Ангел 

Вода заполняла ванну. На этот раз решено окончательно. 

Проверил, лежит ли записка на стиральной машине. Записка лежит. Всё стандартно, не винить ни в чём никого. Впрочем, кто её прочитает? У него никого нет. В живых. 

«Подумай о своём ангеле, – говорила мама, когда совсем маленький Максимка делал что–то гадкое: размазывал кашу по обоям или гонял соседского кота, – Ему наверняка очень больно.» И Макс был глупым, верил в мамину сказку, что защитник смотрит с доброй грустью, качает златокудрой головой: «Максимка–Максимка! Разочаровываешь.» И хулиганить после этого как–то не хотелось. А ещё иногда во снах Максу казалось, что слышит его голос. 

Что за бред?! И почему это вспомнилось именно сейчас? 

«Ангел, – усмехнулся Макс, – Если бы он существовал, допустил бы этот кошмар? А если допустил, то чем он лучше дьявола?» – мысль отозвалась уже привычной болью в висках. В любом случае, того уже уволили из небесной канцелярии. За бездействие. Или он спился с тоски. 

«Это мир лжецов, каждый считает себя выше и значимее всех, а других людей рассматривает как материал. Нагнуть ближнего, использовать его по полной, высосать все жизненные силы и бросить – норма. Потому что никто ничего никому не должен, тебя поимели – ты и виноват, ты и дурак. Мир, где убийство остаётся безнаказанным, где у убийцы есть деньги, а у тебя только правда (которая никому не нужна). Разве есть здесь место чему-то светлому?» 

Если резать поперёк, всё кончится быстро. 

«Я не должен сомневаться. Мне больше не будет так больно.» . 

– Максим Алексеевич! – раздался назойливый женский голос из–за двери. 

Бритва дрогнула. 

«Кого там принесло?! Любовь Петровна, что ли?» Он ничего не ответит. Она постоит–постоит да и свалит. Словно подслушав его мысли, бабуля ответила надоедливым стуком. Уходить она явно не собиралась. 

– Максим Алексеевич, откройте! Я Вам яблочек принесла! 

– Чего? – хмуро бросил Макс. «Хватит уже барабанить! Ты мне так дверь выломаешь!» 

– Яб-ло-чек! – прокричала она, как будто он был глухим, – На-лив-ны-е! Только из сада. Ммм… объеденье! 

Макс тихо ругнулся, но почему-то побрёл открывать. 

Любовь Петровна сама как яблочко, круглая вся, румяная. Тянет ему корзинку с антоновкой. Ясно же, кислятина гадкая, а улыбается так, что не откажешься. 

– Что это у Вас вода набирается. Ванну что ли принимали? Днём? 

Макс пожал плечами. 

– Кстати, у меня тут кран барахлит, – с невинной женской хитростью «вспомнила» Любовь Петровна, – И внучка Ксюшенька скоро приедет, – лукаво добавила она, – Вы тоже заходите в гости. Чаёк попьём, а то всё один да один как сыч сидите. 

«Ксюшенька? – перед глазами стояло миловидное лицо соседкиной внучки. Она иногда забегала к бабушке, постоянно что-то роняла, то телефон, то ключи, зато кормила бездомных кошек. Макс сам видел. Несколько лет назад он всё хотел подойти, познакомиться, да как–то не решался, – Ксюшенька – это хорошо.» 

Вслух сказал, будто бы нехотя: 

– Починим ваш кран. Только переоденусь. 

– Ой, я тогда пирог испеку! Шарлоточку, – засуетилась старушка. 

«Что бы надеть? Пиджак – слишком официально, может джемпер с брюками? Или нет, джинсы. И серую водолазку. Девушкам она всегда нравилась.» 

*** 

На лестничной клетке ангел принял своё настоящее обличье. «Фух, кажется обошлось. Надо ещё Ксюшке нашептать, чтобы к бабуле зашла, и Любу Петровну разбудить, она обычно гостям не очень рада, но если Максимка починит кран...» 

Ангел плеснул себе валерьянки (в последнее время всегда носил её с собой) и стряхнул с крыла седое перо. 

«Ничего, в этот раз легко отделался. В прошлый, чтобы вода в ванну не наливалась, пришлось сломать трубу.» 

Александра Власова