Автобиография
Корней ЛистьевМой друг, применим, смеха ради,
Нечестный творческий приём:
Слог, что у Пушкина украден,
Мы ловко воспроизведём,
Возможно, правила нарушив,
Но время правила разрушит.
Тем самым, мне плевать на них,
Раз нету рамок временных.
Мой стих на пушкинский манер,
Но без ланит и без элегий,
Мы всё же не совсем коллеги,
Он был поэт, я — лицемер.
Итак, довольно общих фраз,
Извольте слушать мой рассказ.
Я помню, был совсем ребёнком,
Когда впервые стал слагать
Простые рифмы, робко, звонко,
Конечно, не ведя тетрадь.
Любил я, к деду на коленки
Взобравшись, впитывать оттенки
Иных, причудливых миров
Волшебных пушкинских стихов.
Любимым Лукоморье было,
Его читал я наизусть.
Теперь не вспомню, не вернусь
В края, где детство проходило,
Где до сих пор стоит мой дом,
Хотя и не живу я в нём.
Там ярок цвет весенних красок,
Там звонко пенье чудных птиц,
Там живы чудеса из сказок,
Преданий, мифов, небылиц...
Там я в любую непогоду,
В любое время дня и года
Готов на всё был променять
Возможность во дворе гулять.
Там бабушкин рулет в духовке,
С хрустящий корочкой мучной,
Огни бенгальские зимой,
Подарки в яркой упаковке
Под ёлкой терпеливо ждут,
Пока их дети разберут...
О, где ж ты, детство-невесомость,
Пора наивной чепухи?
Вся лоскутами слезла совесть,
Внезапно обнажив грехи.
Куда всё делось — непонятно,
Исчезло! Не вернуть обратно
Ни дней далёких простоту,
Ни волшебство, ни доброту.
В бездушии боюсь признаться,
Но что-то съёжилось внутри.
Где двери? Память, отвори!
Чтоб больше уж не расставаться...
В ответ ни звука. Пустота...
Я за чертой, но где черта?
Чертой любовь была слепая.
Легка, невинна и чиста,
Она, блаженство обещая,
Вливала яд в мои уста.
И я болел, пылая жаром,
Считая муку божьим даром,
Не признаваясь долго в том,
Что в сердце выносил своём...
Тогда, вдруг, что-то изменилось,
И новый Я пришёл на свет.
И уж любви той больше нет,
Она хрупка была — разбилась.
Под сердцем, где её хранил,
Потом я многих хоронил...
О кладбище моём священном
Я вам подробней расскажу.
Здесь всё укромно, сокровенно,
Порой я здесь один брожу
Средь эвкалиптов и платанов,
Средь фонарей, скамей, фонтанов.
Здесь памяти моей тайник,
Мне проще так, я так привык.
От той, что детство погубила,
Остался небольшой портрет,
И тот померк под прахом лет,
Как безымянная могила
В тени на берегу пруда,
Я редко захожу туда.
Недолго сердце молодое
Способно биться в пустоту.
Оно горячее, живое,
Найдёт и новую мечту.
Моё к тому готово было
И вскоре память схоронило,
Чтоб смолоду не прозябать,
А покутить, да погулять.
И я нисколько не жалею,
Что выбрал этот лёгкий путь,
И если всё назад вернуть,
Жизнь изменить уж не посмею,
Ведь именно из этих лет
Ведёт ко мне тропинкой след.
Безумный танец наслаждений
В конце концов мне надоел.
Ослабла жажда приключений.
Я стал другим. Я повзрослел.
Размеренную поступь жизни,
Что вверил смолоду Отчизне,
Я сколько можно продлевал,
Давно забытый идеал
Не вспоминая. Но, порою,
Рок пишет сны своей рукой.
И образ, в памяти живой,
Встаёт как идол предо мною.
Утёкших сквозь морщины лет
Вновь проступает ветхий след.
Виденья, лиц знакомых тени,
Плывут вдали, как облака,
Легки, подобны сновиденьям,
На время смотрят свысока,
Не ведая, насколько краток,
В угаре ежедневных схваток,
Насколько мелочен наш век,
Насколько хрупок человек...
Ещё вчера я мнил иначе.
Копаясь в глубине души,
Я чувства разумом глушил,
Во всём надеясь на удачу.
О, как я глуп и дерзок был,
Раз так с душой своей шутил!
Очерчен трупик белым мелом,
То юности увядшей цвет,
Теперь всё чаще люди в белом
Приходят, чтобы дать совет, —
Так вижу я свои мотивы,
Теперь уж нет альтернативы
Рутине бесконечных дней,
Я зачерствел, я стал слабей.
И, исподлобья глядя вдаль,
Я всё не мог понять идею,
Зачем с годами холодею,
Зачем мне так себя не жаль?
До шевеления волос
Терзал меня один вопрос.
Не лучше ли холодным камнем
Лежать покойно на земле,
Отполированным дождями
Чуть видимо блестеть во мгле?
Не знать ни радости, ни горя,
Быть частью речки или моря,
Журча под ласкою волны,
Не ведать мыслей глубины.
Без ожиданий, без надежды,
Слегка укрыться шапкой мха
И стать убежищем малькам,
Покинутым в краю безбрежном.
Пусть время как река течет,
Зачем вести его учёт?
Пускай меняется планета,
Пускай умчатся вдаль века,
Пока в одно сухое лето
Совсем не высохнет река.
Но я, покинутый отшельник,
Слепой бесчувственный бездельник,
Не пожалею ни о чём,
Играя солнечным лучом,
И, в нежной травке утопая,
Заслышав издали шаги,
Прикосновение ноги
Порой невольно отмечая.
И так лежишь себе, лежишь...
Вот это, доложу вам, жизнь!
На что мне мысль, на что сознанье?
Смятенье чувств? Мечты? Любовь?
Всё — бред, одно самокопанье,
Причём, по кругу, вновь и вновь.
Но вот, взрастив идею эту,
Я, непростительно поэту,
Опять не бился, а бежал,
Опять свой предал идеал.
С подругой лет, моей женою,
Потомством мы обзавелись,
Мне сына даровала жизнь.
Теперь-то, Бог, доволен мною?
На этом кончена глава.
Засим пойдут его слова...