Женщина в окне

Глава 14

Спускаясь в кухню, я верчу головой из стороны в сторону и слышу, как хрустят у меня позвонки. Что-то привлекает мое внимание наверху: над лестничной площадкой третьего этажа я замечаю пятно – должно быть, от протекающего люка на крыше, рядом со световым фонарем.
Я стучу в дверь к Дэвиду. Он открывает не сразу – босой, в измятой футболке и домашних джинсах. Вижу, что разбудила его.
– Извините, – говорю я. – Вы спали?
– Нет.
Да спал он, точно.

– Не могли бы вы мне помочь? Мне кажется, на потолке протечка.
Мы поднимаемся на верхний этаж, проходим мимо кабинета, мимо моей спальни и останавливаемся на площадке между комнатой Оливии и гостевой.
– Большой у вас световой фонарь, – замечает Дэвид.
Не знаю, комплимент ли это.
– Оригинальный, – говорю я только для того, чтобы что-нибудь сказать.
– Овальный.
– Да.
– Не много видел таких.
– Овальных?
Однако обмен репликами окончен. Дэвид рассматривает пятно.

– Это плесень, – негромко произносит он, как врач, сообщающий пациенту неприятные новости о его здоровье.
– Можно просто удалить ее?
– Это не решит проблему.
– А что решит?
Он вздыхает.
– Сначала мне надо осмотреть крышу.
Он дотягивается до цепи люка и дергает дверцу. Качнувшись, она открывается, лесенка со скрипом соскальзывает вниз, в люк врывается солнечный свет. Я отступаю в сторону, подальше от света. Может быть, я все же вампир.

Дэвид тянет лестницу, пока она с глухим ударом не упирается в пол. Я смотрю, как он поднимается по ступеням и его обтянутый джинсами зад исчезает в проеме.
– Что-нибудь видно? – кричу я.
Ответа нет.
– Дэвид?..
Слышится какой-то лязг. На лестничную площадку выливается струйка воды, ярко сверкающая в солнечном свете. Я отодвигаюсь назад.
– Извините, – говорит Дэвид. – Лейка упала.
– Ничего страшного. Вы что-нибудь видите?
Пауза, затем вновь голос Дэвида, почти благоговейный:

– Там, наверху, настоящие джунгли.

Эта идея возникла у Эда четыре года назад, после смерти моей матери. «Тебе нужно что-то новое в доме», – решил он. И мы занялись преобразованием крыши в садик – там появились клумбы, маленький огород, ряд карликовых самшитов. Главная достопримечательность, которую наш брокер так и величал по-французски: «Pièce de résistance», – арочная шпалера, увитая растениями весной и летом, тенистый туннель протяженностью двенадцать футов, шириной три. Когда позже у моего отца случился удар, Эд поставил под аркой мемориальную скамью. Надпись гласила: «Ad astra per aspera» – «Через тернии к звездам». Бывало, весенними и летними вечерами я сидела там, в золотисто-зеленом свете, читая книгу и потягивая вино.

Последнее время я и думать забыла о саде на крыше. Должно быть, он одичал.
– Он страшно разросся, – подтверждает Дэвид. – Совсем как лес.
Мне хочется, чтобы Дэвид спустился.
– Там, наверху, что-то вроде шпалеры? – спрашивает он. – И она прикрыта сверху брезентом?
Мы каждую осень закрывали арку брезентом. Я ничего не говорю, просто вспоминаю.
– Наверху вам надо быть осторожной. Не хочу наступать на этот фонарь.
– Я не собираюсь подниматься туда, – напоминаю я ему.

Дэвид постукивает ногой по стеклу, и оно дребезжит.
– Хрупкое. Если на него упадет ветка, все окно может вылететь. – Проходит еще минута. – Это просто невероятно. Хотите, чтобы я сфотографировал?
– Нет, спасибо. Как нам быть с сыростью?
Дэвид ставит на лестницу одну ногу, потом другую.

– Здесь нужен профи. – Он спускается на пол, убирает лестницу на место. – Надо герметизировать крышу. Но я могу удалить плесень при помощи скребка для краски. – Он закрывает дверцу люка на потолке. – Ошкурить это место. Потом нанести грунтовку и эмульсионную краску.
– У вас все это есть?
– Есть грунтовка и краска. И хорошо бы тут проветрить.
Я цепенею:
– Что вы имеете в виду?
– Открыть окна. Но не на этом этаже.
– Я не открываю окна. Нигде.
Он пожимает плечами:
– Это помогло бы.

