Барбитураты

2010 — начало третьей мировой войны

Ноябрь

— Ельцин оставил нам великую Россию, а мы ее просрали, — повторил Владимир Путин, глядя куда-то мимо Дмитрия Медведева. Президент вытер пот со лба и снова склонился над картой.

Дела были плохи — везде. За первые сутки вторжения китайские армии дошли до Омска, практически не встретив сопротивления; единственным исключением была мотострелковая бригада под Улан-Удэ, которая честно пыталась остановить китайцев, но была уничтожена после непродолжительного боя. Тихоокеанский флот в полном составе сдался в плен японцам, и тихий Южно-Курильск, сразу же переименованный во Фурукамаппу, превратился в огромный фильтрационный лагерь, пахнущий мазутом, портянками и соевым соусом. По Уралу на север двигалась объединенная турецко-казахская армия — двигалась медленно, даже не дошла до Екатеринбурга, который спасало то, что казахи и турки сражались на два фронта — российском и монгольском, на котором их сдерживали китайцы. Так выглядела война на востоке.

На западе все было еще хуже. Пал Смоленск, пал Белгород, пал Брянск. О Калининграде можно было и не вспоминать, его уже просто не было. Не удалось организовать даже оборону Санкт-Петербурга, и город сдался неприятелю впервые в своей истории. На таком фоне странно смотрелась узкая красная полоска на юго-востоке Украины — это был единственный участок фронта, где российская армия смогла наступать и отвоевала небольшую территорию с крупными городами Донецком и Луганском. Но связи с войсками не было, и, как предположил Путин, речь могла идти о том, что они не наступают, а пытаются прорваться в Польшу, чтобы сдаться полякам, а не украинцам. Украинцы, впрочем, сами сдавались саудовскому десанту, высадившемуся под флагом Пророка в Крыму и форсировавшему Керченский пролив. Перед арабским войском лежала теперь Кубань.

Президент и премьер посмотрели друг на друга. Что делать? Обоим было ясно, что надо бежать, не было ясно — куда. За сутки человечество сошло с ума. Воевали все со всеми, воевали остервенело и яростно, при этом никто никому ничего не говорил, просто воевали и все. Российский ядерный арсенал был израсходован в первые часы китайского вторжения в Сибирь — судя по тому, что китайцев это не остановило, можно было предположить, что ядерное оружие применяли и китайцы. Ясности по поводу химических и бактериологических зарядов не было, но можно было предположить, что и они пошли в дело — просто по закону чеховского ружья, чистая интуиция. Надо было обращаться к народу, но для этого надо было придумать текст. Путин предложил начать с «дорогие соотечественники», Медведеву казалось, что лучше прозвучит «уважаемые сограждане». Дальше пока дело не шло, но тут зазвонил красный, то есть прямая связь с Вашингтоном, телефон. Трубку снял Путин. Звонил Обама.

— Владимир, — хохотнуло в телефоне. — Поздравь меня, я взял Канаду. Как у тебя дела? Что? Готовишь обращение к нации? А тебя что, не предупредили?

Путин пошарил взглядом по столу и увидел запечатанный сургучной кляксой конверт с надписью «Его превосходительству президенту России». Ох уж этот Медведев, сам открывать побоялся, и Путину ничего не сказал. Буркнул Обаме «Погоди», полез читать. Так и так, президент Соединенных Штатов имеет честь сообщить президенту Российской Федерации, что Соединенные Штаты объявляют Российской Федерации войну, и что особое внимание в этой войне будет уделено распылению барбитуратов над территорией противника — это требование продиктовано соображениями гуманизма и призвано избежать панических реакций населения воюющих стран.

— Барбитураты? — спросил Путин.

— Барбитураты! — радостно подтвердил Обама. — Война нового поколения. У людей над головой взрываются атомные бомбы, а они не замечают этого, им просто хорошо. Тем, кто не погиб, конечно.

— Барбитураты, — мечтательно протянул Путин, втягивая ноздрями пробивающийся из-за занавески сладковатый дым. Американцы бомбили Можайск.

2011 — в результате выпадения радиоактивных осадков в Северном полушарии не останется ни животных, ни растительности. Затем мусульмане начнут химическую войну против оставшихся в живых европейцев.

Июнь. Наводнение в Лабинском районе Краснодарского края Саудовской Аравии

Оранжевая жидкость, пузырясь, текла по улице предрассветного Лабинска. Человек в противогазе на сторожевой вышке под зеленым знаменем Пророка посмотрел в бинокль — кипящий поток из отравленной химическим оружием Кубани нес по улице, которая когда-то называлась Ленина, полуистлевшие туши коров, свиней и еще какой-то сволочи, чем-то напоминающей зайцев — за последние полгода животные так часто мутировали, что лейтенант Аль-Дахдух, так его звали, уже разучился отличать их друг от друга. Маленький дом слева от вышки — вода, окружавшая его, дошла уже до окон, и Аль-Дахдух, глядя на окна этого домика в свой бинокль, вздохнул, понимая, что если в доме кто-то есть, сейчас его там уже не будет, вода выдавит окна, ну и все, в общем.

