую сторону. кладёте пациента на тарелку. редчайший профессионал! однако, как бы вы ни старались, блин останется наполовину чёрным, даже если вы положите его румяной, золотистой стороной вверх. непригоден в пищу.

сначала была кромешная тьма. масса, заполненная холодным чувством отвращения. пульсация до предела негативной энергией и удивительное спокойствие. для осознания полноценности тьме оказался необходим явный, приметный антагонист, на деле марионетка под управлением опытного кукловода. каков толк в желчи, которую нигде и ни на кого не вылить? минус на минус даёт плюс. ненависть, помноженная на исступление, дала свет, робко пробивавшийся сквозь оковы тьмы и пугливо принимавший видимое управление существованием, оставаясь под безусловным контролем темноты. отрывистый резкий звук, словно щелкнули пальцем, и на сковороде – очаровательно светлая пустота, осторожно зарождающая нравственность, совесть, добро, счастье. но не забывайте, власть принадлежит тьме. когда-нибудь нестерпимые дозы чернильно-страстного гнева, вводимые мрачным безумцем в испытуемого, окончательно сведут свет с ума, раздастся отрывистый резкий звук, словно щелкнули пальцем, и вновь всюду воцарится кромешная тьма, наигравшаяся, отдыхающая. рано или поздно минус на минус опять даст плюс, блин перевернётся, свет предпримет очередную попытку благостного творчества под воздействием темноты. однако, как бы он ни старался, блин останется наполовину чёрным, даже если он перевернётся румяной, золотистой стороной наверх. непригоден в пищу.