Автобиография

Из неизданного.

Acid.

С чего же начать расширение своего сузившегося сознания? — спросила я сама себя. Ответ пришёл незамедлительно откуда-то из из глубины мозга — ну, конечно же, с кислоты!

Наркотики никогда не внушали мне доверия. Я помню, как в школе кто-то угощал меня плюшкой, но я только задыхалась от кашля и не могла понять, в чём собственно, прикол. Единственный наркотик, который занимал мой ум с детства, была кислота. Я фантазировала, что приняв детище Хофмана, я улечу в мир иллюзий, играя с розовыми слонами, где познаю суть бытия. И вот за месяц до своего 21-летия я впервые решаю сознательно попробовать наркотик. К такому важному мероприятию мы с товарищами-трипоманами подошли ответственно: нашли подходящую дачу, затарились проверенными кем-то из ребят марками и двинулись в путь под покровом ночи. В компании нас было около 6 человек, двое из которых уже пробовали лсд. Все остальные — новички, исполненные самых смелых фантазий. Никто и не подозревает, что будет происходить дальше. Атмосфера в деревянном домике где-то на севере Москвы стоит весёлая и какая-то киношная, все мы готовимся к путешествию куда-то за границы, уже ставшего коллективным, сознания. Разбираем маленькие бумажные квадратики с рисунком обкислоченного котика и, как положено новичкам, кладём их себе под язык. Горечь кажется такой сильной, что страшно за собственный рот — как бы его не разъело. Тогда я была слишком неопытна и не признала старый добрый Nbome, ведь LSD-25 не имеет никакого вкуса. Проходит минут 15 и у всех нас рты полны слюней, которые, как сказали нам ребята, глотать нельзя.

Зрение потеряло возможность фокусироваться на предметах: я либо вижу чёткую картину в целом, либо не вижу дальше собственного носа. Краем глаза замечаю, как одна из девочек бежит в туалет, оттуда слышатся звуки рвоты. Да, нас предупреждали, что будет тошнить. Через 20 минут после принятия, большинство выплюнуло марки, а я, испугавшись, что меня не вставит(ХА!) решила подержать до 40, после чего проглотила, чтоб уж совсем наверняка. Меня мутит, но я держусь. Чтобы отвлечься от разрастающегося хаоса в моей голове, звоню Владу Мосееву и начинаю в подробностях описывать ему то, что со мной происходит. Стены ходят ходуном, вырисовывая разноцветные психоделические узоры и я перестаю узнавать людей, с которыми приехала на дачу. Стоит отметить, что многих я видела впервые — это были давние друзья Лёвы, который тоже был там. 

Я больше не могу бороться с тошнотой, поэтому выбегаю в ночь на крыльцо и выплевываю в зеленую траву непереваренное миндальное печенье, которое съела накануне. Голова очень тяжелая, а я абсолютно дезориентирована. Ко мне выходит Лёва и начинает вести диалог, который с каждой секундой мне всё сложнее поддерживать. Я чувствую, как падаю в огромную чёрную дыру: перед моими глазами проносятся все мои жизни, прошлые и будущие, рядом летят жизни близких мне людей и перемешиваются друг с другом. Я вижу Антона и Оксану, вижу как расходятся их дороги, вижу своё будущее. Вдруг резкий звук, похожий на хлопок заливает мне ярким светом глаза. Оказалось, это кто-то выскочил на улицу покурить, широко отворив дверь, поделившись с темным крыльцом ламповым светом из коридора. Смех ребят троится у меня в глазах, их лица разбираются и собираются как калейдоскопы под какую-то странную музыку. Что это? Лёва чудом разобрал моё невнятное мычание и ответил, что это Фрушанте — гениальный гитарист, который, судя по его музыке, с кислотой на короткой ноге. У меня появляется ощущение, что я нахожусь на каком-то американском телешоу. В моей голове раздаются аплодисменты и сверкают вспышки всех цветов радуги. На улице плюс 15, но мне жарко, мне нечем дышать. Скидываю куртку и обувь; я хочу пройтись босиком по ночной росе.

Как только стопы касаются прохладной земли, мой мозг расширяется настолько сильно, что я теряю контроль над своим разумом и телом. С остервенением стягиваю с себя всю одежду, в том числе, трусы и прижимаюсь всем телом к земле. Я уже не я, у меня нет имени, нет тела, нет истории, я — просто частица, которая хочет слиться воедино с природой. Вдыхаю аромат геосмина и растворяюсь в бытии. Я — никто. Я с трудом могу вспомнить своё имя, мне приходится напоминать самой себе, что я под кислотой, меня зовут Олеся и всё хорошо. Спустя минут 15 я более не способна разговаривать с моим потерявшимся бессознательным, в моей голове тишина и покой. Мне кажется, что по мне ползают черви, но это ощущение не кажется неприятным. В следующую секунду я превращаюсь в червя и ползу по траве куда-то в кусты. И вот тут-то меня находит Лёва. Не представляю, если честно, насколько сильно он охуел, когда увидел меня голую, ползающую по холодной земле, но мне тогда не казалось, что я делаю что-то не так. Если честно, я не помню и половины того, что было дальше, потому что на несколько часов логика исчезла из моей жизни. Лёва подбегает ко мне, поднимает и пытается одеть. Зовёт девочек на помощь. Многие видели меня в этот день впервые, поэтому не на шутку испугались, но поскольку все были, мягко говоря, не совсем трезвые, умудрились посмотреть на мою ситуацию, как на что-то само собой разумеющееся. Говорят, на некоторых людей кислота действует особенно сильно. Ребята слышали об этом, но никогда не видели. До того июльского денька. Лёва одевает меня, но через минуту я снова стаскиваю с себя одежду и бегаю по участку, выкрикивая какие-то несвязные фразы, имеющие мало общего с русским языком. Постепенно ребята привыкли к тому, что среди них есть сумасшедшая и оставили свои попытки привести меня в чувство, здраво рассудив, что лучше меня не трогать. Я же носилась по участку, ограничиваемая забором, но не рамками приличия. Я — чистый лист, я в самом начале мироздания. Мой мозг расширяется подобно вселенной: запахи, звуки, цвета размешались в флуоресцентную кашу и осели где-то на корне языка. Вот он этот ком в горле, тянущий меня вниз.

