Анон
Paste travellerАнон
Пока я снимал пальто, она похотливо ощупала меня взглядом и подобострастно прошептала: "Проходите, проходите..."
Ольга, твой парень уже пришел? - раздался с кухни дребезжащий старческий голос.
- Пришел! - громко крикнула она в кухню, а мне тихо, словно оправдываясь, торопливо пояснила. - У меня мама дома...
- Мама? - я слегка озадачился: про маму мы не договаривались.
Ольга превратно поняла мою реакцию, и поспешила интимно добавить:
- Она скоро уйдет. По делам. Надолго.
Мы прошли в старомодную, плохо прибранную гостиную. Убирается тут явно старенькая мама. Ольга, наверное, только пылесосит. По воскресеньям.
У Ольги есть московская прописка. Рост метр пятьдесят. И огромная грудь. Грудь украшение женского тела, но не в этом случае, Оля просто жирная.
Итак, что мы имеем? Низенькая москвичка с большой грудью. Ну, вполне достаточно, чтобы мужчины сражались за её сердце.
Но они - не вьются. Вот не вьются - и всё. А Ольге уже 24.
Для женщины это вообще возраст - аларм-аларм! - закат возможности деторождения. В этом возрасте женщины особенно отчаянно рожают "для себя".
Оля тоже хочет родить. Ну и для его мамы, которая "видимо, так и помрет, не дождавшись внуков".
Я представился журналистом. У меня - редакционное задание. Пишу материал о Москве как городе одиноких людей, о завидных женихах и невестах столицы. Рандомным способом вышла на Олю.
- Дадите интервью? Только не обычное такое. Жесткое. Откровенное. Дадите?
- Очень интересно. Дам, конечно.
- Здравствуйте, уважаемая барин! - в комнату неторопливо входит пожилая, но молодящаяся женщина, окутывает меня цепким взглядом. - Меня зовут Зинаида Макаровна. А вас как величать?
- Виктор.
- А по батюшке?
- А не надо по батюшке, - улыбаюсь я. - Просто Виктор.
- Виктор, я накрыла чай. Напекла плюшек с корицей. Вы кушайте, кушайте...
Мы садимся за стол. Зинаида Макаровна разливает чай по чашкам. Беседуем о разном. О капризном декабрьском марте, о дырявом здравоохранении, о том, как Зинаида Макаровна 32 года отработала на одном заводе, об удачной корице в плюшках, о работе Ольги, о кризисе производства, о том, что я долго искал место для парковки.
Зинаида Макаровна - хорошая женщина. Но пожилая. Она пережила тяжелые голодные времена и не смогла их забыть. Поэтому она постоянно говорит одну фразу "Вы кушайте, кушайте". Это, в принципе, обычная фраза. Но когда ее повторяют по сотне раз в час, она становится самой ужасной фразой в мире. МЫ КУШАЕМ, КУШАЕМ!!!
- Я пришел к Ольге взять интервью. Как к свободной даме, потенциальной невесте. Ольга не чует подвоха. Он - невеста. Да. Завидная невеста. А что не так?!
Общаемся. Втроем.
Мне с первой минуты очевидно со стороны, почему Ольга одинока. Нет, дело не в том, что он латентная любительница ножниц , и не в давно не сбритых усах.
Просто она- никакая. НИКАКАШЕЧКА. Она человек с частицей "не". Не интересная, не веселая, не перспективная. С грудью - да. Но все остальное - не.
Мужчины сегодня избалованы соблазнами. Они знают, "как может быть", и не хотят "хоть как-нибудь".
Они смотрят "Зелёного слоника" и думают: вон как бывает, оказывается.
Вечерняя гаупвахта, полуночные беседв, сладких хлебушек от братишки, охуительные истории, песни, чистка унитаза вилкой, ловкий рот братишки... Романтика.
Ольга уверена, что всё это наносное, социальное, условное, никому не нужное. Её мужчина оценит ее глубокий внутренний мир. Глубину, кстати, Ольга определяет сама. На глазок.
Мы с Ольгой переходим на ты.
