Амина

— Там на кухне картошка осталась. Пойдём, поедим...

Конечно, полсковородки остывшей картошки на двоих было мало. Но по крайней мере, за этим несколько молчаливых минут Амина хотя бы чуть-чуть расслабилась. Всё-таки, когда из одной посуды выковыриваешь кусочки, касаясь вилками друг друга, это несколько сближает. Опасаясь прямо рассматривать его лицо, Амина разглядывала руки. Широкая ладонь, розовые ногти, обычная мужская рука. Выпуклые вены на тыльной стороне говорили о силе, которая таилась в них. И что расслабляло больше всего, это непонятно откуда взявшаяся симпатия с его стороны. Кончено, если отбросить всё происшедшее, интим, определённо имевший место прошлой ночью, не мог не повлиять на положительные эмоции со стороны незнакомого Руслана. Но ведь он сам кажется, не слишком помнит происшедшее вчера.

Когда тянуть больше было невозможно, даже чайник был долит до верха и поставлен на плиту, они заговорили вновь....

— Мне нравиться твоё имя. — Руслан легко произнёс эти слова, любуясь сверкающими в слабом свете глазами девушки. Он был буквально очарован ею, вновь знакомясь с ней.

— А мне твоё. Но ведь бессмысленно сейчас говорить друг другу комплименты. Хочешь ты мне помочь или нет, но я должна выяснить, что происходит. Руслан, я же работаю, за меня волнуется мама. Я не думаю, что лично ты каким-то образом повлиял на моё появление в этой квартире, но я в такой растерянности.

Руслану навилась прямота, с которой она говорила, а ей — внимание, с которым он слушал её. Ей больше не было страшно, и паника пропала. Она вдруг упокоилась, чувствуя внутреннюю силу сидевшего перед ней парня. Она уже была достаточно взрослой для того, чтобы не смущаться факта случайной физической близости. Кроме того, прекрасно себя зная, она подозревала, что не смогла бы этого сделать, не испытывая бешенного желания со своей стороны. Обычно пряча в себе животную страсть, она не могла её сдержать, если чувствовала, что можно, никто за это ругать не будет. А теперь она ещё думала, что никакого насилия над ней никто не совершал. И каким бы абсурдом не был внезапно наступивший склероз, он в чём-то даже облегчал ей жизнь сейчас. Она в любой момент могла прикрыться им, как щитом, просто сказать, что ничего не знает и не помнит. И поэтому, частично задурив свою совесть, свыкнувшись с нелепой ситуацией, она просто разглядывала его. Красивое лицо, внимательные, умные глаза, с бесившимися в них бесовскими огоньками, эти волосы, текущие по плечам длинными, красивыми локонами. Любая девчонка позавидовала бы таким! Они были такими необычными, как у рок-звезды. Захотелось прикоснуться у ним, проверить, жёсткие они или мягкие. Ухоженные, блестящие они завораживали, и на некоторое время даже иные мысли вылетели из головы.

Так они и молчали, познавая друг друга. Это было не тяжкое молчание, а спокойное, уверенное. Двое совершенно чужих друг другу людей сидели в этой не слишком уютной комнате и пытались понять друг друга. Весь мир сосредоточился сейчас на этой комнате, заполненный звуками закипающей воды и ровного дыхания. Амина перебирала холодными пальцами прядку волос, всё время спадавшую на глаза. Её терзало любопытство, так хотелось узнать мысли этого человека в простой одежде, свободно сидящего напротив неё. То неприятие, к которому она подготовила себя, ожидая незнакомого хозяина квартиры, куда-то пропало. Всё вдруг встало на свои места. Чужие вещи стали близкими. Немыслимые глупости, которые хотелось произнести — вполне уместными. Как будто это был сон, уже не пугающий невозможностью своей реальности. Другого города не было, как не было и желания поскорей попасть домой. Внезапно захотелось забыть о времени. Страх, которым она мучалась весь день, заключавшийся больше всего в боязни попасть в плохую историю, пахнущую криминалом, куда-то ушёл. Ей казалось, что он может доверять этому ясноглазому парню, худощавому, но сильному. Появилась уверенность, что он сможет справиться с её проблемой. Никогда в жизни она не доверилась бы никому чужому, а теперь — вот она перед ним, как на ладони. Оттаяла, ожила. Улыбается.

— Скажи, Руслан, а как отсюда я могу попасть домой? Я не имею представления, даже какие здесь ходят поезда. У меня совершенно нет денег. Я просто сошла с ума, так мне кажется... — расстроено произнесла она. — Что делать? Я не могу же вот так, остаться у тебя. Хотя... я думаю... ты не выгонишь меня ближайшие два часа...

Сказав это, она вдруг замялась. Как будто в её словах было что-то постыдное. Сказала, и сникла, опустила глаза, уставилась на поцарапанную столешницу. Закипел чайник, Руслан выключил его и не стал заваривать чай. Он ждал, он просто не знал, что делать дальше. Он больше всего боялся женских слёз. Не пьяных или истеричных, а таких вот, горьких, тяжёлых. Если бы она сейчас заплакала, он ничего бы не смог сделать. Но она подняла глаза и измученно продолжила.

— Понимаешь, я правда не знаю, что и как произошло на самом деле. Может, меня обкололи чем-то. Но я уверенна, что вчера в восемь вечера заснула в кресле у себя дома, а сегодня около дух часов дня проснулась здесь. Я работаю, живу с мамой, и она наверняка дёргается, куда я пропала. Но за такое время сюда можно было попасть, как я понимаю, только на самолёте. Я живу немыслимо далеко отсюда. И никогда в жизни не была дальше, чем в пятистах километрах от города, где родилась. Если ты сейчас скажешь, что тебе не нужны мои проблемы, я встану и уйду, конечно, но я всерьёз рассчитываю на тебя. И ни в коем случае не прошу у тебя денег! Сейчас возможно не только почтовым переводом их получить, но и телефонный разговор заказать за счёт того, кому звонишь! Ты проводи меня туда, откуда можно позвонить...