Беларуское море

Общаясь с беларусами на тему забастовок и стачек, уже привычно натыкаюсь на невидимую стену ошибочного восприятия самих себя - ЗАБАСТОВКИ ЧУЖДЫ БЕЛАРУСАМ! ЭТО НЕ НАШЕ! И даже примеры из нашей недавней истории не всегда пробивают эту стену. Всё это разумеется последствия ментальной оккупации и чужеродного вируса, занесённого в мозг беларусам во времена БССР. Именно советская власть насаждала идею, что беларусы эдакие мирные и забитые селюки, в доску "свои", совершенно пассивные. 

А ещё беларусы очень плохо знают свою историю. Ещё страшнее, что "наша" история не всегда "наша", и зачастую она написана восточными соседями. Извращена, оболгана и запутана. Сейчас будет рассказ про забытый протест беларуских рыбаков.

Весной 1935 года в приозёрные нарочанские деревни внезапно приехала польская полиция и категорически запретила рыбакам приближаться к озеру. Для тысяч бедных крестьян, живших на берегах Нарочи, ловля рыбы представляла собой единственное средство существования. Как жить дальше? Что кушать? Но полицейских эти вопросы мало заботили, они выполняли приказ министра сельского хозяйства Понятовского: ловить рыбу в озерах "Западной Беларуси" имели право только их законные владельцы. Следует понимать, что до этого, крестьяне прибрежных деревень традиционно и безраздельно пользовались правом ловли рыбы в нарочанских озерах.

Рыбаки работающие в артелях пытались подтвердить свои права на рыбные тони (место на водоёме, в котором ловят рыбу) особыми документами. Но полицейским было плевать. Приказано всех отогнать от озера. Таким образом оккупационные польские власти попытались национализировать озеро Нарочь.

Рыбаки засуетились и поехали за правдой к старосте в Поставы, где услышали фееричный ответ:

"25 марта вступил в действие новый закон о рыболовстве. Несанкционированный лов рыбы запрещается: если кто-то имеет права на часть озеро Нарочь или часть этого озера, то там создаётся отдельная рыболовная зона и можно ловить рыбку. Может это и ваше озеро, я же не против, но только докажите это", - ответил староста рыбакам. Проще говоря - нанимайте польского адвоката, идите в польский суд и обжалуйте там польский закон. Знакомо да?

Учитывая что у нищих крестьян не всегда были деньги на хлеб, не говоря уже о документах на собственные тони, то решать вопрос в суде звучало как издёвка. Большинство рыбаков-крестьян жило традициями и архаичным устоем, где права на лов рыбы в определённом месте передавался от отцов и дедов. При этом часть крестьян получила официальные права на нарочанские тони в качестве компенсации за прошедшую до этого национализацию земли.

До установления окончательного юридического статуса Нарочь передали в аренду государственной конторе "Дирекция государственных лесов". Под эту же дирекцию сделали всего одну рыболовную зону. В результате такой ахуенной политики 5000 человек оказались перед лицом голодной смерти. Буквально. Без лова рыбы в Нарочи ни прокормиться, ни заплатить налоги крестьяне не могли.

Новый закон сломал многовековую традицию жизни крестьян. Лов рыбы в то время кардинально отличался от современного. Во время лова рыбаки всегда помогали друг другу, кто неводом, кто лодками, кто собирал рыбу, а другие сушили или солили её. Одиночки в таком деле не выживали.

Но вот пришла "Дирекция", огородила озеро, и стала нанимать рыбаков на лов рыбы. А после окончания работы каждого рыбака обыскивали, чтобы он не утянул домой ни одной рыбины. Если у бедолаги находили хоть одного карасика, то всё - увольнение и запрет приближаться к озеру.

Зарплата для рыбаков была установлена смехотворная - 1 злотый в день. Пять неводов, которые "Дирекция" развернула на Нарочи, обслуживали всего 150 рыбаков. Что делать остальным 4850 рыбакам? Ответ один: докажите свои права на озеро Нарочь!

Проблема усложнялась ещё и тем, что земля вокруг Нарочи песчаная и заниматься сельским хозяйством не вариант. Поэтому крестьяне-рыбаки пошли к руководству "Дирекции" выпрашивать разрешение запустить на Нарочи хотя бы два частных невода на всех. Глава "Дирекции" Яблонский разрешает, но с условием: рыбу они обязаны продавать "Дирекции".