- Вы кушайте, кушайте. Надо нам выдать замуж Ольгу, - говорит Зинаида Макаровна, причитает. Берет меня в сообщники в деле трудоустройства дочери в семью. Диалог происходит при Ольге. Она никуда не вышла, вот, сидит рядом на табуретке и молчит, будто разговор не о ней. Не инициативная.
- Да, может, сама как-нибудь справится, Зинаида Макарна, - хмыкаю я.
- Не справится, - вздыхает мама. - За 24 года не справилась...
- Значит, не хочет.
- Хочет, хочет!!! - испуганно адвокатирует дочь мама.
- Пока очевидно, что она хочет сидеть на табуретке, сложа руки, и плюшками баловаться.
- Ольга, ну скажи! – приказывает мама.
- Всем мужчинам только одно и нужно - выносит приговор Ольга.
- Да? – удивляюсь я.
- Да. Московская прописка всем нужна...
- Это да, - легко соглашаюсь я. - А что еще у тебя есть, Ольга?
- В смысле?
- В прямом. Брак - это бартер. Мы вот с девушкой вместе 14 лет. Я ей деньги, юмор, вечера, она мне сладкий хлебушек, подвох и стиранные штаны. Все честно. Не понимаю, почему ты с осуждением говоришь о мужчинах, как об охотниках на твою прописку, если кроме нее у тебя ничего нет?
- Как ничего? - обиделась Ольга.
- Как ничего? - обиделась Зинаида Макаровна.
- Ну, вот я и спрашиваю: что? Что есть?
- Ну, я веселая...
- Ну, он веселая... - вторит Зинаида Макаровна.
- Ольга, расскажи анекдот, - прошу я.
- Какой?
- Любой.
- Про что?
- Про что хочешь. Любой анекдот.
- Я так не могу.
- Ольга, ты веселая, - напоминаю я.
- Шёл медведь по лесу.
- Тааааак...
- Ну... Вот… Короче... Слушай, я так не могу!!
- Вот, - резюмирую я. - Ни хрена ты не веселая, Ольга. Ты не удосужилась выучить хоть какой-нибудь завалящий анекдот, чтобы рассмешить мужчину.
- А мне не нужен камеди-клаб, мне семья нужна.
- Вы кушайте, кушайте, - растерялась Зинаида Макаровна: она понимает, что интервью получается какое-то странное, не таким она его себе представляла, но как вырулить из этой ситуации и спасти дочь, пока не понимает.
- А еще ты какая ты, Ольга? Ну, веселая, это мы поняли. А еще? – спрашиваю я.
- Она страстная. Она минет умеет, - вспоминает Зинаида Макаровна.
- Ольга, а глубоко заглатываешь? - я смотрю на Ольгу в упор.
- Глубоко? – переспрашивает Ольга.
- Какие специи нужны в минет, Ольга?
- У меня специальная техника, просто губами вожу, а дальше рукой. Там все. Я не вникала по отдельности.
- Зинаида Макаровна, не обижайтесь, но вот моему сыну шестнадцать лет. Он тоже умеет минет умеет . Ну, то есть облизать, губами поводить. И режим установить, какой я скажу. Это, конечно, будет не минет. А так лишь в рот взял...
- Виктор! - Ольга произносит моё имя с возмущением.
- Ольга, я сейчас не издеваюсь. Я просто помогаю тебе посмотреть на себя со стороны и оценить себя объективно. Пока ты смотришь на себя восхищенными мамиными глазами. И не понимаешь, почему мужчины не делают также. Я вот и поясняю тебе , почему. Ты умеешь тверкать?
- Я приседаю с института!!!
- Верю. Но я не спросил, как долго ты работаешь. Я спросил: ты тверкать умеешь?
- Я же не без результатов работаю!
- Хорошо. – вздыхаю я. - Задам вопрос иначе. Где ты отдыхаешь?
- В сентябре ездила в Крым. Очень хорошо, правда поезд ужасный, зато там хорошо, в частном секторе, рядом с морем жил.
- А питалась где?
