Закон Йеркса-Додсона

Заседание тайной встречи высшего французского дворянства было открыто. Первым взял слово человек с внушительной осанкой. Весь его вид внушал С. Джону Ленду уважение, и он слушал уверенный голос того с большим удовольствием:

— …и если зараза под названием якобинство распространится еще шире, тогда, господа, старой аристократии придет конец, — вещал господин Густав-Адольф. — И вы, и я прекрасно понимаем, что нужно дать им бой и вернуть Франции былое величие, какое мы еще помним по временам Людовика XVI. Англичане…

Тут его перебил один пожилой императорский генерал, нелестно высказавшись против участия англичан в войне.

— Я так не считаю, — твердо ответил Густаф-Адольф. Он выделил «я» с дерзостью, очаровавшей С. Джона Ленда, и продолжил: — Англия или, по крайней мере, ее благородные лорды, ненавидят якобинство не меньше нас. И без золота англичан Пруссия и Австрия смогут дать максимум один или два боя. Можете счесть меня сумасбродом, но я не думаю, что этого достаточно, чтобы уничтожить якобинцев. Более того, даже для того, чтобы Пруссия и Австрия согласились дать эти два или три боя, нам нужно создать хоть сколько-нибудь боеспособную оппозицию. Каждому из нас это под силу, господа, мы управляем бюджетами…

Тут господина Густафа-Адольфа снова прервали.

— Вы, сударь, не управляете бюджетами, если вас смущает такая формулировка, — ответил Густаф-Адольф прервавшему его мужчине. — Вы, простите за прямоту, пожираете сорок тысяч франков в год вместо того, чтобы собрать боеспособный отряд. Да что там! Хотя бы пол-отряда! Вместо этого вы набираете десятки лакеев, которые разбегутся при первом же выстреле!

Перебивший господина Густафа-Адольфа мужчина стушевался под многозначительными взглядами собравшихся.

— Таким образом, — продолжал Густаф-Адольф, — без золота Англии мы можем ожидать лишь две-три военные кампании от европейских государей. Второе, что я осмелюсь вам заявить — без создания военной оппозиции Пруссия и Австрия не отважатся и на эти две-три кампании. И последнее — во Франции сегодня невозможно образовать военную оппозицию без поддержки духовенства.

Некоторые из присутствующих начали переговариваться, заслышав про духовенство.

— Да, господа, я уверен, что, если тысячи священников в один день заявят одно и то же, простой народ, из которого и формируются наши армии, отзовется на эти слова куда охотнее, чем на ваше краснобайство…

Последние слова возбудили гомон. Господин Густаф-Адольф сел, показывая, что закончил речь.

Прения начались с удвоенным рвением — каждый желал высказаться по поводу предстоящего дела.

Часы пробили полдень, а споры все еще продолжались. Когда же все присутствующие пришли к согласию, что участие духовенства неизбежно в той же степени, как неизбежно и поражение без английского золота, хозяин поместья, в котором проходила встреча, предложил всем отобедать, что, скорее, было жестом вежливости, нежели желанием разделить обед со столь разношерстной публикой. С. Джон Ленд это отчетливо понимал, а потому, извинившись, вежливо отказал. Последовал примеру С. Джона Ленда и господин Густаф-Адольф. Распрощавшись с хозяином и высказав свое разочарование тому, что не могут остаться на обед, они покинули поместье и не спеша двинулись к извозчику, кутаясь в плащи от ледяного ветра.

Густаф-Адольф закурил сигару и суровым взглядом окинул окрестности. Не обнаружив лишних ушей, он заговорил:

— Что вы думаете о предстоящей кампании, сударь?

— Я полагаю, что шансы на успех высоки, — ответил С. Джон Ленд. Он был существенно ниже по общественному положению, чем Густаф-Адольф, и чувствовал некую неловкость в разговоре с этим внушительным человеком.

— Однако же что-то вас беспокоит, я вижу это, — выпуская клубы дыма, произнес тот.

