Банька

Гость улегся на теплый, пахнущий морем, гранит и отдал свое безвольное тело в руки истязателя. Тот окропил тело гостя какими-то, приятно пахнущими каплями из пузырька, прошелся ладонями по его спине, заднице и ногам своими жесткими руками, втирая снадобье в кожу, и принялся бить. С каждым ударом веника тело гостя дергалось, словно от ударов кнута на площади пыток в средневековом городе, и сладкая истома стала заволакивать его мозг. Ему казалось, что его тело поднялось и свободно парит в воздухе.

— Не желаете испробовать? — полковник сквозь сморившую дрему едва разглядел перед носом что-то длинное, торчащее у его носа.

— Валяй, — вяло кивнул он и закрыл глаза. И тут он почувствовал, как это толстое, теплое, влажное приятно заползает в его зад. Он уже догадался, что «Это», но ощущение было настолько приятным, что он даже и не пытался уточнить, какой обряд новоявленный «факир» совершает над его уставшим в дороге и теперь так предательски разомлевшим телом. А «Факир» тем временем ускорил возвратно-поступающие движения, подливая к его анусу какую-то скользкую с пряным запахом жидкость. Он накачивал его тело с такой быстротой, что в теле гостя стало зарождаться жгучее желание принять в себя тот «дар», который ему явно готовил этот не в меру сообразительный хозяин бани.

— Вам нравится? — прошелестело над его ухом.

— Угу. Ущипни за спину, когда закончишь работу.

«Факир», как будто только этого и ждал. Он ухватил его таз обоими руками, сильно прижал к себе и, дергаясь всем телом, стал бурно сливать в тело гостя свою драгоценную жидкость. Закончив процесс, «факир» стал сильно хлестать веником его тело, которому, словно во сне, слышались едва различимые слова: «Вот тебе! Вот тебе! Будешь знать, как с проверками ездить и беспокоить честных людей!».

— Что ты там шепчешь? — спросил Феофанов.

— Удары считаю, товарищ полковник.

— Зачем?

— Боюсь, чтобы перебора не было. Можно не более ста...

Закончив «экзекуцию», мичман несколько раз ополоснул тело гостя теплой водой, приятно пахнущей свежим огурцом.

«И откуда у них в этой глуши, зимой свежие огурцы?» — едва подумал гость, как открылась дверь и на пороге ее «нарисовался» начальник отдела со стаканом в руке. Заплетающимся языком тот сказал:

— Дорогой, Григорий Ильич. Дамы просят вас к столу.

Феофанов вошел в комнату, прикрываясь полотенцем, и увидел трех совершенно голых женщин во главе с голым майором Поленовым.

— С легким паром! — запели сладкоголосые «сирены», усаживая между собой голого, смутившегося гостя.

— Как-то неловко, — пытался протестовать тот, но его тут же убедили слова Надюхи в том, что сегодня по расписанию у них «Финская баня», а в ней, как известно, все моются совершенно голыми.

— Резонно. Так за что пьем? — полюбопытствовал тот.

— За любовь! — Подняла стакан с водкой толстая Надюха.

Все выпили и принялись за еду с таким усердием, словно их неделю не кормили. Тосты следовали один за другим. Но тут на пьяного проверяющего накатила какая-то служебная блажь. Он вдруг не поверил, что полные женщины способны любить. Надюха подхватилась, тряся грудью и ягодицами, стукнув по столу кулаком, накинулась на Феофанова:

— Так не верите?!

— Не верю!

— Ах, так! Тогда мы тут же устроим для вас этакой порно-фильм. Толик, — повернулась она к начальнику отдела, — давай-ка сбацаем для гостя секс-спринт.

— Нет проблем. Зрелище для всех, в том числе и для несовершеннолетних, — встал тот и подмигнул Поленову. Тот вскочил, юркнул в соседнюю комнату и вынес пробковый матрас. Уложив его по центру пола, накрыл байковым одеялом и, приложив ладонь к пустой голове, бойко доложил: «Товарищ командир. Ваше приказание выполнено! Аэродром к приему самолета готов!» Надюха тут же плюхнулась спиной на одеяло, расставив ноги. Чтобы не было сомнений, она пальцами раздвинула губы своей поросшей черными кустами «пропасти». Начальник отдела улегся на нее и, казалось, утонул в этой «Марианской впадине».

— Пари! Пари! Пари! — закричали все, сидящие за столом.

— На что спорим? — повернул голову начальник отдела.

— На, кто первым сольет! — ответил Паленов.

