«Анарх» в творчестве Эрнста Юнгера
«Таинственный путь ведет вовнутрь», — говорил Новалис. Повстанец это внутренний эмигрант, который стремится сохранить свою свободу в самой гуще этих лесов, где пересекаются «пути, которые никуда не ведут». Однако, это убежище обладает двусмысленной природой, так как это святилище органической жизни, которая не была еще поглощена царящей в мире механизацией, ровно в той же степени насколько она образует вселенную, чуждую человеческим законам, представляет также «великую обитель смерти, источник разрушительной опасности». Также позиция, занимаемая Мятежником, может быть только временной позицией.
Именно в «Оймесвиле» в 1977 году появился последний встречающийся у Юнгера Образ, Образ Анарха (8). Венатору, герою этой постмодернистской" книги, которая является продолжением «Гелиополиса» и действие которой разворачивается в третьем тысячелетии, нет нужды бежать в лес, чтобы избежать воздействия окружающего нигилизма. Ему достаточно достичь высоты, которая позволяет ему наблюдать за всем на расстоянии, обходясь даже без того чтобы иметь самому необходимость удалиться. Характерным в этом плане является его отношение к власти. В то время как анархист хочет заставить власть исчезнуть, Анарх довольствуется тем, что рвет с ней всякую связь. Анарх не видит во власти врага, но он и не стремится завладеть ею, так как ему нет нужды в ней, чтобы стать тем, кто он есть. Анарх это суверен сам по себе, это равносильно тому, что через него определяется расстояние, существующая между независимостью, которая не нуждается во власти, и властью, которая не наделяет постоянно независимостью. «Анарх, — пишет Юнгер, — это не партнер монарха, но его антипод, человек, которого обладателю власти не удается поставить в рамки, хоть он для него и опасен. Он не противник монарха, но пара ему». Настоящий хамелеон, Анарх, приспосабливается ко всем вещам, потому что его ничто не затрагивает. Он находится на службе истории, продолжая оставаться по ту сторону истории. Он живет во всех временах одновременно, настоящем, прошедшем и будущем. Перескочив через стену времени, он находится в положении полярной звезды, которая остается неподвижной, в то время как небесный свод вращается целиком вокруг нее, центральной оси или ступицы, «центра колеса, где отменяется время». Таким образом, он может смотреть на «просвет», который представляет место и время новой манифестации божественного. Через него видно, как пишет Клод Лаво по поводу Хайдеггера, что благо заключается «в том, чтобы проживать, а не переходить, в том, чтобы созерцать, а не размышлять, в благочестии, которое позволяет явиться в мышлении раскрытию и забвению, которые вместе являются сутью aletheia».
То, что отделяет Повстанца от Анарха, это характеристика их добровольного ухода в сторону: отступление по горизонтали у первого и по вертикали у второго. Мятежнику необходимо бежать в лес, потому что он человек, не обладающий ни властью, ни независимостью, и именно только так он может сохранить условия своей свободы. Что до Анарха, он также не обладает властью, но именно из-за того, что он не имеет власти, он является независимым. Повстанец это еще и участник восстания, в то время как Анарх находится по ту сторону восстания. Действия Повстанца происходят в тайне — он прячется в том, что скрывает его из виду, — в то время как Анарх держится на переднем плане. Наконец, в то время как Повстанец изгнан обществом, Анарх сам себя изгнал из общества. Его не исключали; он сам освободился от него.
Явление Повстанца и Анарха оттеснило на задний план воспоминания о Фронтовике, но не положило конец царству Рабочего. Конечно, Юнгер изменил мнение относительно того, что следует от него ожидать, но никогда не отказался от мнения, что этот Образ именно тот, который господствует в мире вплоть до сего дня. Рабочий, определяемый как «первый Титан, который проходит по сцене нашего времени», является в самом деле сыном Земли, дитѐм Прометея. Он воплощает это «теллурическое» могущество, чьим инструментом является современная техника. И он также является метафизическим Образом, так как современная техника является ничем иным, как воспринимаемой в метафизическом плане сущностью, которая сделала человека субъектом в мире, превратившегося в объект. Его связывает с человеком диалектика присвоения: он обладает человеком ровно насколько человек считает, что он обладает миром, отождествляя себя с ним.