— Не то что бы… Хотя, да, беспокоит. Я думаю, что излишняя воодушевленность генерала де Люза может помешать делу.

На минуту оба замолкли, пока какая-то женщина с ребенком, встретившаяся по пути, не прошла мимо.

— Генерал де Люз лишь имеет огромную мотивацию — якобинцы погубили его семью.

— Именно это я и имею в виду, — едва слышно ответил С. Джон Ленд. Женщина с ребенком уже давно была позади, но иррациональный страх быть услышанным заставил его понизить голос. — Иногда чрезмерная мотивация вредит делу. Это закон Йеркса-Додсона.

— Йеркса-Додсона? — задумчиво произнес Густаф-Адольф. — Нет, я с этими господами не знаком. — заключил он. — Что же за закон они придумали, который заставляет вас беспокоиться?

— Закон Йеркса-Додсона, — на всякий случай еще раз оглянувшись назад и убедившись, что ни женщина, ни ребенок, ни случайный дворовый кот его не подслушивают, начал Ленд, — он же закон оптимума мотивации гласит, что наилучшие результаты достигаются при среднем уровне мотивации. То есть существует граница (оптимум мотивации), до которой производительность растёт и после которой начинает снижаться.

— Мне кажется, сударь, что вы сами не поняли, что только что сказали. Изложите же суть словами, понятными старой аристократии.

— Это означает, господин Густаф-Адольф, что иногда слишком сильная мотивация ухудшает результаты деятельности. То есть человек при очень высоком уровне мотивации просто не сможет в должной мере сфокусироваться на задаче, потому что будет находиться в состоянии излишней активности, перевозбуждения нервной системы, которое будет проявляться в волнении, раздражительности, напряженности.

— И какой же порог мотивации устанавливает этот ваш закон? — спокойно спросил Густаф-Адольф.

— Для каждого вида деятельности существует свое предельное значение мотивации, после которого начинается ухудшение конечного результата. Например, экспериментально было определено, что для простых задач оптимальной является мотивация в семь-восемь баллов по десятибалльной шкале, для задач средней сложности — около пяти баллов, для трудных заданий — в два-три балла.

— Экспериментально, значит… — задумчиво протянул Густаф-Адольф. — Как, говорите, был открыт этот закон?

— Очень просто: господин Йеркс и господин Додсон проводили эксперименты над крысами, в ходе которых и выяснили, что лучше всего те проходят лабиринт при средней интенсивности ударов тока.

— Однако же это негативная мотивация, — возразил Густаф-Адольф. — При таких экспериментах мотивация создается угрозой и болью. У нас другая, позитивная мотивация — мы стремимся к установлению нового порядка, высокая цель движет нами!

— Были эксперименты и на людях, — ответил Ленд.

— Что, и людей током били? — удивился Густаф-Адольф.

— Нет… Вернее, не знаю, может, и били. Но эксперимент был в другом, он уже тестировал положительную, как вы ее определили, мотивацию: людям предлагали денежное вознаграждение за выполнение определенного задания. И по мере роста вознаграждения, мотивация росла, задания выполнялись быстрее и качественней. Однако, когда вознаграждение становилось слишком большим, люди начинали нервничать, бояться ошибиться и, как следствие, хуже справлялись.

— Я все же склонен считать, что мотивация не повредит делу революции, — уверенно ответил Густаф-Адольф.

Мужчины подошли к извозчикам и разговор прервался. Несколько минут стояли в молчании, пока извозчики готовили кареты к отправлению. Наконец все было готово к отбытию.

— Вы все же подумайте, — осмелился произнести С. Джон Ленд, пожимая руку Густафу-Адольфу. — Возможно, несоблюдение закона Йеркса-Додсона навредит нашим делам.

— Я подумаю, — серьезным голосом пообещал тот.

Кареты двинулись в противоположные стороны. Через несколько недель во Франции разразится война, и за это время заговорщикам следует определиться, может ли закон Йеркса-Додсона навредить делу революции.

Открыть список всех рассказов

Оставить отзыв: John

Канал: Паб С. Джона Ленда