Вода действительно выдавила окна, но Аль-Дахдух на окна уже не смотрел. Дверь домика открылась, и в оранжевый поток шагнула хозяйка дома — плотная старушка в грязном белом платочке. Она смотрела куда-то вперед, ступала по ядовитой кипящей воде, обжигавщей ее ноги, и не чувствовала боли. Губы ее что-то шептали — если бы Аль-Дахдух мог понимать русский язык, он бы узнал, что она разговаривала с телевизором, по которому только что показали, как Владимир Путин в Туве поймал восьмиметровую щуку. Женщина сделала еще один шаг и упала, и оранжевая вода понесла ее вниз по улице. Аль-Дахдух вздохнул, отложил бинокль и поднял глаза на зеленое знамя Пророка.

2013

Декабрь, Киев

Аль-Дахдух последний раз посмотрел на город — огромный минарет посреди площади, тысячи людей на коленях вокруг него. Слева и справа дымились какие-то руины — город накануне опять бомбили барбитуратами, и не обошлось без жертв, несколько зданий в центре загорелось. Аль-Дахдух шел к своему танку, припаркованному на бывшей улице Грушевского. Командование переводило его в Донецк, и Аль-Дахдух поеживался, думая о танковом марш-броске через снежные радиоактивные поля этой огромной и загадочной страны العربية

Один из совершающих намаз — мужчина лет сорока в рваном камуфляже и с усами, — вдруг схватил Аль-Дахдуха за рукав и закричал — «Юля!» Площадь зашевелилась, и все стали показывать на Аль-Дахдуха пальцами и кричать — «Юля, Юля!» Безумцы были повсюду, они окружили Аль-Дахдуха, кричали, подпрыгивали. Он устало сел в какое-то инвалидное кресло и, улыбаясь под противогазом, помахал площади рукой. Площадь ревела. Подождав, пока люди снова опустятся на колени, Аль-Дахдух встал с кресла и пошел к своему танку. Уже на краю площади наступил кому-то на ногу, под сапогом Аль-Дахдуха что-то взвизгнуло, но он не остановился, и только слышал, как в спину ему кричат — «Это Янукович, он бежит! Друзья, Янукович бежал!»

Танк на морозе заводился медленно, но все-таки завелся. Аль-Дахдух навсегда уезжал из Киева.

2014 — третья мировая закончится в октябре 2014-го

Апрель, Саудовская Аравия, Донецкая область, Славянск, улица Ленина

Барбитуратов сегодня не было, и вчера тоже не было, и позавчера; и некому было рассказать, что на базе под Дюссельдорфом, с которой три с половиной года подряд взлетали самолеты, опылявшие гуманитарным средством именно этот район Донбасса, на прошлой неделе случилась трагедия, прорвало резервуар с вирусом Эбола, и шестьсот летчиков из восьми стран НАТО и союзной им России умерли в страшных муках в течение четырех дней. Опылять донецкие степи было некому, дымка над терриконами рассеивалась, и, очнувшись, Игорь увидел красное солнце.

Он не помнил, кто он, он не знал, как его зовут. Три с половиной года назад, когда началась война, он застрял здесь, прорываясь со своими бойцами к польской границе. Зачем ему было нужно туда, он не помнил.

Встал, огляделся. Рядом лежал труп морского пехотинца с буквами «ЧФ» на погонах — ясно, где-то недалеко Черное море. Игорь зачем-то взял мертвеца за руку, прочитал на запястье татуировку — «Новороссийск» и, как показалось, сразу все вспомнил. Новороссия, его несчастная родина, и он, ее последний солдат. Или один из последних — остальные бойцы, валявшиеся вокруг, тоже начинали просыпаться, терли глаза, смотрели на солнце. Под ногами Игоря валялся какой-то темный предмет. Он нагнулся, чтобы взять его, и только почувствовав ладонью холодное гофрированное железо, понял, что в руках противотанковая граната. Усмехнулся в усы — вот бы танк сейчас какой, и надо бы так случиться, что именно в эту секунду на улице Ленина появился танк Аль-Дахдуха — ему опять велели передислоцироваться, и он решил проехать через город, посмотреть, что там и как.

Игорь еще раз улыбнулся и шагнул со своей гранатой навстречу танку.