Ад

Круг первый:

Я влюбился в твои глаза, почуял неладное, но вместе с тем ощутил азарт.

Первый раз Крис Шистад увидел ее на вечеринке. Она просто бесцеремонно схватила его за руку, развернула и спросила:

— Ты Крис?

И на мгновение Крис Шистад оторопел и чуть было не сказал: «Детка, для тебя я буду кем захочешь». Правда, он быстро взял себя в руки и ослепительно улыбнулся.

Крис как мог пытался не смотреть в ее сторону, правда, каждый раз, когда где-то мелькали чуть рыжеватые волосы, он сразу же искал взглядом их обладательницу. И если это была Эва, то весь оставшиеся вечер Кристофер Шистад чувствовал себя преследователем, наблюдая за девушкой, впитывая в себя каждую ее улыбку, адресованную-не-ему, что, несомненно, раздражало. Так «сталкером» стала не Эва, а сам Крис. А бровастик-Юнас — ее парень, — раздражал еще больше.

Но у Криса Шистада было правило — он всегда получал то, чего хотел. Поэтому он пообещал себе, что Эва Квиг Мун обязательно будет его — на одну ночь, не больше.

Крис Шистад просто не знал, что такие девушки, как Эва Квиг Мун, если приходят, то остаются в сердце навсегда.

Круг второй:

Я целую пальцы твоей руки, мы близки, но в то же время чудовищно далеки.

А потом случилось то, чего Крис Шистад не ожидал, но втайне этого хотел. Иногда говорят: «Вот тогда все и изменилось». В тот вечер для Криса Шистада мир перевернулся вверх ногами.

Это случилось на Хэллоуин, он заглянул в одну из комнат на втором этаже, чтобы спокойно поговорить по телефону, а застал там Эву. Эву Квиг Мун, обливающуюся слезами.

У Криса Шистада было правило — не разбивать кулаки из-за девушек, но в тот момент он понял, что Эва Квиг Мун — исключение из всех правил, которые у него были. Тогда Крис еще не знал, насколько далеко все зайдет.

А потом оказалось, что плакала она именно из-за этого бровастика-Юнаса, которому уже не в первый раз хотелось дать в морду.

— Он мой парень или… — и Эва замолчала, поджимая губы.

Крис попытался улыбнуться:

— Ты не знаешь, твой ли он парень?

— Он мой парень, просто мы поссорились.

И неосознанно Крис положил свою ладонь на нее оголенное ледяное плечо. На мгновение ему показалось, что он никогда не трогал ничего более приятного — ее кожа была похожа на бархат. И ему незамедлительно захотелось прижаться к плечу губами.

— Просто забудь о нем, — тихо сказал Крис, а Эва кивнула, хотя он видел, как по ее щеке скатилась одинокая слезинка. — Если он заставляет такую девушку лить слезы, то пошел он.

И именно после этих слов Эва потянулась к нему — медленно, сомневаясь, будто ища одобрения своим действиям. И получила его, когда губы Криса прикоснулись к ее губам. В ту секунду Крис не думал о Ибен, не думал о Юнасе, не думал о том, что ее щеки влажны от пролитых слез. Была только Эва, ее сладкие губы и чуть уловимый запах клубники, которым потом пропахли все простыни.

Но Эва отстранилась первой — оттолкнула его, когда он практически уложил ее на постель, закрыла лицо руками и бормотала, что так нельзя. И Крис не успел ничего сказать, потому что в следующую секунду дверь открылась, а на пороге появилась Ибен. Момент был упущен.

А потом разрыв с Ибен, с которой все равно бы ничего не получилось, драка с Юнасом — Крис поклялся себе, что это не из-за Эвы Квиг Мун, просто уже давно хотелось ему врезать, переписки с Эвой, вечеринки, на которых он так и пожирал ее глазами. Вильям начал встречаться с Нурой, а Эва везде ходила хвостиком, не отпуская подругу одну, тем самым позволяя Крису любоваться собой.

Круг третий:

Просыпаюсь в твоей кровати с мыслью о том, что, пожалуй, хватит.

Порой Крис думал, что узнал Эву Квиг Мун, но каждый раз ошибался. Эва улыбалась ему, ластилась, словно кошка, терлась об него, изголодавшись по прикосновению этих больших, сильных и теплых рук, которые всегда норовили обнять ее покрепче, зажать в тиски и никогда не выпускать.

Но Эва всегда уходила первой, оставляя после себя это ужасное чувство невысказанности, какой-то незавершенности, о которой говорили мятые простыни, пахнущие клубникой, багровые засосы и царапины от ее ногтей на сильной, широкой спине Кристофера Шистада, но отсутствие рядом самой Эвы Квиг Мун.

Крис просыпался в постели, шарил руками по прохладным простыням, желая вновь коснуться разгоряченного тела, подмять ее под себя, почувствовать вкус ее губ и запах клубники, но Эва всегда уходила чуть раньше, чем он открывал глаза. Ему казалось, что с того момента, как за ней закрывается дверь, до его пробуждения, проходило не больше нескольких минут — запах Эвы Квиг Мун витал по всей квартире. Позже Крис понял, что Эвой Квиг Мун пахнет он сам.

И лишь однажды Крис Шистад проснулся в ее постели — после очередной вечеринки, которую он покинул в компании Эвы. Пока они сдирали в коридоре друг с друга одежду, Крис думал, что это ненормально — уже на протяжении такого долгого времени спать с одной лишь девушкой, но Эва Квиг Мун всегда была загадкой для Криса Шистада. И он никак не мог ее разгадать, как ни пытался.

