Атлант расправил плечи

– Здесь хорошая почва – посмотри, какая буйная растительность. Я бы вырубила весь этот кустарник и построила…
Улыбки разом исчезли с их лиц. Труп, замеченный обоими в траве возле обочины, оказался ржавым цилиндром бензонасоса, на котором еще сохранились остатки стеклянного циферблата.

Кроме него было заметно немногое. Несколько обугленных столбов, бетонный блок и искорки стеклянной пыли на месте бензозаправочной станции – все утопало в кустах и открывалось лишь внимательному взгляду, а по прошествии года-другого вообще должно было исчезнуть под покровом растительности.

Они дружно отвернулись и поехали дальше, не желая интересоваться тем, что еще могли скрывать многомильные заросли. В машине повисло тягостное молчание: можно было лишь гадать о том, сколько всего уже сгинуло под покровом кустов и трав.

Дорога оборвалась за поворотом на склоне холма. Перед ними возник изрытый пустырь, над которым из земли и клочьев асфальта торчало несколько каркасов бетонных блоков. Кто-то потрудился над ними, разбив стены и увезя обломки; никакая трава не могла уже расти на ставшей бесплодной земле. На гребне далекого холма, на фоне неба, подобный кресту над огромной могилой стоял покосившийся телеграфный столб.

Потратив три часа и проколов шину, они проползли на самой малой скорости по мягкому бездорожью – через канавы, по колеям, оставленным колесами телег – до селения, лежавшего позади холма с телеграфным столбом на вершине.

Внутри скелета, оставшегося от прежнего промышленного городка, стояли несколько брошенных домов. Все, что можно было вывезти, уже увезли; Дагни заметила буквально несколько человек. Строения превратились в вертикально стоящие руины; их сотворило не время, а человек, оставивший после себя хаотично отодранные доски, снятые куски кровли, дыры во взломанных погребах. Казалось, чьи-то слепые руки, жадные и ненасытные, шарили наугад, забирая все подряд, не зная, что именно может понадобиться завтра.

Среди руин обнаруживались и населенные дома; поднимавшийся из их труб дым был единственным заметным движение в городке. На окраине торчал железобетонный остов, некогда принадлежавший школе; он походил на череп с пустыми глазницами выбитых окон… С него свисали редкие пряди волос – оборванные провода.
За городком, на далеком холме, стоял завод моторостроительной компании
«Двадцатый век»

. Стены, кровля его и дымовые трубы производили впечатление строгой, неприступной крепости. Снаружи он казался в полном порядке – кроме серебристой водонапорной башни, бак которой заметно накренился.

Не заметив и следа дороги к заводу на поросших густыми зарослями холмах, они подъехали к ближайшему дому, из трубы которого сочилась жидкая струйка дыма. Дверь была открыта. Услышав звук работающего автомобильного двигателя, на пороге показалась старуха. Согбенная, опухшая, одетая в сшитое из мешковины платье, она едва перебирала ногами. Старуха посмотрела на машину без удивления и любопытства; пустые глаза ее принадлежали существу, давно потерявшему способность чувствовать что-нибудь, кроме усталости.

– Не покажите ли вы нам дорогу к заводу? – спросил Риарден.
Женщина ответила не сразу; казалось, она разучилась разговаривать:
– К какому еще заводу?
– К этому, – показал Риарден.
– Он закрыт.
– Я в курсе. Но есть ли к нему какая-нибудь дорога?
– Не знаю.
– Любая дорога, может быть, тропка?
– В лесу их много.
– A машина там сможет проехать?
– Кто знает.
– Так как же нам туда добраться?
– Не знаю.
За ее спиной они увидели скудную обстановку дома.

Бесполезная газовая плита была накрыта какими-то тряпками, духовка ее служила шкафом. В углу стояла сложенная из камней печка, в которой под старым чайником горело несколько поленьев, по стене тянулась длинная полоса сажи. На ножках стола был пристроен белый предмет: снятая со стены чьей-то ванной комнаты фарфоровая раковина, полная подгнившей капусты. В бутылке на столе стояла сальная свеча. На полу не осталось никакой краски; его шершавые серые доски казались зримым воплощением боли в костях той женщины, что гнулась над ними и терла, пока не проиграла сражение с грязью, въевшейся теперь окончательно.