Инициативу в свои руки берут авторитетные рыбаки Михаил Ковалёнок и Василий Булавка. Они дают по деревням клич: собираем деньги на неводы! Сам Булавка продаёт своего коня за 115 злотых, кто-то продаёт корову (очень смелый шаг), кто-то достаёт из схрона 50 злотых, другой 5, третий 2...В итоге 120 человек собрали 500 злотых. Ещё на на 1300 злотых рыбаки подписывают вексели и едут в Вильно за неводами.

Спустя некоторое время новенькие неводы опускаются в воду. Выловив 800 килограмм ряпушки (сялява) довольные рыбаки едут на пункт сдачи в "Дирекцию". А там неспадзяванка: "Рыбу вашу возьмем, но заплатим лишь 66% от рыночной цены".

Учитывая в какие долги залезли рыбаки, такой бизнес они вести отказались, плюнули и повезли ряпушку в Вильно, чтобы продать её Рывкинду, известному покупателю нарочанской рыбы. Но там незатейливых рыбаков уже ждёт полиция. Весь товар конфисковывают, об оплате уже и речи не идет... Где искать справедливость? Рыбаки идут до воеводы, но тот и слушать не стал каких-то беларуских рыбаков.

И тут у спокойных, "толерантных" беларуских рыбаков бомбануло... Неизвестно кто первый произнёс это слово - ЗАБАСТОВКА! Но по всем приозёрным деревням пошёл клич: "Если власть не разрешает ловить рыбу нам, то мы не разрешаем ловить рыбу власти!"
Стоит напомнить, на дворе 1935 год, режим в Польше далёк от демократического. С 1934 года работает концлагерь Берёза-Картузская, который приветливо распахнул двери для всех врагов польской власти на территории запада Беларуси.

В один момент, солидарно восстали все приозёрные деревни...
Начало февраля, жуткие морозы. Крестьяне молчаливо выходят на нарочанский лёд. Разбивают его и достают из воды неводы "Дирекции", выносят их на берег и аккуратно развешивают. Никто не кричит, не кидается в бой, не протестует. Молчаливый беларуский протест.
Работники "Дирекции" ахуели от этой немой сцены и лишь хлопают глазами. Работа остановлена, вылов рыбы сорван.

Чтобы не разжигать проблему, лесничий "Дирекции" решает отомстить приозёрным бунтарям и нанимает для ловли рыбы крестьян из далёких деревень, в надежде, что с пришлыми будет проще договориться. К озеру приходят нанятые крестьяне-штрейкбрехеры, но их уже встречают нарочанские бунтари, которые без боя, без крика, но с активным использованием местного мата, решительно и настойчиво поясняют вновь прибывшим, что им тут не рады и лучше бы уйти домой. Работа на озере Нарочь полностью остановлена.

Против рыбацкого закона протестуют не только нарочанцы. В соседней деревне Перегродь озеро Мядель так же забрали у рыбаков. Часть тоней крестьяне сдавали местному богачу Владиславу Вешторду. В год он платил деревне 2000 злотых. Когда начал действовать новый рыбацкий закон, озеро Мядель выставили на тендер. Победил в тендере, кто бы вы думали? Господин Вешторд! За какие-то 3250 злотых он арендовал всё озеро.

Деньги естественно ушли не крестьянам в деревню Перегродь, а в казну староства.

Когда довольный Вешторд со своими людьми вышел на лёд половить рыбку, вокруг него появились несколько десятков угрюмых крестьян и молча отжали его невод. Вешторд вызвал полицию. На место преступления приехали четверо полицейских и на них обрушился шквал отборной мядельской матерщины, но главный посыл был такой:

- Вы чо суки? Как в Советах - пришли за нашей собственностью? Хотите забрать нашу собственность?!

Самые отчаянные рыбаки наплевав на новый закон вновь продолжили лов рыбы, за что 28 рыбаков попадают под арест.

Переносимся обратно на Нарочь. Рыбаки Михаил Ролич и Михаил Субач едут до пана Яблонского на переговоры. Вечером они возвращаются ни с чем. Тут же к Роличу наведывается полиция и предлагает проехать до местечка Кабыльник. "Скоро вернетесь", - уверяют полицейские. С Кабыльника Ролича везут в Поставы, где заковывают в кандалы и этапируют в Лукишки. Через три недели рыбака выпускают, как и при задержании - без объяснений причины. Знакомо?