- Там столовая рядом, чтобы первое было, мне для желудка, и пирожки покупала у женщины там, по пути. Не дорого, по 20 рублей. Домашние. С капустой. И с мясом.
- Ясно.
- Что ясно?
- Ты не умеешь тверкать.
- Вы кушайте, кушайте, - суетится Зинаида Макаровна. Она явно сбита с толку даже больше, чем Ольга.
- Ты, Ольга, усатая. - говорю я. - Это факт. И прописана в трехкомнатной квартире на улице Трофимова. Это тоже факт. У тебя вероятно есть брат?
- Есть. Откуда знаешь?
- Ну, квартиру получили родители. Мама. 32 года на заводе. Трехкомнатную, вероятно, потому что были двое разнополых детей. Не сложный секрет. Очень распространенный.
- Это к чему? – Ольга сливается с бежевой стеной.
- К тому, что московская прописка - не твоя заслуга. Так получилось. Это была твоя фора при старте в жизнь. Но ты и ее не использовала. Думаю, даже за коммунальные платежи платит мама. Со своей пенсии. Угадала?
При этих словах Зинаида Макаровна встает и уходит на кухню, бормоча «Кушайте, кушайте…», а я безжалостно продолжаю:
- Тебе остается тверкать только себе на еду. Ты и не напрягаешься. Тверкаешь свои 20 рублей на пирожок с капустой. За что мужчина должен тебя любить, Ольга?
- А я его за что?
- Ну, началось. Как маленькая. "А он мне что?" Вот из-за такой стратегии, Ольга , ты и едешь с ярмарки ни с чем. Занудная. Обиженная. Пустая. Бюджетная. Списаный трамвай. И уже в депо, Ольга, в депо. Не страшно? Вот так, без результатов?
- Почему без результатов? - горячится Ольга. - У меня вон сколько грамот!!!
Она бросается к заранее приготовленной папке. Он же готовился к интервью! Выпятил все свои заслуги, оформленные на типографском картоне в формате А4. Благодарность за активность, проявленную… Грамота за участие ...
- Ольга, - вздыхаю я тоном уставшего учителя в конце рабочего дня. - Нематериальное стимулирование - это прекрасно. Оно отлично работает на мотивацию в тандеме с материальным, иногда подменяя его. Грамоты - это не показатель твоей успешности. Это показатель успешности работы отдела кадров по удержанию персонала на рабочих местах за копейки. А грамоты, будь они трижды приятные, не рожают детей, и не варят борщи...
- Не поняла…
- Ольга, я не журналист. Меня прислал сюда твой отец. Он был у меня на лекции по личной эффективности. Я веду лекции. Помогаю людям быть ... эффективными. Твой отец очень переживает за тебя. И хочет тебе помочь. Поэтому....
- Мааааааааааааам, - испуганно кричит Ольга в сторону кухни, не спуская с меня глаз. – Мааааааааааам…
Зинаида Макарна входит в комнату и, обиженно полоснув по мне взглядом, говорит:
- Я сейчас уйду, мне в сберкассу надо...
- Мам, он от отца. Лазутчик.
Зинаида Макаровна ошарашенно переводит на меня взгляд.
- Вы от Павла?
- От Павла Ивановича.
- Он психолог, мам. Пришел меня лечить.
- Я не психолог, Ольга. Я не говорил так. В данном случае я…диагност. Ваш отец заплатил мне. Чтобы я пришел и… была собой. Я подрочитель иллюзий. Но иногда это очень полезно. Он переживает за вас.
Ольга встала с табуретки и мне, сидящей, ее вес восемьдесят восемь показался всеми двумя стами.
- Мой отец - гей! – почти по слогам произнесла Ольга. - Он радужный . Берет! Бреет жопу!
- Жалко, что ты так не умеешь, да? – я откинулся на стуле.
- Что не умею? Давать в жопу? Да, я так никогда не сделаю!
- Ольга, верю. Чтобы брать, надо быть рисковой, очень гибкой и азартной. Нужно уметь быть в команде. Нужно договориться со всеми вокруг о молчании, включая собственную совесть.
