Безумие
ycrntqcfgyawxИ со всей, свойственной женщинам иррациональной логикой, выходя из меня, включила ночник.
— Я в душ...
Я до сих пор благодарен Ларке еще и за это. За эту её иррациональность в логике. Потому что в режущем после темноты свете увидел, как между её пальцами, прикрывающей ладонью себя между ног, сочились белые тягучие капли.
Сотая часть того, что я оставил в ней себя...
Вместо послесловия.
Мы потом не перезванивались, и не встречались.
На годовщину Сан Саныча на кладбище я приехал один. Положил две гвоздички. Достал четвертинку водки и два купленных заранее пластиковых стаканчика. Плеснул. Один поставил рядом с положенными гвоздичками. Только было пригубил...
— Мне налей тоже, — раздалось за спиной.
Время было под вечер. На кладбище почти не было людей. Живых.
Обернулся. У ограды стояла Лариска. В шикарном чёрном кожаном пальто. Черном платке...
У меня было только два стаканчика. Я протянул ей свой. Кивнул головой. Она выпила. Я сглотнул из горлышка бутылки. Помолчали.
— Как сам? — спросила она.
— Да ничего всё... Кручусь. А ты как?
— Тоже всё нормально..
У выхода из кладбища мы расстались.
— Я на метро, — сказал я.
— А мне на трамвае удобней... Ты же помнишь?
— Помню, конечно... Всё помню
— Ладно, — оборвала она меня. — Пока тогда..
— Не пропадай. Звони.
— Ты тоже..
... Больше мы не встречались.