Уже дома Ролич узнаёт, что забастовка завершена, а когда его задержали 400 рыбаков собрались, приехали в Кабыльник и потребовали освободить коллегу. Ситуация была крайне напряжённая и лишь чудом удалось избежать стычек с полицией.

Староста, посмотрев, как накаляется ситуация, предлагает мир. "Когда вы разрешите ловить рыбу "Дирекции" и сами начнёте работать, тогда мы выпустим ваших товарищей. Ловите ряпушку своими неводами и продавайте её "Дирекции". Цена 50 грошей (копеек) за кило", - сказал староста. Рыбаки советуются. Если отнять стоимость транспортировки в Вильно и комиссию, то выходит та же цена, что и до принятия закона. Они соглашаются.

Староста предлагает подписать соглашение, но крестьяне отказываются: "Дирекция не владелец Нарочи, поэтому ничего подписывать не будем". Устное соглашение с "Дирекцией" касалось только ряпушки. Про окуней, плотву, щуку разговора не было. Крестьяне ловили эту рыбу в неограниченном количестве и продавали кому хотели. За конфискованные в Вильно 800 кг рыбы им, к слову, деньги также вернули. 66 грошей за килограмм. Хорошая цена.

Весной 1936 года "Дирекция" полностью отказалась от аренды озера. Беларуские рыбаки отстояли своё. Нарочанская забастовка была самостоятельным протестом беларуских рыбаков, и в этом он уникален!

Сразу после страйка, виленский журнались Юзеф Мацкевич, который всё это время буквально вёл "онлайн-репортажи" рыбацкого бунта в газете "Slowo", спрашивал у нарочанских рыбаков, продали бы они своё озеро, если бы власти заплатили им достойные деньги? Один из рыбаков на это ответил: "А имею ли я право? Ну, возьму я пару сотен, или тысяч, а может и две тысячи. Деньги кончатся и что потом? Я про детей должен думать!"

Нарочанский бунт был горьким уроком и для польских властей и подтвердил старую правду: когда государство перестаёт уважать граждан, то оно обязательно дождется такого же отношения и к себе.

Но это не конец...

Всю эту историю с победным финалом захотели присвоить себе большевики. Коммунистическая партия "Западной Беларуси" (КПЗБ) объявила себя "вдохновителем нарочанского восстания", а после войны коммунисты рассказывали байки как они победили польских помещиков. Однако этот пиздежь легко рассыпается под натиском банальной логики - польским властям было крайне выгодно списать бунт рыбаков на "руку кремля", а потом его жестоко задушить. Польские спецслужбы не упустили бы шанс выявить советских шпионов, но ничего такого не произошло.

Те беларуские рыбаки 1935 года были далеки от политики и национальных стремлений. Их объединяло чувство обиды и вера в то, что то, что веками принадлежало их предкам, не могло мгновенно стать чужим. Они защищались, собирали деньги, проявляли солидарность - и побеждали. Сами беларуские рыбаки без адвокатов и протеже вынудили авторитарное государство пойти на уступки. Они отстаивали свое право на беларуское море - Нарочь.

Да, после советско-польской войны, противостояние большевиков с Польшей перешло в фазу "холодной войны", и активнее всего эта война шла на территории Беларуси руками беларусов. 

На 30-е годы пришёлся пик крестьянских бунтов на западе Беларуси. Хорошо известны вооруженные выступления крестьян Кобринского и Брестских поветов в августе 1933 года против аграрной и налоговой политики польских властей. Всего за 1931-1933 гг. произошло более 460 выступлений крестьян, в которых участвовало до 150.000 человек. Это всё было.

Разумеется жизнь крестьян того времени была не сахар, чем активно пользовались большевики, но нужно очищать историю нашей страны от лживой советской накипи. Ложь проникла и в Википедию, где ведущую роль в восстании отдают КПЗБ. Эту же чушь повторяют и в Мядельском музее, опираясь на байки советского "историка" Шаровой Н.С.

В связи с этим хочу ещё раз напомнить всем беларусам - соблюдайте историческую гигиену. Не читайте советских учебников и гоните в шею каждого советского или западнорусистского "историка". Они все лживые мрази, с главной целью извратить НАШУ историю и подсадить нас на ЧУЖУЮ историю, ЧУЖОГО государства, с ЧУЖИМИ нарративами.