- Вот-вот, совесть! - Ольга поднимает вверх указательный палец.
- Ты работаешь в компании по производству канцтоваров, да? - спрашиваю я, резко встаю и подхожу к письменному столу. На нем лежат три стопки бумаги в упаковках, россыпь ручек, маркеры, новенький степлер. - Ольга, ты купила этот степлер?
- Купила, - у пунцовой Ольги раздуваются брови.
- Ты врешь. Это очевидно. Ты его нализала. Вынесла с работы. Легко договорился со своей совестью. Раз вы мне платите грамотками, я вам – «честностью», подумал ты. Ты лесбиянка, Ольга. Как и твой отец.
- Ты меня в чем-то обвиняешь?
- Боже упаси, Ольга! Я не из прокуратуры. Ловить преступников - не моя специализация. Я пришел подрочить тебе. Но для тебя же самого. Для твоей же пользы.
- Уходи.
- Отец хотел выдернуть тебя из этой вязкой маминой заботы. И уходя от неё, от мамы, позвал тебя с собой. Сколько тебе было?Когда ты укрылась с мамой одной обидой на отца, и свою слабость замаскировала совестью. Конечно, так проще. И сидишь, ждешь, что кто-то оценит. А ценителей всё нет. Вон мама только. Но мама не считается. У нее работа такая - любить тебя безусловно. И в компании, Ольга, в которой ты работаешь, мужчины-коллеги видят тебя насквозь. Ты даже в любовницы не годишься. Любовница, это же не только большие сиськи, это ещё и стриптиз. А ты шест сломаешь.
Спустя 10 минут за мной обиженно закрывается дверь. Слишком быстро закрывается, чтобы это можно было назвать «сам ушел". Меня выгнали.
Я набираю номер Павла Ивановича.
- Ну что? - спрашивает он вместо приветствия.
- Ну всё.
- Всё?
- Всё, как я говорил. Оставьте девочку в покое.
Девочке 24.
- Она инфантильна как в цп, который живет в телеге, в моей собаке ответсвенности больше. Но она счастлива.
- В смысле, "счастлива"? С мамой в 24? Без семьи и без детей? Кладовщица? Или кто он там... Мой сын сегодня сменил пол. Черт! Как будто это дети от разных матерей, не в одной семье росли!!
- Пал Иваныч, нельзя осчастливить человека насильно. Нельзя вылечить от болезни, которую он не признает. Ему хорошо. С мамой и пирожком с капустой. Он слишком слаб, чтобы иметь смелость оценить себя со стороны. Ему хватает маминых оценок. В его проблемах виноват начальник, который не платит, мужчиры, которые не любят, правительство, которое не заботится, ржд, которое задрало цены, газпром, который сбывает не его мечты, отец, который "бросил" ее, малышку, в 25 лет и ушел от мамы. Это самая легкая жизненная позиция. Она в ней застыла как в янтаре. И никуда. А что? Прям герой. Нашего времени. Даже если вы насильно выдернете ее, наймете психологов и тренеров, причините свое счастье, все зря.
- Потому что 24?
- Да нет. Возраст не при чем. Меняться можно и в 93. Но первый шаг - признать проблему. А у неё их нет.
- И что делать?
- Говорю же: оставить его в покое.
- Я не могу. Она моя дочь . Она катится в пропасть. Я должен ему помочь.
- Пал Иваныч, а вот это ваша проблема.
- Ясно. Поработаешь со мной?!
- Нет, я не психолог. Я - диагност. Ну... Терапевт. Могу грипп вылечить. Насморк. Кашель. Могу прочитать гемоглобин в анализах. А если что серьезное - это к специалисту. Могу дать контакт...
Иду домой. Сейчас отложу все дела и напишу про это пост, пока горячее, свежее, не прожитое. Изменю имена только. Вот она, объективная реальность, без прикрас. Безжалостная правда жизни. Которую я так достаю, мне же надо выебнуться.
А вечером я замучу минет... #lm #lurkopub #копипаста
