Антиантихайп

…Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой...

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в бурях есть покой!

М. Ю. Лермонтов «Парус»

Наследственность и изменчивость являются ключевыми механизмами эволюции. Все зверушки, гады, амёбки и прочие господа из линнеевской раскраски во все времена, стартуя с сине-зелёных водорослей, кушают, спят, какают, прячутся и всяко плодятся, чтобы не выстегнуться наотмашь из красочного круговорота жизни. А ещё чуть по чуть развиваются, чтоб соответствовать, как правило, жёстким требованиям меняющейся реальности. Люди же дошли до тру лакшери уровня:  обтесываем «объективный мир» под свои складочки, удобно садимся на шею природе и поплёвываем вниз на прочее лошьё. Наш котелок штурмует всё новые левелы знаний-умений-навыков и на коротком эволюционном треке пускает фундаментальные биологические изменения вторым планом по сравнению с социальной круговертью.

Общество порождает дикое разнообразие больших и малых культурных феноменов, логика развития которых напрямую зависит от природы человека. Поколения с трудом находят друг с другом общий язык, а в авангарде искусства всегда видится пощёчина «всеобщему вкусу».

Многочисленные социологические исследования показывают, что модные тенденции с трендами – чистыми примерами стиля в чём бы то ни было – сменяют друг друга полностью в среднем раз в 20 лет, что приблизительно соответствует переходу человека в очередную фазу жизненного цикла. Мысль, мягко говоря, не нова, спросите у Галена, Гиппократа, Диогена Лаэртского или Альберта Великого – они подтвердят. Да и немецкие логики, вроде Гегеля с бесчисленными последователями, указывают на спираль развития, где, упрощённо говоря, некое явление (тезис) со временем дополняется указанием на то, что есть противоположность ему (антитезис), а затем формируется понимание единства исключающих друг друга предыдущих понятий (синтез).

Конечно, на процессы смены тенденций и трендов очень влияет прогресс. Первый важнейший пункт – всеобщее образование, распространившееся по Европе в период 1860-х – 1920-х годов. Молодёжь чётко выделилась в самостоятельную общность, вырастив субкультуру подростков, тинэйджеров. Второй пункт – техническая революция. Автомобили, электричество, радио, автоматические станки и прочие аэропланы сильно изменили производственные процессы, сделали их доступными для молодёжи, предоставили ей возможность рано начать зарабатывать, а следовательно стать независимым от старших поколений, всё меньше считаться с их жизненными моделями.

И вот тут начинается выделывание по всем фронтам. Подходит к концу эпоха «викторианского реализма» с чёткими герметичными сословиями и напыщенным пуританством. Её сменяют «жуткие» идеи модерна, структурализма и целой россыпи пост- версий философии.

ХХ век как минимум заострил «места стыка» поколений, а как максимум довёл их до мелочного дробления на переходные стадии с массой жёстких конфликтов.

Именитый историк искусств Джеймс Лавер сформулировал закон модной цикличности с позиций восприятия прошлого. Исследователь говорил об истории костюма, но посмотрите, насколько этот принцип уместен практически ко всему современному вещному и духовному миру:

это неприлично – за 10 лет до своего времени;

это бесстыдно – за 5 лет;

это дерзко – за 1 год;

это элегантно – в своё время;

это заезжено – годом позже;

это уродливо – через 10 лет;

это смешно – через 20 лет;

это забавно – через 30;

это причудливо – через 50;

это очаровательно – через 70;

это романтично – через 100;

это классически красиво – через 150 лет (эй-эй, братишка, полегче! куда разогнался!).

Старшие поколения посмеиваются над возвратом трендов своей молодости и даже радуются этому. Матушка-природа привила высоколобым человечкам страсть к идеализации прошлого, ведь раньше, как известно, было лучше, в первую очередь потому, что всё хотелось и всё моглось, к примеру, с перепоя полумарафон зарядить – да легко!