За спиной старухи молча, по одному, собрался целый выводок детей. Они смотрели на автомобиль не с присущим их возрасту любопытством, а с напряженным вниманием дикарей, готовых исчезнуть при первом признаке опасности.
– Сколько миль будет до завода? – спросил Риарден.
– Десять, – ответила женщина и добавила: – А может, и пять.
– А далеко ли до следующего города?
– Здесь нет никакого следующего города.
– Другие города найдутся всегда. Я хочу сказать, сколько до него ехать?
– Не знаю.

На пустыре у дома, на куске бывшего телеграфного провода, висели какие-то линялые тряпки. Посреди грядок скудного огорода бродили три тощих курицы, четвертая съежилась на насесте, устроенном из прежней водопроводной трубы. Посреди полной отбросов лужи пристроились две свиньи; через грязь была проложена дорожка из кусков взятого с дороги бетона.

Услышав вдали скрежет, Дагни и Риарден заметили мужчину, набиравшего воду из общественного колодца с помощью блока и веревки. Наполнив ведра, он неторопливо направился в сторону автомобиля. Два полных ведра казались слишком тяжелыми для тонких рук. Возраст его было трудно определить.
Он остановился у машины и принялся разглядывать ее. Полные хитрости и подозрительности глаза то и дело обращались к незнакомцам.
Достав десятидолларовую бумажку, Риарден потянул ее ему:

– Не покажете ли нам путь к заводу?
Тот посмотрел на деньги с угрюмым безразличием, не шевельнувшись, не протянув к ним руки, не поставив ведер на землю. Если есть на свете человек, совершенно лишенный жадности, подумала Дагни, то он перед нами.
– У нас здесь деньги не в ходу, – проговорил он.
– Но ты же как-то зарабатываешь на жизнь?
– Ага.
– Ну тогда что же заменяет вам деньги?
Мужчина опустил ведра, словно бы вдруг сообразив, что ему не обязательно сгибаться под их весом.

– Деньгами мы не пользуемся, – повторил он, – просто меняем одно на другое.
– А как вы торгуете с людьми из других городов?
– Мы не бываем в других городах.
– Нелегкая у вас здесь жизнь.
– А вам-то что?
– Ничего. Просто любопытно. А почему вы никуда не уезжаете?
– У моего старика была здесь бакалейная лавка. Только завод вот закрылся.
– А почему вы не уехали?
– Куда?
– Куда угодно.
– Чего ради?

Дагни посмотрела на ведра: их роль исполняли две прямоугольные жестяные банки с веревочными ручками; прежде они служили канистрами для масла.
– Слушай, – проговорил Риарден, – можешь ли ты показать нам дорогу к заводу, если она есть?
– Дорог здесь много.
– А найдется ли пригодная для автомобиля?
– Наверно.
– И какая же?
Мужчина задумался, стараясь разрешить проблему:

– Ну что ж, если вы свернете налево у школы и поедете прямо до кривого дуба, там и будет дорога, вполне пригодная для машины, если только пару недель не было дождя.
– А когда дождь был в последний раз?
– Вчера.
– А другой дороги нет?
– Ну, если вы сумеете проехать пастбищем Хансона, а потом сквозь лес, там будет хорошая прочная дорога, до самого ручья.
– А мост через ручей еще остался?
– Нет.
– А как насчет других дорог?

– Ну, если вам обязательно нужна дорога для автомобиля, по ту сторону Миллерова надела есть мощеная дорога, для машины лучше не найти, надо только повернуть направо у школы и…
– Но ведь эта дорога не ведет к заводу, так ведь?
– Нет, не ведет.
– Хорошо, – сказал Риарден. – Значит, нам придется искать дорогу самим.

Он как раз нажимал на стартер, когда в ветровое стекло ударил камень. Стекло было небьющимся, однако по нему разбежались трещины. Малолетний хулиган с гадким смешком исчез за углом, сопровождаемый взрывом хохота детей, расположившихся за соседними окнами или в каких-то укрытиях.

Риарден подавил готовое сорваться с губ ругательство. Мужчина обвел улицу вялым взором и чуть нахмурился. Старуха глядела на происходящее без малейших признаков интереса. Она просто стояла и молчаливо наблюдала, подобно фотореактивам фиксируя изображение просто для того, чтобы запечатлеть его, даже не понимая того, что видит.

