Анатолий Кузнецов

ОБРАЗОВАНИЕ КАК ТВОРЕНИЕ. Первый из пяти концептов образования. Анатолий Кузнецов
Пытаясь обнаружить наиболее общие культурно-исторические спецификации универсализма образования, мы получили ряд культурно-исторических проблематизмов (установок): образование как творение, образование как благодать, образование как долг, образование как развитие, образование как творчество.
Их стержнем является отношение между и источником и реципиентом образования, фиксируемое в определённом социально-историческом контексте, выраженное с той или иной степенью рефлексивности.
Образование как творение. История культуры позволяет утверждать, что древнейшие, базисные значения концепта «образование» является космогоническими и отрабатываются в ритуалах и обрядах, изображающих сотворение мира. Исходным, архетипическим обозначением образования является круг. К такому выводу подводят этимология и этнография. Семантика слова «образование» позволяет нам проникнуть в историю самого явления, недоступную для прямого исследования. В частности, историческая морфология и этимология слова указывает на его древнейшие истоки.
Слово «образование» сложное, многосоставное, сложившееся прибавлением окончания к слову «образ», которое в свою очередь имеет две морфемы, «об» и «раз». Они имеют самостоятельные значения и были в древности отдельными словами. Префикс об- происходит от предлога о, об. Он обозначает пространственное отношение. Слово «об» имело древнейшее значение движения по кругу, нахождение рядом с чем-то, близости, собирательности (ср. обед – совместная еда, оба – тот и другой вместе). Первоначальное значение слова «раз» - удар (отсюда – резать, т.е. действие, в результате которого производится отделение). Собранность и вместе с тем выделенность образа восходит к значению круга в первобытном обществе. Круг указывает границу социальной структуры, отделяющей сакральное от профанного, причем, нарастание сакральности происходит центростремительно.
Рассматривая древнейшую семантику круга на материале южноамериканских индейцев, К. Леви-Стросс утверждает, что «мы имеем дело с полностью осознаваемой туземцами концентрической структурой, где отношение между центром и периферией выражают две оппозиции: одна…между мужским и женским началами и другая между священным (сакральным) и несвященным (профаническим)…Центральный комплекс, образуемый мужским домом и площадкой для танцев, служит местом для церемоний, в то время как периферия предоставляется для домашних дел женщин, не принимающих участия в религиозных таинствах» [3, с. 127].
Так же и О.М. Фрейденберг усматривает архаическую литургическую праоснову в первобытных хождениях по кругу, воспроизводящих движение солнца и других светил. «Общественный человек в своем повседневном быту делает то же, что делает ежедневно небо, солнце и земля; его жизнь есть сплошное повторение космических действ, пусть и своеобразно понятых, то действенное повторение, которое и создало такую удивительную, странную вещь, как обряд»[4, с. 52]. Этот мотив очерчивания сакрального пространства прослеживается в хождении вокруг храма; вполне развернут он в мандалах – концентрических моделях мира, заключающих внутри себя божество.
Эмпирей – также священный круг, образованный вокруг центра мира. Отделение последнего от внешней тьмы имитируется во время кругообразных обхождений церквей и престолов, символизирующих действие демиурга. Сакральное значение круга, возможно, связано с солнцем, культом плодородия; имя грузинской языческой богини солнца и плодородия Барбале означает «круг»; наоборот, преисподняя, куда заходит солнце, обозначается кругом со звездой в центре, таков, например, иероглиф «дуат» у древних египтян [5]. Эта исходная семантика сохраняется в одном из значений образования в современном языке (образование Земли, образование страны). Современнойпедагогической теории эта омонимия кажется периферийной и случайной. Однако для мифологической и религиозной мысли дело обстоит как раз наоборот. Она для нее была и остается центральной.
Для христианства семантика слова «образование» имеет явное начало в акте божественного творения. «В начале сотворил Бог небо и землю» [6]. Сотворение человека по образу Своему в день шестой есть исчерпывающий для верующего прототип образования, в котором человек присутствует наряду с другими созданиями шестого дня – скотами, гадами, зверями земными – но с отмеченностью образом Его. Поскольку каждый человек вписан в указанный порядок, то его образование сводится к участию в божественном генезисе, в т.ч. к пониманию своего положения в нём. Религиозное образование отличатся универсализмом и всё время возвращает к обстоятельствам первотворения, изложенным в Библии. События земной жизни являются отблеском божественного плана, поэтому сами по себе не имеют смысла.
Бог творит из ничто. «Великому Творцу не надо ничего – ни инструмента, ни материала. Они, да еще время, труд, уменье и старанье нужны иным умельцам, а Богу достаточно лишь желания. Он творит все, что захочет»,- поясняет «Шестоднев» [7, с. 45]. Бог творит по несотворенному образцу, человек же - по «готовым образам». Наиболее высоким ориентиром для человека является образ вечности. Как бы бесконечно далеки ни были от него нормы практической деятельности – все равно они входят в общий порядок Божественного творения. Сотворение из ничто делает избыточными детализации состава, материи божественного образования и ставит сущностный вопрос о подобии Богу. Соответствие человека образу Бога и есть проблемный центр религиозной мысли.
В Его замысел одинаково входят и становление души, и становление страны, народа. Они охвачены единым планом божественного творения. Так, древнерусской мыслью сотворение мира Богом и образование Русской земли помещаются вместе как сакральный акт с большим провиденциальным значением. Русская земля - богоизбранная, предназначенная служить для спасения человечества. В событиях русской истории летописец видел аналогию библейскому повествованию, и его интересовали моральный урок и провиденциальный план происходящего. Если соединить эсхатологические ожидания летописца с мотивом духовного генезиса Руси, то получится вполне законченная картина. Окажется, что летописец видел одновременно начало своей земли и ее завершение под знаком Предназначения. Образовательная роль книжности мыслится им как извещение об этом всех людей.
Идею религиозного образования русской земли поддерживает В.С. Соловьев: «Если взять нашу христианскую Библию, собрание книг, начинающихся книгой Бытия и кончающееся Апокалипсисом, и разобрать её помимо каких бы то ни было религиозных убеждений, как простой исторический и литературный памятник, то перед нами произведение законченное и гармоничное: создание неба и земли и падение человечества в лице первого Адама – в начале, восстановление человечества в лице второго Адама, или Христа, - в центре, и в конце апокалиптический апофеоз, создание неба нового и земли новой « в них же правда живёт», откровение преображённого и прославленного мира, Нового Иерусалима, нисходящего с небес, скинии, где Бог с людьми обитает (Апок. XXI). Конец произведения связан здесь с началом, создание мира физического и история человечества объяснены и оправданы откровением мира духовного, представляющим совершенное единение человечества с Богом» [8, с. 223] (Соловьёв, 1989, с. 223).
Исходная семантика образования отброшена современной секуляризованной культурой. Но она вошла в религиозную мысль, в т.ч. в религиозно окрашенные концепции образования, в виде идеи священного круга знаний. Отсюда энциклопедизм, энциклопедия – понятия, идущие от дневрегреческого εγκυκλιος, что означает «кругообразный», «круглый» [9].
Древнее образование оставалось в пределах священного цикла знаний, замкнутой окружности, движение к центру которой дает мудрость, обеспечивает духовное воспитание души. Закрученная спираль энцеклопедизма противостоит разомкнутому пространству современного знания. Как соотнести концентрическую углубленность с линейной кумуляцией фактов – этот вопрос встает при знакомстве с базисной семантикой образования.

‏Source m.facebook.com