Алина

Правда режет больнее лести: я действительно всегда осуждающе смотрел на Алину. Развратная красивая девка меняет парней как перчатки, тупая к тому же, судя по улыбочкам. Ничего в ней нет, кроме тупого самолюбования. Вечно ходила по улице полуголая, платье прозрачное напялит в облипку, колготы там со стрелками, туфли на высоком каблучке, спина вся голая, жопа и сиськи утянуты так, что взглядом можно всё и прощупать. Тёмные волосы, мелированные, распущены до задницы, мордашка вечно пьяная с блядской улыбочкой. Она заслужила, чтобы её бросили.

Я тщательно скрываю стыд, отнекиваюсь, подаю себя абсолютно нейтральным к чужим страстям. Но осадочек-то остался: меня раскусили в два счёта, значит, видят люди, что у меня на душе, значит, все мои мыслишки видны как на ладони.

— Может, обнимешь её? Она винит себя, говорит, что ты больше всех её ненавидишь, — тётя Нина жалостливо смотрит на меня. Так беспризорные псы вымаливают кусок хлеба на улице.

Вот новый поворот. Я — обнять Алину, чтобы ей полегчало? Она, типа, думает, что я её ненавижу. Да она мне вообще фиолетово!

— Я могу сказать ей, что у меня нет к ней плохих мыслей.

— Ну скажи хоть так, — соглашается тётя Нина. — Идём.

Она первая поднимается из-за стола, увлекает меня за собой по коридору. Мы быстро добираемся до самой маленькой комнаты, такой же, как у меня.

Алина лежит, закутавшись с головой в одеяло, свернувшись в калачик, отвернувшись лицом к стене.

— Алинушка, вот Дима тебе хочет что-то сказать, — тётя Нина меняется в голосе. От кухонной затейницы не осталось и следа.

Алина никак не реагирует.

— Спит? — с надеждой шепчу я.

— Притворяется, — также шёпотом отвечает тётя Нина. — Я вас оставлю. Может, обнимешь её? Она так хочет, чтобы ты на неё не обижался.

Тётя Нина уходит, и я остаюсь стоять в растерянности перед кроватью. Ситуация неприятная, на меня обижаются, только за что? За то, что я не так где-то посмотрел. Алину, конечно, жалко, но зачем меня-то вмешивать?

Я нетерпеливо сажусь на край кровати, кладу руку на плечо, завёрнутое в одеяло, нервно веду вперёд-назад. Поглаживаю....

Проявляю, типа, радушие.

— Ты на меня обижаешься? — сдерживаюсь, чтобы не выдать раздражение.

Алина сильнее вдавливает плечи в грудь, сжимается в калачик. Напряжение в её теле похоже на пружину, которая сжалась ещё сильнее.

Ничего ведь плохого не будет, если я прилягу рядом? Она ведь под одеялом. Прижмусь к ней, как психолог советовала, обниму, так сказать, сзади. Полежим, и пойду дальше там делать свою домашку.

— Я тебя обниму и потом пойду, — предупреждаю о намерениях.

https://telegra.ph/LAURIE-MODELCOM-LAURIE--M105--S224--SET-138--67P-10-17

Понятно, что она не спит и отлично слышала, что я сказал, а значит шок ей не грозит.

Аккуратно пристраиваюсь сзади, повторяя контуры её калачика. Мои коленки проникают в долинку, образованную её ножками, мой пах слегка касается её попы. Грудью я прижимаюсь, а Алининой спине, рука опускается на плечо, гладит его. Длинные волосы Алины собраны в хвост, пышный букет дышит мне в лицо. Алина лежит с закрытыми глазами, её прелестное личико болезненно напрягается, Алина хмурится, улыбается краешком губ — выражает микро-эмоции неуловимыми движениями губ, бровей, носа.

Внезапно она вытягивает руку из-под одеяла и накрывает мою ладонь сверху. Прикосновение обжигает, никогда раньше я не был так близко с девушкой. Но мысли о том, что я оказываю психологическую помощь соседке, перед которой я, можно сказать, в долгу, возвращают меня к желанию выглядеть благородно даже в такой щекотливой ситуации.

— Ты красивая девушка, — шепчу Алине в ушко. — Самая красивая в нашем районе. Ты вообще можешь выбрать любого парня, с кем встречаться.

— Я не хочу любого, — она впервые подаёт голос. Звенящий колокольчик — обиженный, с зарёванной хрипцой — разносится пугающе одиноко в маленькой уютной комнатке.

— Все мы чего-то хотим, — пытаюсь принять философский тон. — Я, например, хочу, чтобы ты не плакала. Ты лучше всего выглядишь, когда улыбаешься.

— А я тебе нравлюсь? — Алина задаёт невинный вопрос, на который невозможно ответить «нет».

— Конечно, ты всем нравишься. Особенно, когда улыбаешься, — я почему-то уверен, что именно в таких утверждениях скрывается терапевтический эффект воздействия на подавленного расставанием человека.

Алина тянет мою ладонь к губам, я смиряюсь с мыслью, что ей нужно больше душевного тепла, больше ласки, выраженной прикосновениями почти интимного характера.

— Ты правда считаешь, что я красивая? — голос Алины звучит очаровательно, она слегка улыбается, хоть и лежит по-прежнему с закрытыми глазами.

https://telegra.ph/Roksolana-10-24

— Да, ты очень красивая. Здесь даже комплиментов говорить на надо.

Алина хмыкает, расплываясь в улыбке.

Внезапно рука её притягивает мою ладонь за запястье под одеяло, и в следующий миг я держу её правую, дальнюю от себя сиську в руке. Твёрдый сосок упирается в фалангу указательного пальца с внутренней стороны.

— Поласкай меня, — томно шепчет Алина.

От неожиданности происходящего голова идёт кругом, я в бешеном ритме перемалываю ситуацию. Что если в комнату войдёт тётя Нина? Что если у меня нет желания никого ласкать? Тем более девушку, с которой я едва знаком, с которой до сих пор всё, что меня связывало, — это «привет», «пока». Что если...

— Я не большой специалист, — мямлю, проклиная себя за неуверенность и излишнюю дипломатичность в делах житейских.

— Я тебя научу, — мурлычет Алина. Глаза её закрыты, можно даже подумать, что она спит и видит сон, в котором руководит событиями.

Хмыкаю. Честно говоря, сиська приличного размера в руке лежит красиво, даже слишком интересно, чтобы отказываться от бесплатного урока.

— Давай, — отвечаю, сдерживая нервные хохоточки.

Продолжение ...