Дагни уже несколько минут рассматривала ее. Бесформенная фигура женщины не говорила ни о возрасте, ни о нарочитом пренебрежении к себе; кроме того, хозяйка дома, похоже, была беременна. Это казалось невероятным, однако, приглядевшись повнимательнее, Дагни заметила, что похожие на пыль волосы еще не поседели, морщин на лице почти не было; старческий вид ей придавали пустые глаза, согбенная спина, шаркающая поступь.
Дагни спросила:
– Сколько тебе лет?

Женщина посмотрела на нее без обиды, как смотрят, услышав бессмысленный вопрос.
– Тридцать семь, – ответила она.
Они уже отъехали на несколько кварталов, когда Дагни с ужасом воскликнула:
– Хэнк, эта женщина всего на два года старше меня!
– Да.
– Боже мой, как им удалось докатиться до 
такого
?
Он пожал плечами:
– А кто такой Джон Голт?

Последним, что они увидели при выезде из городка, стал рекламный щит. Изображение все еще угадывалось на свисавших с него клочьях бумаги, только прежде яркие краски превратились в смертельную серость. Рекламировалась стиральная машина.
За городом, далеко в поле, неторопливо ходил человек, фигуру его искажало уродливое, неестественное напряжение: он тянул за собой плуг.
До моторостроительного завода компании
«Двадцатый век»

они добрались через два часа, преодолев при этом две мили. И, поднявшись на холм, поняли, что странствие их оказалось бесполезным. На двери главного входа висел ржавый замок, но в огромных окнах зияли внушительные бреши, и завод был, по сути, открыт для всех и всего: сурков, кроликов и сухих листьев, обильно нанесенных ветром внутрь.

Его выпотрошили уже давно. Крупные станки эвакуировали цивилизованным образом – в бетоне пола еще оставались аккуратные отверстия для их крепления. Остальное стало добычей случайных грабителей. Эти не оставили ничего, кроме такого мусора, который счел бы бесполезным самый нуждающийся бродяга – груда проржавевших, бесформенных обломков металла, разбитых досок, штукатурки, битого стекла – и кроме поднимающихся ровными витками к крыше стальных лестниц, построенных надежно и прочно.

Они остановились в просторном зале; из дыры в крыше наискось падал луч света, звонкие отзвуки их шагов таяли вдали, в рядах пустых помещений. Заметавшаяся между стальными балками птица, свистя крыльями, вылетела через прореху в крыше.
– На всякий случай надо бы осмотреться, – предложила Дагни. – Ты идешь по мастерским, я – по пристройкам. Давай, только побыстрее.
– Тебе лучше бы не бродить здесь в одиночестве. Не знаю, насколько безопасны здесь полы и лестницы.

– А, ерунда! Я вполне способна ориентироваться на заводе и знаю, что интересует старьевщиков. Мне просто хочется побыстрее убраться отсюда.
Проходя безмолвными цехами, где под потолком еще висели проржавевшие захваты стальных кранов, замечая над головой геометрически совершенные линии, она ничего не хотела видеть, но заставляла себя смотреть.

Это было все равно как вскрывать труп любимого. Плотно стиснув зубы, Дагни озиралась по сторонам, словно водя лучом прожектора. Шла она быстро – задерживаться где-либо не было никакой необходимости.

Остановилась она только в комнате, прежде, похоже, служившей лабораторией. Здесь ее внимание привлекла проволочная катушка. Она торчала из груды мусора. Дагни никогда еще не видела подобного рисунка обмотки, тем не менее он показался ей смутно знакомым, словно явившимся из какого-то случайно уцелевшего и очень далекого воспоминания. Она потянула за катушку, но даже не смогла сдвинуть ее с места: та казалась частью какого-то погребенного в куче всякой дряни механизма.

Помещение вполне могло оказаться экспериментальной лабораторией – если только она правильно определила назначение находившихся на стене остатков оборудования: огромного множества электроподводов, кусков тяжелого кабеля, свинцовых труб, стеклянных трубок, встроенных шкафов без полок и дверей. В груде мусора было много стекла, резины, пластмассы, с ними соседствовали серые обломки сланца, использовавшегося для графитовых изоляторов. По всему полу были разбросаны листы бумаги. Среди мусора попадались и предметы, явно не принадлежавшие былым владельцам этого помещения: пакеты из-под поп-корна, бутылка из-под виски, журнал, издававшийся какой-то сектой.