Модель жизни конкретно нашего поколения явно не столь плоха, чтоб прервать существование рода человеческого на Земле, а значит она инстинктивно воспринимается верной. В то же время новоприбывшие на этот свет ребятки принимают любые изменения как уникально новый факт, пусть и зная, что перед ними лишь хорошо забытое старое.

Когда своими трендами начинает выёбываться мелкота, мы, на правах старших, просто разгоняем или не замечаем их. Но всё намного сложнее с «полувзрослыми» – теми самыми 15 – 20-летними. Разогнать их уже нельзя, ибо насуют по почкам, но их тренды вызывают жгучую ненависть или язвительное презрение, ведь они являются антитрендами для предыдущего поколения и людей за 40.

Но по-настоящему эпичные столкновения происходят в «области полутонов». Поколение находится в середине жизненного цикла, а вот тренды в рамках одной тенденции могут различаться кардинально. В 1920-е – 1930-е на политической арене Германии месились местные красные и нацисты, являвшиеся по сути представителями одного поколения, но с разными взглядами на тенденцию социализма: у одних – эгалитарная власть пролетариата, у других – эгалитарная власть нации.

Наше время Стабильной стабильности на фоне послевоенных революционных разборок выглядит как-то мелко. Зато кипят буйные страсти в сфере искусства.

Миллениалы понасоздавали Интернетов, которые конкретно так подмяли под себя «традиционные» СМИ и прочие мейнстримные общественные тусовки. Даже плоть от плоти сссрец Брежнев 2.0 вынужден нехотя считаться с прогрессом, создавая всякие там палёные «Советы блогеров».

Благодаря беспрестанным скандалам, шокировать аудиторию рунета становится всё сложнее. Основные персонажи вроде поделили уже лукбуки Nike и посчитались в очереди на фотосессию для MDK.

Однако, нет-нет, да и пошатает основы рынка дяденька, продающий дедовы треники под видом топшмота для юношей бледных со взором горящим, то девочка с тоненьким голоском забацает на пианинке про то, что она не зигует, то «Антихайп» с Гнойным в качестве локомотива и Замаем в виде боевого знамени влетит на боевой тачанке с лукошком гостевых мдмашек.

Сам Гнойный в недавнем интервью TheVillage заявил, что свершил очередную хип-хоп революцию, «сверг короля» в лице Оксимирона и стал Временным правителем с «карт-бланшем на свинство». Всепроникающая ирония, деструкция реальности с заменой разрушаемых частей условно кибер-панком, концентрация на действии ради действия, тексты-потоки сознания – месиво далеко не всем понятных категорий составляет основу мировоззрения Славы КПСС. Ну постмодерн же.

Другой постмодернист Умберто Эко писал: «Постмодернизм – это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведёт к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности». Если придерживаться такой трактовки, имея в виду под «модернизмом» не столько направление в искусстве, сколько всё Новое время (закончившееся мировыми войнами), выстраивается внятная последовательность смены трендов через глубокое переосмысление предыдущих, что вызывает – где сильнее, где легче – хаос во всех культурных понятиях.

В Первом мире в основном упражняются в интертекстуальности, то есть наделении искусства многочисленными отсылками к другим объектам искусства (привет, ностальгия по прошлому). Для современной России, бьющейся в вялых конвульсиях между советским мировоззрением и пустотой, актуален как раз хаос, выраженный в переоценке традиций, точек зрения (чужих и собственных), что питает изобразительные возможности постмодерна, а иногда вызывает вполне здоровую маргинализацию: «Да идите вы нахуй, я съёбываю из вашего дурдома!»

В подобном ключе противопоставления себя Оксимироновско-Ютьюберской системе Гнойный выглядит бунтарём, а значит – романтиком. Система же раздражается «Антихайпом», как совсем недавно поначалу стремалась надеть шмотки Рубчинского. А потом ничего, распробовала. И антитренд стал трендом.

А Антихайп станет хайпом.