На кон выставили бутылку коньяка, если выиграют мужчины, и бутылку шампанского при победе женщин. В роли рефери выступил хозяин бани мичман Хмуриков. Он стал считать качки.

— Раз! Два! Три! — с хрипотцой в голосе отсчитывал мичман каждое усилие начальника отдела по завоеванию «кратера вулкана» своей любовницы, на что та стала работать в унисон его отсчетам. Начальник уже понял, что он явно погорячился в своих намерениях выиграть спор, но был доволен, что этот спектакль очень понравился проверяющему, который жадно смотрел, пуская слюни, на их смелое совокупление на виду у всех. Феофанов был человеком скромным и вряд ли решился бы на такой смелый поступок, но, видя, как это делают другие, испытывал какое-то неземное чувство, и ему казалось, что это именно он в образе этого потного тела так энергично накачивает тело понравившейся ему женщины.

На сто тридцать пятом витке «спутник» начальника сгорел в жерле поглотившего его вулкана. Он, дрожа и кусая Надьку в ее пышную грудь, страстно стонал, освобождаясь от своего любовного груза, кляня себя в душе, что все же проиграл пари. Надежда повернулась на бок, освобождаясь от партнера, встала и подошла к столу.

— Наша взяла. Вот так-то, мужики. Я всегда говорила и говорю, что земной шар держат не какие-то там атланты, а мы — бабы, без которых всем мужикам хана, — открыла она бутылку с шампанским и стала разливать ее в дамские стаканы.

— Хороша! Ах, как хороша, чертовка! — восхищенно смотрел на голую Надюху Феофанов, видя в ней настоящую русскую женщину, которая и в горящую избу войдет, и коня на скаку остановит. И в этот момент за его спиной раздался проникновенный голос культорга, исполняющего под гитарные аккорды известный романс. Это мичман Гитаров усердно отрабатывал свой хлеб.

... Чествование проверяющего стало затягиваться, как вдруг открылась дверь и на пороге застыла удивительной красоты молодая брюнетка. Она была в белом халате плотно облегающим ее стройную фигуру.

— Знакомьтесь, господа, это моя половина, — объявил майор Поленов. Он забыл, что его красавицу Людмилу знал весь поселок, и представлять ее надо было только проверяющему, но, решив, что кашу маслом не испортишь, он стал представлять ее всем. Женщина довольно улыбнулась, подсела к мужу.

— Мы работаем на благо флота, а вы тут пьете. Хороши! — укоризненно погрозила она пальчиком мужу.

— Что ты, радость моя. У нас знатный гость из столицы. Надо же порадовать ...

его нашим морским гостеприимством. Кстати, подошло время «Тайского массажа». Товарищ полковник. Вам пора... Феофанов так забалдел от выпитого, съеденного и увиденного, что ему хотелось только одного: упасть в мягкую теплую постель. Но обворожительная Людмила мило улыбнулась гостю и взяла его за руку: «Григорий Ильич! Вам действительно пора. А ну-ка девушки, помогите товарищу полковнику добраться до массажного кабинета». Маша и Глаша, молча, встали из-за стола, подхватили щуплое тело полковника и понесли его вслед за красавицей массажисткой. Та, виляя ягодицами, замыкала шествие.

— Все же — неземная женщина твоя Людмила, — положил на плечо Поленова свою ладонь хозяин бани, завистливо посмотрев тому в глаза.

— Ничего особенного! — ревниво фыркнула вслед красавице толстая Надюха, — внешность бывает обманчивой, — заключила она, но мичман Хмуриков тут же добавил: — Сказал еж, слезая с сапожной щетки.

В «Массажной» чувствовался порядок. Везде была идеальная чистота. На стенах висели отлично выполненные цветные слайды, отражающие сцены «Тайского массажа». Девушки уложили Феофанова на один из топчанов, покрытого ковром.

— Как самочувствие? — яркие губы красавицы — массажистки замерли у самых губ клиента.

— Нормально, — вяло ответил тот.

— Давайте-ка проверим давленьице, а? — женщина поцеловала в дрогнувшие губы полковника и придвинула к себе табуретку с прибором. Тот, молча, кивнул. Давление у него оказалось в норме, и массажистка приступила к делу. Она уложила клиента на живот и стала чем-то энергично натирать его спину. Он лежал и молчал соображая, чем же это она может удивить его, старого, опытного, тело которого в чьих только руках не побывало. Она же, глянув на его проступающие и торчащие из-под кожи лопатки, подумала, что этого немало повидавшего в жизни мужика, видимо, уже ничем не удивишь, и решила сразу же брать «Быка за рога».