Дагни еще раз попыталась извлечь катушку из груды старья. Та опять не пошевелилась. Нагнувшись, она принялась разбирать мусор.

К тому мгновению, когда Дагни распрямилась и посмотрела на свою находку, она успела порезать руки и перепачкаться в пыли. Перед ней были разломанные остатки модели электромотора. Большинство частей его отсутствовало, однако того, что оставалось, было достаточно, чтобы представить себе его прежнюю форму и назначение. Дагни никогда не видела такого мотора или чего-то на него похожего. Она не могла до конца понять особенности конструкции и тех функций, которые двигатель должен был исполнять.

Дагни внимательно осмотрела черненые трубки и странной формы контакты. Она попыталась определить их назначение, перебирая в уме все известные ей типы двигателей и все возможные режимы работы их частей.
Все знакомое ей не соответствовало модели. Она казалась мотором, генератором, однако Дагни не могла определить, на каком виде топлива он может работать. Двигатель не был рассчитан на пар, мазут и все известные ей источники энергии.

Внезапно сорвавшееся с губ Дагни восклицание стало не просто звуком, а толчком, бросившим ее на груду мусора. Опираясь на локти и колени, она ползала по полу, подбирая все попадавшиеся ей листки бумаги, отбрасывая одни, берясь за следующие. Руки Дагни тряслись.

Она обнаружила часть того, на чье существование уже не надеялась, – тонкую стопку скрепленных вместе машинописных листков – остаток отчета. Начало и конец его отсутствовали; клочки бумаги под зажимом свидетельствовали о том, что отчет прежде был куда более объемистым. Бумага успела пожелтеть и высохнуть. В отчете содержалось описание двигателя.
Осматривавший разоренную энергостанцию завода, Риарден услышал ее вопль:
– Хэнк!!!
Дагни словно бы колотило от ужаса.

Он бросился на голос. Дагни стояла посреди комнаты, руки ее кровоточили, чулки были порваны, костюм перепачкан пылью… но пальцы крепко держали стопку листков.
– Хэнк, как ты думаешь, на что это похоже? – спросила она, указывая на непонятной формы обломок у своих ног; в голосе ее звучала напряженная, полная истеричного изумления нотка, свойственная только что пережившему потрясение, оторвавшемуся от реальности человеку. –
На что это похоже?
– Ты поранилась? Что случилось?

– Нет!.. Не обращай внимания, не смотри на меня! Со мной все в порядке. Взгляни вот на 
это
. Знаешь, что это такое?
– Что ты с собой сделала?
– Мне пришлось выкопать
его
из груды мусора. Но со мной все в порядке.
– Ты вся дрожишь.
– Сейчас ты тоже будешь дрожать, Хэнк! Посмотри на эту вещь. Просто посмотри и скажи мне,
что это такое
.
Риарден послушно посмотрел вниз, и тут взгляд его вдруг стал сосредоточенно-острым – он опустился на пол и принялся тщательно изучать предмет.

– Какой странный способ соединять узлы двигателя, – хмурясь, задумчиво заметил он.
– На, прочти, – сказала Дагни, протягивая ему страницы.
Прочитав, он оторопело посмотрел на нее и воскликнул.
– Бог ты мой!
Дагни уже сидела возле него на полу, и какое-то мгновение они не могли произнести ни слова.

– Это все катушка, – сказала Дагни. Ей казалось, ум ее вступил в какую-то гонку, она не могла уловить и передать все то, что вдруг открылось ее сознанию; слова одно за другим торопливо слетали с ее губ.

– Сначала я заметила катушку, потому что видела похожие чертежи, не точь-в-точь, но что-то подобное… много лет назад, когда еще училась в колледже… старая книга, в ней было написано, что от идеи этой отказались… отказались давным-давно – но я любила читать все, касавшееся железнодорожных двигателей. В той книге говорилось, что одно время идея эта разрабатывалась, люди потратили годы на эксперименты, но так и не сумели решить задачу и в итоге сдались. После мысль эту забросили не на одно поколение. Я и не думала, что кто-нибудь из ученых мог воспользоваться ею в наше время. Но кто-то сделал это. Сделал и решил задачу!.. Хэнк, ты понимаешь,

что
 это значит? Люди когда-то пытались изобрести двигатель, способный поглощать статическое электричество из атмосферы и потреблять его, превращая в собственную мощность. Этого не сумели сделать. Об этой идее забыли. Но вот она, воплощенная в железе.
Дагни указала на обломки двигателя.
Риарден кивнул. На лице его не было улыбки. Он сидел, разглядывая остатки модели, сосредоточившись на чем-то своем, сокровенном – причем, не слишком счастливом.

– Хэнк! Разве ты не понимаешь, что это значит? Перед нами величайшая революция в энергетике после изобретения двигателя внутреннего сгорания – нет, нечто большее! Этот двигатель уничтожит остальные – сделает возможным абсолютно все. Можно будет послать к черту Дуайта Сандерса вместе со всеми подобными ему личностями! Кто захочет иметь дело с дизелями? Кто захочет возиться с нефтью, углем, заправочными станциями? Разве ты не видишь того, что вижу я? Новый, с иголочки локомотив величиной с половину нынешнего, но в десять раз более мощный. Автогенератор, работающий буквально на считанных каплях топлива и не имеющий предела мощности. Самый чистый, быстрый и дешевый способ передвижения из всех известных человеку. Разве ты не видишь,

что
 за какой-то год сделает этот двигатель с нашими транспортными системами и со всей страной?
На лице Риардена не проступило даже тени волнения. Он неторопливо произнес:
– Но кто спроектировал его? И почему эту модель бросили здесь?
– Мы выясним это.
Он задумчиво взвесил на руке странички.
– Дагни, если ты не найдешь проектировщика, то сумеешь ли восстановить двигатель по этим обломкам?
Она надолго задумалась, а потом уже унылым тоном произнесла:
– Нет.

– И никто не сможет. Кто-то создал этот двигатель. Он работал, если судить по записям. Более великого изобретения я не видел. Двигатель этот работал. И мы не способны вновь оживить его. Чтобы дополнить отсутствующие детали, нужно обладать умом, не менее великим, чем у этого безвестного изобретателя.
– Я найду его, даже если для этого придется забросить все остальные дела.
– …и если он еще жив.
Немного помолчав, Дагни задумчиво спросила:
– Что навело тебя на такую мысль?

– Едва ли он жив. В ином случае, разве он оставил бы свой шедевр гнить в куче мусора? Разве бросил бы изобретение такого масштаба? Если бы автор его был еще жив, ты уже давно получила бы свои локомотивы с автогенераторами. И тебе не пришлось бы разыскивать его, потому что имя его уже было бы известно всему миру.
– Не думаю, чтобы эта модель была изготовлена очень давно.
Риарден посмотрел на бумагу, на слой ржавчины на поверхности двигателя.

– Я бы сказал, около десяти лет. А может быть, и чуть больше.
– Нам придется найти его или кого-нибудь из тех, кто его знал. Это более важно…

– …чем все, что производится ныне или принадлежит кому-нибудь. Не думаю, что нам удастся найти изобретателя. A если мы не сумеем это сделать, никто не сможет повторить его достижение. Никто не сможет восстановить его двигатель. От него осталось немногое. Это всего лишь намек, бесценный намек, однако, чтобы понять его, требуется ум из тех, которые рождаются раз в столетие. Как, по-твоему, способны на это наши нынешние инженеры?
– Нет.

– Сейчас не осталось даже просто классного проектировщика. А новых идей в моторостроении не было слышно уже много лет. Эта профессия или вымирает, или уже умерла.
– Хэнк, но ты понимаешь, что значит… если двигатель этот удастся построить?
Риарден коротко усмехнулся:

– Я бы сказал, примерно десять лет, прибавленных к жизни каждого жителя этой страны, если учесть, сколь многое станет проще и дешевле производить, сколько часов человеческого труда можно будет высвободить для других работ, и насколько больше можно будет сделать за это время. Ты говоришь – локомотивы? А как насчет автомобилей, кораблей и самолетов с двигателями подобного рода? A есть еще тракторы. И электростанции, располагающие неограниченным запасом энергии, без топлива, за которое нужно платить, если не считать нескольких пенни, необходимых для работы преобразователя. Этот двигатель мог бы привести в движение всю страну, вдохнуть в нее огонь. Он может принести электрическую лампочку в самый отдаленный уголок, даже в дома тех людей, которых мы видели сегодня в долине.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь