Безумие

Безумие

kbsdxbocqeil

Вы не поверите, с каким же наслаждением я драил эти тарелки и чистыми потом передавал их Лариске. Отходил я, наверное, так. А Лариска протирала и протирала их полотенцем. Потом расставляла по полкам в шкафах на кухне... Тщательно так протирала всё.

— Мама, всё, — сказала Катька

Вот тут возникла пауза.

То есть, если всё — значит, всё... Я так и стоял на кухне, сворачивая медленно закатанные по локоть рукава на рубашке...

— Всё, конечно... Да и поздно уже..

— Катька, ты же сегодня в клуб собиралась, — сказала Лариска.

— В клуб?

— Ты! Собиралась! В клуб!

Катька прошлась своими, Сашкиными глазами по нам двоим. Как будто через оптический прицел посмотрела.

— Ах, да. Конечно. Я и забыла... Только, мам...

Лариска быстро вышла в коридор и достала из сумки три сотни (не удивляйтесь, в 2001-м это были деньги)

— Хватит?

— Спасибо, мамочка... — Катька выше была своей матери, пригнула её к себе. Чмокнула.

— Стой, — в досыл крикнул я, — вот еще сотня...

... Щёлкнул входной замок. Мама и папа покойного Сан Саныча спят. На часах 12. То бишь, полночь.

— Выпьешь ещё?

— Выпью... И кофе, если есть...

— Иди в комнату. Я всё принесу.

Я вернулся в залу. Задумался, глядя на огромный, еще не собранный стол. Без еды, без скатерти, без рюмок — он казался пустым, холодным. Огромный. Ручной работы... Этот стол теперь казался никому не нужным. Без хозяина...

— Сашка, ты где?

Я вздрогнул.

Сколько раз при мне Лариска так говорила Сан Санычу.

— Здэ... , — поперхнулся я. — Здесь, — пустил потом фальцета...

— А чего ты там. Я же сказала, иди в комнату...

Я слез с дивана, нащупал выключатель, закрыл за собой дверь.

Открыл другую. В комнату, где жили Сан Саныч с Лариской.

Она сжалась в углу дивана, жалобно смотря на меня.

На журнальном столике дымились две чашки кофе. Стояли две рюмки и бутылка «Хеннеси». Стараясь не смотреть на Ларку, я раскупорил бутылку, плеснул по рюмкам...

— За Сашку...

— Только не говори больше ничего, — вскинулась Лариска, — не говори...

Хенесси правильно ударил по печени. Я стал разрушать другие органы своего организма, с наслаждением пить кофе. Кажется, это была «Чёрная карта».

Я ни словом, ни делом не приближал к себе Лариску.

Она приблизилась сама.

Вдруг обхватила меня руками и из нее хлынули слёзы.

Я сидел, как Дюк де Ришелье над Потёмкинской лестницей в Одессе стоит. Не шелохнувшись. Чуть поглаживая её локоны.

Всхлипы становились всё реже, реже...

Лариска отпрянула от меня, нащупав салфетку, вытерла глаза.

— Извини...

— За что? — искренне удивился я.

— Вы все такие...

— Какие мы все такие?

— Можно я тебе сделаю сейчас больно?

— Зачем?

— Потому что мне очень больно сейчас.

Я пожал плечами.

— Хорошо. Делай.

Вот ведь женская логика. А? Буквально «натуарилитэ».

— Маришка сделал аборт от Бедина. Тогда в 80-х...

Лариска мне действительно сделала больно. Очень. Я тогда в райкоме привязался к Маришке. На пути встал Бедин. Папа двух детей. Меня тогда колбасило не по-детски. С трудом выправился. Хотя боль осталась. Даже до сих пор. Спустя, если не соврать, четверть века... И вот сейчас узнаю: аборт. Да еще и от Бедина... Да и хрен бы со всеми с ними.

— Тебе плохо стало?

Я пожал плечами.

— Я женат был. У меня дочь...

— А нескромно можно? — Ларка всё-таки непредсказуемый человек.

— Валяй...

— Ты женат сколько был?

— Десять лет вместе жили...

— Тогда ты всё умеешь делать? Всё?

— Ларис, я...

— Стоп... Стоп! Молчи и слушай. Мне 46 лет... Мне Сорок шесть лет. Мне, женщине. Я любила Сан Саныча. Я его очень любила. Поэтому последние четыре года я не была женщиной. Я была санитаркой. Я была уборщицей его подгузников. Я была матерью Терезой... Но я не была женщиной... А ведь мне тоже нужно. Мне очень нужно... Ты знаешь же, что мне было нужно? Да? Все эти четыре года? Вот ты, инженер человеческих душ. Ты, журналист, скажи — легко ли быть женщиной, не быв ею?

Я понял, что мне пора уходить. Нащупал рюмку и бутылку. На ощупь влил из одного в другое. Себе. Как бы, на посошок.

— Пей, — сказала Лариска

Я сглотнул.

— Я пойду теперь? Да?

— Иди, конечно...

Я, было, уже и ушёл...

— Сан Саныч тебе вслед смотрит...

Ну вот зачем она это сказала?

— Что ты хочешь от меня?

— Ты сколько лет женат был, напомни.

— Десять. Я же уже говорил...

— Массаж своей жене делал? Каждый муж делает массаж своей жене...

— Лар, ты...

— Сделай мне. Прошу.

Она откинулась на подушки дивана.

Я смотрел на неё другими глазами. Уже не как на Ларку Сашкину. Как на женщину. На очень, Черт возьми, очень чересчур привлекательную женщину. А главное, в ней было. Было в ней что-то сатанинское... Или скорее наоборот, от Бога...

Катька, её дочь, ушла (отправлена) в ночной клуб. Гости разошлись. Мама спит. Мы одни в комнате. Мой член стоит уже давно. Как бы вы поступили на моём месте? Думаю, Сан Саныч простил бы...

— Хорошо. Ложись... Ложись животом на диван.

Дальше я стал вспоминать из наработанного за совместную с женой практику. Хотя в массаже я полный профан.

Для начала выпятил все свои десять пальцев, согнув их полукругом (хорошо, что ногти не постриг) и стал вдавливать их Лариске в голову. Вдавливая и меняя положение рук, обходя голову всю, по кругу. И страшно удивился, когда услышал, что Ларка громко задышала... Ну, а если задышала, значит, идем дальше.

Тогда помимо больших пальцев рук обхватываю всеми остальными за плечи, и начинаю массировать, двигаясь к плечам. Потом возвращаюсь обратно, уже большими пальцами растирая шею сразу под затылком...

Всё, если после этого Вы не получили по морде, женщина Ваша. И она в Ваших руках становится пластилином. Помню по позабывшейся в моем возрасте практике...

По морде я не получил.

Сэ бъен. Мэ аллёр. Пойдём дальше. Много ещё есть, чем взять женщину. Можно согнуть указательный и средний пальцы и вдавливать ими в промежутки между костяшками позвоночника. От шеи до копчика. Только это нужно делать очень медленно. По возможности покрывая поцелуями каждую пройденную часть тела... После этого женщина Вам подарит всё! Может быть даже чуть больше... Ещё хорошо пробирать руками по бокам женщины, слегка дотрагиваясь груди. Это тоже её заводит.

Но всё это перечисленноё — только верх женщины, только её верхняя часть! А ведь есть ещё и запретная зона.

Тут хочу предупредить.

Дошли до копчика — не рвите с неё трусы! Это пошло и грубо!

Ваши руки должны обхватить её бёдра. Сначала одно. Но двумя руками. Медленно, сдавливая и лаская, спускаться вниз. Когда дойдете до пятки, вернитесь обратно. Сделайте тоже с другой ножкой... А после этого уже не возвращайтесь. Ласкайте и целуйте каждый пальчик на её хрупкой ножке...

... Я доцеловывал мизинчик Ларкин. А она вдруг стала зверем. Чуть не зарычала, спросив:

— Сашка, твоя жена бывшая — дура?

Сдуру спросил: «Почему»?

Помолчала....

Сказала потом слова умные: « Потому что, сам идиот...»

Я всё-таки мужчина, потому не повёлся на её слова. Делом был занят. Бархатность её бедер изучали мои руки. Чуть трогая полоску ткани, которая прикрывала самое сокровенное... Но тут.

Ларка не только женщина. Она сильная женщина. Она перекрутила меня на диване так, что я остался без верха (рубашка как-то куда-то убежала сразу) и к ней спиной.

Но я недолго чувствовал пустоту. В мою спину упёрлись два твердых холма с двумя острыми шипами. Замерли мы оба на мгновение, понимая, что творим грех... Но к этому пониманию у меня добавлялось и другое. Как же Ларка хорошо смогла сохранить себя в свои 46? Ни лишнего грамма, ни намёка на целюллит... А её сиськи. Что сказать, девчонки молодые могут позавидовать. Особенно те, у которых их вообще нет...

Еще замер и от другого. Это ведь всё не моё. Это всё принадлежит Сан Санычу...

Но я не мог остановить себя, а тем более её. Это волшебное, упругое, желанное

скользило по моей спине сверху вниз, снизу вверх... А в своё ухо я слышал ещё и волшебное шептание..

Не буду передавать дословно. Не хочу дискредитировать мою визави...

Но ведь, что, ребяты, произошло дальше! Я про это слышал, но не верил... Не верил, что это реально. Моя спина стала мокрой. Я дурел от того, что происходит! Ларкины груди стали источать. Они изливались... Повторюсь, мне говорили об этом, но я относился как-то со смешком. Ухмылялся, не веря...

И вот теперь подтверждением тех слов.

Ларкины напрягшиеся соски исходили соком. Они словно писали буквы на моей спине. Там, где касались, оставалось что-то очень мокрое-приятное...

Кто бы остался безучастным? Я не смог.

Ларка всё прижималась ко мне.

И я пустил свою руку в путешествие.

... Черти вот, всё-таки мы, сорокалетние. Ещё могущие (не могучие, но могущие).

Чуть пальчиком дотронулся сзади её между ног. Она повелась.

— А-а-а-а...

— Лара, — закрыл я её вопль губами, подмяв под себя. — Мама же спит...

— А мне плевать. Я хочу тебя!

Продолжение ...

Report Page