Без названия

Тропа все шла вверх. Вскоре, за очередным поворотом, открылся прямой как стрела отрезок ее, упиравшийся в темное отверстие в склоне горы Харнаурды-Кеу, – вход в шахту №23Е. В небе тлело тускло-красное солнце, но вокруг Харнаурды-Кеу все было мертво. СССР замер, ожидая рокового удара.

Симеон подошел к зияющему устью и заглянул внутрь. Там было темно, жарко, и воздух сотрясался от какого-то глухого рокота.

– Феодор, Феодор! – позвал Симеон. Ответа не было. Некоторое время он стоял, и сердце у него колотилось от безумного страха, потом кинулся внутрь. За ним бесшумно, как тень, проскользнул Васька Горлов.

Сначала Симеон ничего не увидел. Тогда он торопливо извлек Заветную Керосинку, но и она горела тусклым светом, и ничуть не осветила холодного мрака. Здесь, в самом сердце владений Сталина, у истоков его древней мощи, все другие силы подчинялись ему. Симеон неуверенно сделал в темноте несколько шагов, и тут вдруг впереди вспыхнуло тёмное пламя, взметнулось вверх и лизнуло высокий темный свод.

Тогда Симеон увидел, что стоит в длинной пещере, уходящей глубоко в недра Харнаурды-Кеу. Неподалеку от входа стены и пол рассекала глубокая трещина, из которой исходил багровый свет. Снизу все время слышались рокот и пыхтение, словно там работали огромные мехи.

Свет снова усилился, и на краю трещины, у самой пропасти, Сэм увидел Феодора – серый силуэт на красном фоне, – неподвижного, словно окаменевшего.

– Феодор! – крикнул Симеон.

Феодор пошевелился и вдруг заговорил. Такого звучного и мощного голоса Симеон никак не ожидал от него услышать. Этот голос легко заглушал рокот шахты и отразился эхом от стен и сводов.

– Я пришел, – произнес он. – Но теперь я передумал. Кольцо мое!

Что-то сильно толкнуло Симеона в спину, и он отлетел в сторону, ударившись головой о каменную стену так, что потемнело в глазах. Но все же успел заметить метнувшуюся мимо тень.

***А далеко отсюда, в тот момент, когда Феодор надел Кольцо и объявил себя его властелином, Темный Владыка на кунцевской даче вздрогнул и упал, скребя ногами по полу. Ибо он увидел, какая смертельная опасность грозит ему и сколь тонка нить, удерживающая его судьбу.

***Симеон встал. Его слегка оглушило, и кровь из ссадины на голове заливала глаза. Он с трудом шагнул вперед и увидел странное и страшное зрелище. На краю провала плясал, как сумашедший, Васька, высоко держа Кольцо с торчащим в нем откушенным пальцем. Кольцо сияло, словно действительно было выковано из живого огня.

– Ебать! Моё! Сука, моё! Оно моё, блядь! – выкрикивал Горлов. И тут, не сводя алчных глаз со своей добычи, он оступился, покачнулся, на мгновение застыл на краю пропасти и с воплем рухнул вниз. Из глубины навстречу ему взметнулся огромный язык пламени, еще раз долетел жалобный крик «Сука!» – и замер.

Долгий грохот родился в недрах Харнаурды-Кеу. Темное пламя вымахнуло из шахты и лизнуло своды. Грохот перешел в рев, гора содрогнулась. Симеон подбежал к Феодору, поднял его и вынес наружу. И тут, на хребте Полярного Урала, высоко над тундрой, его сковало такое изумление, что он стоял, позабыв обо всем на свете, и только смотрел, чувствуя, что каменеет от страха.

Его глазам открылась гигантская бурлящая туча. В ее недрах проглядывали невиданные башни и бастионы Чёрного Кремля, высокие, как горы над бездонными пропастями, глухие темницы подземелий, огромные стальные ворота – все это разом исчезло. Башни рухнули, и горы обвалились, стены распались, огромные столбы дыма и пара росли все выше и выше, их вершины изогнулись как гребень колоссальной волны, этот гребень вскипел и пал на равнину.

***Последними предсмертными видениями бывших монахов Феодора и Симеона, сбежавших из Речлага в компании з/к Василия Горлова (который планировал выжить в тундре на жестком мясе репрессированных священнослужителей), стали летящие в небе гигантские двухглавые орлы. До этого голодные галлюцинации, подкрепленные индуцированным Феодором коллективным психозом, привели беглецов на склон горы Харнаурды-Кеу. Здесь беглые заключенные Речлага выполнили свою психотическую миссию и мирно угасли среди холодных полярных сумерек.

...а где-то далеко, в двух тысячах километров от того места, скончался Председатель Совета Назгулов СССР, Иосиф Сталин.