Я хочу заняться животным сексом, скотоложеством. Хочу грязи, грехопадения и разврата. А ещё я хочу пить. На улице уже светает, когда я залезаю на кухонный стол и начинаю жадно пить ряженку прямо из упаковки. Молочные капли стекают по лицу на грудь, живот и по промежности стекают на пол. Я поражена красотой белых каплей и разбрызгиваю ряженку по всей кухне с криками «Как красиво!». Вскоре валяться в кефирной луже мне надоело и я вспомнила о пруде прямо около дома. Мне нужно срочно очиститься! Во всех смыслах этого слова: очиститься от ряженки на теле и от грязных мыслей в нечестивой голове. Лёва пытается помешать мне, но меня уже не остановить. Ребята курят в куртках, а я в чём мать родила бегу в ледяной пруд и погружаюсь в него с головой.

Лёва держит в руках махровое зелёное полотенце и обеспокоенно наблюдает за моим трипом. Вода малость приводит меня в чувство, я точно помню своё имя и не понимаю, как мне удалось вернуться с той стороны нашего бытия. Зубы стучат, моё тело явно мёрзнет, но голова раскалена до предела и отключает чувство самосохранения. Смотрю на камыши и с улыбкой отмечаю, что они похожи на крокодила. Было бы забавно, если бы здесь водились крокодилы. Отвожу взгляд в сторону и периферическим зрением вижу, как огромный крокодил быстро плывёт ко мне, виляя массивным хвостом. Я в панике бегу из озера на встречу к Лёве с криками «там крокодил! Он огромный! Спаси меня!!!». Истошный ор напугал ребят и они с удивлением выглянули с крыльца. Лёва кутает меня в полотенчик и заверяет, что никаких крокодилов здесь нет. Я не верю в эту чушь и оборачиваюсь, чтобы доказать свою правоту. Но моему взору открылись лишь предательские камыши, которые словно смеялись над тем, что смогли провести меня. К дому я шла напуганная: я воочию видела крокодила и это были не просто визуалы или контуры, это был настоящий крокодил. Потихоньку я прихожу в себя и одеваюсь наконец. Кто-то из ребят спрашивает меня, помню ли я как я ела его чехол от айфона с помидорами? У меня глаза округлились. Нет, не помню. Он смеётся и говорит, что пару часов назад пошёл на кухню искать сигареты и телефон. Я же в это время сидела на столе и грызла его чехол, заедая его помидорами. Отнимать он чехол у меня не стал, то ли по доброте душевной, то ли от страха. В конце концов, сложно спрогнозировать поведение голой обкислоченной женщины, сидящей на столе с кусками пластика и помидорами во рту. Я уже способна вести диалог и чувствую глубокое умиротворение и радость от того, что я не сошла с ума. Я видела как создаются неведомые миры, как они разрушают сами себя. Я танцевала на стыке вселенной, рискуя одним неправильным движением столкнуть себя за её границы. Но я вернулась, я здесь и я совсем другая. Все мои тревоги оказались такими незначительными по сравнению со всем, что я познала за последние часы. Испытав такой широченный диапазон эмоций и впечатлений, все пережитое до этого обесценилось, задрав высокую планку для моего сознания. Что такое несчастная любовь по сравнению с космологической сингулярностью? Ничто. В масштабе вселенной все мы — ничто, но мы — это всё, что у нас есть. Здесь и сейчас. 

Ближе к семи утра я отключилась на диванчике в гостиной, а на следующий день я проснулась другим человеком. Не девочкой, зацикленной на избитой псевдолюбовной истории, но девочкой, уставшей жить грёзами, решившейся жить даже не одним днём, а одним мгновением. Девочкой, которая больше не позволит никому сокрушить её. Девочкой, любящей себя такой, какой она вскоре станет. 

P.S.: мне до сих пор доподлинно неизвестно, почему марка подействовала на меня так сильно. Все ребята были в полнейшем адеквате. Моя теория состоит в том, что, быть может, так случилось из-за того, что я никогда прежде не увлекалась ни наркотиками, ни алкоголем, ни сигаретами(курила я всегда не в затяг — позерша😹). И мой чистый мозг буквально охуел от той, сбивающей с ног, нетрезвости, которую я ему преподнесла без малейшего предупреждения. 

P.P.S.: Наркотики — это плохо. Не пытайтесь повторить прочитанное!