А на следующее утро, проснувшись от солнечного света, пробравшегося сквозь незашторенные окна, Крис вдруг яро ощутил, что тонет, захлебывается своими чувствами и больше не может дышать. Он посмотрел на спящую рядом Эву, понимая, что в своей жизни, наполненной алкоголем, вечеринками и пьяным сексом, он не видел ничего прекраснее. И от этих мыслей ему стало тошно — настолько, что захотелось метнуться в туалет и засунуть себе два пальца в рот, а затем просто смыть эти всепоглощающие чувства в канализацию.

Крис думал, что им там самое место. Крис думал, что больше никогда не окажется в одной постели с

Круг четвертый:

Ухожу через черный ход, снова чую неладное, но считаю, что скоро пройдет.

И он сбежал, как сбегала от него все прошлые месяца Эва — бесшумно ступал по гладкому паркету, тихо прикрыл входную дверь, надеясь, что на свежем воздухе он сможет вздохнуть спокойно. Но даже на улице запах клубники продолжал преследовать его. И тогда Крис побежал — бежал так долго и так быстро, что дышать было практически невозможно, но он был этому только рад.

Крис поклялся себе, что больше никогда не взглянет в сторону Эвы Квиг Мун. Потому что ее в его жизни стало слишкомКруг пятый:

Ты приходишь ко мне во сне, чтобы я не забыл о своей пред тобой вине.

Но тяга к Эве оказалась сильнее силы воли Кристофера Шистада — Эва Квиг Мун оказывалась в его постели каждую пятницу-субботу-воскресенье. А потом одним утром он вновь проснулся и увидел перед собой ее лицо — немного хмурое, будто ей снился не очень хороший сон. Крису захотелось забраться к ней в голову и защитить ее от всего — сразиться с драконом, разбудить поцелуем, стать ее принцем в конце концов, но Крис Шистад не принц.

Он смотрел на спящую Эву Квиг Мун минут тридцать, если не больше, а затем осторожно провел подушечкой большого пальца по ее брови. А затем еще раз и еще, видя, как она недовольно морщит носик. И в этот момент он понял, что это за невероятное чувство, окутывающее его сердце уже столько времени, — нежность.

Все просто. Нежность. То, что он никогда не испытывал ни к одной из девушек. Нежность. На мгновение Крису показалось, что даже это слово пахнет клубникой.

Крис не понимал, чего хотел больше — остаться с Эвой навсегда или больше никогда ее не встречать. Не понимал, как можно так сильно ненавидеть ее за то, что она засела в нем так глубоко, и так сильно ее лю…

Он не дал себе продолжить эту мысль. Встряхнул головой, прищурился, глядя, как она сонно открывает глаза, а затем нацепил на лицо эту улыбку — обольстительную улыбку Кристофера Шистада. А затем матерился на себя — Крис Шистад ходячее клише.

И ему пришлось признаться ей, что она ему снилась. Он сделал вид, будто это в первый раз. Будто Эва Квиг Мун не снится ему каждую ночь, не гладит его по голове во снах, не целует его в губы, не обнимает, не шепчет ему, как сильно она его любит. А Крис извиняется. Он не говорит других слов, только его «Прости» отдается шепотом во всех уголках его сознания. А Эва вторит ему «Я люблю тебя, Крис Шистад. Я люблю тебя». Он не знал, за что просит прощения. За то, что она его любит?

Эти сны похожи на ад. Правда Крис не понимал, где настоящий ад — сн

Круг шестой:

Палец на ощупь нашел курок. Я люблю тебя и пускаю пулю себе в висок.

Спустя какого-то время Крис понял, что так дальше продолжаться не может. Крис перестал уходить с вечеринок с Эвой Квиг Мун, на смену ей пришли какие-то блондинки, рыжие, одногодки и первокурсницы. Он даже не старался запомнить их имена: Мэнди, Сара, Лив, Кира, они все были для него на одно лицо.

Но иногда, лежа в постели с очередной девушкой, он на мгновение задумывался, что до сих пор чувствует запах клубники — где бы Крис не оказался, в чьей бы постели не остался спать, этот запах был повсюду, преследуя его, заставляя его еще больше себя ненавидеть. Хотя Крис не понимал, как можно ненавидеть себя еще с

Круг седьмой:

Снова твои глаза. Я в аду уже год. Куда-то делся былой азарт.

И во всем этом калейдоскопе чувств, секса, девушек и алкоголя, от которого уже тошнило, во сне он раз за разом видел ее лицо. Она приходила к нему, все так же садилась на колени, прикладывала его голову к своей груди и долго гладила по волосам. Она уже не говорила, как сильно его любит, а он уже не извинялся.

И дело было не в том, что она вернулась к Юнасу, а Крис какого-то черта переспал с Эммой, нет. Порой Эва все еще смотрела на Криса в реальности — иногда провожала его глазами, а он чувствовал этот прожигающий насквозь взгляд, но ничего не мог поделать. Хотел, но не мог.

Он уходил с вечеринок слишком рано, теперь чаще один, чтобы ночью во сне встретить ту, что сводила с ума. И Крис понял, что горит в аду — и в реальности, когда видел Эву, и во сне, понимая, что наяву они точно не будут вместе.

Крис Шистад понял, что Эва Квиг Мун оказалась самым большим исключением из всех его правил. Она раз за разом доказывала, что стоит сбитых кулаков, доказывала, что может оказаться в его постели не один раз, не два и даже не двадцать — Крис Шистад хотел видеть ее в своей постели всю свою жизнь.

Но вместо этого Крис Шистад горел в аду.

Я почти привык. Временами подводят нервы. Заглушаю крик. Закрываю глаза. Круг первый…