Я поворачиваюсь к лестнице. Он идет за мной следом. Мы в молчании спускаемся.
– Спасибо, что убрали грязь снаружи, – говорю я, когда мы оказываемся в кухне, в основном чтобы что-то сказать.
– Кто это сделал?
– Какие-то ребята.
– Не знаете кто?
– Нет. – Я выдерживаю паузу. – А что? Оборвали бы им уши?
Он моргает. Я продолжаю:
– Надеюсь, вам удобно внизу?

Он живет здесь уже два месяца – с тех самых пор, как доктор Филдинг предложил мне взять съемщика, который выполнял бы мелкие поручения, выносил мусор, помогал с обслуживанием дома и так далее, – и все это в обмен на сокращение арендной платы. Дэвид первым откликнулся на мое объявление, размещенное на «Эйрбиэнби». Помню, его письмо по электронке показалось мне весьма лаконичным, и только при встрече я поняла, что этот человек очень словоохотлив. Недавно переехал из Бостона, мастер на все руки, некурящий, семь тысяч долларов в банке. В тот день мы договорились об аренде.

– Угу. – Он поднимает глаза к потолочным светильникам. – Есть какая-нибудь причина, почему у вас здесь так темно? Медицинские соображения или что-то еще?
Я чувствую, что краснею.
– Многие люди в моем… – (Какое слово здесь подходит?) – положении чувствуют себя уязвимыми при слишком ярком свете. – Я указываю на окна. – И в любом случае в этом доме полно естественного света.
Дэвид задумчиво кивает.
– В вашей квартире хорошее освещение? – спрашиваю я.
– Нормальное.
Теперь киваю я.

– Если вам попадутся другие светокопии Эда, дайте мне знать. Я их храню.
Слышу, как хлопает шторка кошачьей дверцы, и в кухню проскальзывает Панч.
– Я на самом деле очень ценю все, что вы для меня делаете, – бормочу я в спину Дэвиду, который направляется к двери в цокольный этаж. – Мусор, работа по дому и прочее. Вы – мой спаситель, – неловко добавляю я.
– Разумеется.
– А не могли бы вы пригласить кого-нибудь для ремонта потолка?
– Конечно.

Панч прыгает на площадку между нами и роняет что-то из пасти. Я смотрю на это.
Дохлая крыса.
Я отшатываюсь. С удовлетворением замечаю, что Дэвид тоже. Крыса маленькая, с лоснящейся шкуркой и черным длинным хвостом, тельце раздавлено.
Панч с гордостью взирает на нас.
– Да что ж это такое! – браню я его.
Кот настораживается.
– Он от души с ней наигрался, – говорит Дэвид.
Я рассматриваю крысу.
– Это ты ее так?! – восклицаю я, не сразу сообразив, что допрашиваю кота.
Панч спрыгивает с площадки.

– Вы только посмотрите, – с придыханием произносит Дэвид.
Я поднимаю голову. Он стоит напротив, наклонившись вперед, его темные глаза блестят.
– Наверное, надо закопать крысу? – спрашиваю я. – Не хочу, чтобы она гнила в мусорном контейнере.
Дэвид откашливается.
– Завтра вторник, будут вывозить мусор, – говорит он. – Сейчас я ее вынесу. У вас есть газета?

– Разве теперь у кого-нибудь дома есть газеты? – Это выходит более язвительно, чем мне хотелось бы. Я быстро добавляю: – У меня найдется пластиковый пакет.
Извлекаю его из ящика. Дэвид протягивает руку, но я в состоянии сделать это сама. Выворачиваю пакет, засовываю в него пальцы, осторожно беру тушку. Меня слегка передергивает.
Потом я расправляю пакет и плотно соединяю верхние края. Давид берет упакованную крысу и, открыв бак для мусора под площадкой, бросает туда. Покойся с миром.

В тот момент, когда он вытаскивает из контейнера мешок с мусором, снизу раздаются звуки: поют трубы, стены будто переговариваются друг с другом. Кто-то в ду́ше.
Я смотрю на Дэвида. Не моргнув глазом, он завязывает мешок и перебрасывает его через плечо.
– Вынесу на улицу, – говорит он, направляясь к входной двери.
Я ведь не собираюсь спрашивать его, как ее зовут.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь