АУ!

Я сижу дома 24/7. Учёба накладывает свои обязательства, хотя абсурдность подготовки к экзаменам и поступлению достигла своего пика, руки опускаются. В попытках зацепиться хоть за что-то, случайно получается в очередной раз срываться.

Становится сложно коммуницировать. Начинает пугать поведение некоторых людей. Казалось, что до этого момента ты всё понимал, а оказалось, что ты делал очень большие скидки. Я в коммуникациях своего рода Биглион.

После развода я была уверена, что отсутствие эмпатии - это редкость, это уникальный случай. Со временем оказалось, что отсутствие эмпатии - это какая-то повсеместная неизбежность и как раз обратная ситуация представляется более уникальной. Не знаю как так вышло, учитывая что всех одинаково учили говорить правду, одинаково учили помогать друзьям, слабым и вся прочая мишура этой елки морального умысла. После какого момента мишура с елки снимается? Видимо после того же, как заканчивается празднество. В детстве это не казалось мишурой, да и сейчас мне так не кажется.

Богдана могла всегда больше, чем я дивиться различию внутренних составов отдельных людей, подмечала это. Возможно в связи с тем, что в целом была более открыта к коммуникациям. И когда мы говорили на эту тему, я всегда думала, что рамки этого различия очерчены, но оказалось ничего подобного. Оказалось, что даже эти различия в целом вмещались в какие-то категории и как-то можно было оправдать.

Сейчас, я ничего не могу оправдать. Я не знаю.

Шум времени превратился в крик. Это как засыпать, когда родители ругаются в соседней комнате - это не возможно. При этом спать надо.

Так вот эта эмпатия... Куда она делась вообще не понятно, хотя я всегда была убеждена в конечности либеральной теории, я всегда понимала её тупиковость. Но казалось как дойдет до дела, никто не сможет плясать на костях или смеяться слыша плач. Оказалось всё возможно. Вообще возможно. И это теперь не пост-синдром теоретической физики, это реальность.

Не знаю. Мне тут сказали, что наше поколение уже прожило пик своего благополучия. Я смеялась в голос, одновременно понимая, что и это может быть правдой. Что все прогулки, доверия, спокойствие и какая-то вера, что мы сможем одно, второе, пятое, десятое, остались там, где осталось детство или просто независимость от внешних факторов. Да, существовать в системе, где ты получаешь столько, сколько заслуживаешь слишком легко. Никогда один человек не позволит другому такую роскошь, иначе будет справедливость, иначе будет наказание, будет падение. И падать будет большинство.

Дико одинокие дни. Идиотские дни. С попытками помочь кому-то не упасть в лужу, при этом понимая, что ещё чуть-чуть и ты сам присядешь туда. Либо уже присел, а потом обмотался платком вокруг пояса – не узнают, что я упал и не разуверуют. Вечерами я ловлю себя на мысли, что я сижу на одном месте. Внешне пищит тишина и даже можно словить какое-то успокоение вещей, но это лишь от того, что они вещи, а вот внутри, не говоря о душе, в голове, магистраль липких и острых мыслей визжит от неприятия. Как же так, когда мы всё так хорошо распланировали, парус выпрямился и разгладился, а теперь этот идиотский шторм виляет нашу лодку во все стороны.

Мне всегда было легче жить, чем кому либо, зная, что я могу уйти в монастырь. И какая же это свобода. И до сих пор это остается для меня свободой. Но надо попробовать посражаться, надо попробовать. Хотя бы ради тех 2-3 человек, ради которых мне надо вставать сутра, надо делать шаг. Говорить: "Смотри! Вот! Можно шагнуть!".

Я очень скучала по Богдане, которая уехала. Иногда, мне приходила мысль в голову - надо оплатить ей такси, пусть приедет. Никакое такси Богдану мне не довезет.

Мне некому вызывать такси.