Юленька

Юленька не могла поверить своим ушам. Неужели же вот так, просто и буднично, с ней случится, наконец, то, о чем она столько мечтала, чего она столько хотела и ждала... Неужели же ее сумасшедшие молитвы услышаны? Как же она жаждала этого, когда выстаивала ночами у туалета, умоляя каждую приходящую хотя бы дать полизать... Но получала в ответ лишь удары, причем отнюдь не по тем местам, по которым бы хотела их получить. Она несмело улыбнулась и подняла залучившиеся робкой надеждой глаза на блондинку:

— О да! Только умоляю вас, госпожа, скажите мне, как хочет ваша подруга — на расстоянии или же разрешит мне прижаться губами?..

— На расстоянии, детка, — захихикала та, — делают только для фильмов или фоток, чтобы было видно как ссут именно в рот, без подйобки.

Потом, внимательно посмотрела на девочку, подумала и спросила:

— А ты сама, что, действительно хочешь, чтобы тебе нассали в рот?

— Очень... прошептала Юленька, смотря на Свету широко распахнутыми голубыми глазами. — Сколько я об этом мечтала...

Света, несколько удивившись, пожала плечами, постояла несколько секунд неподвижно, явно что-то обдумывая, потом повернулась к рыжей:

— Ну, Рада! Чего же ты ждешь, приступай, клиентка жаждет, пить просит...

Веснушчатая хихикнула и, продолжая ухмыляться, задрала шубку, спустила лосины вместе с трусиками и села на низкий подоконник. Задрала ноги и широко, насколько позволили лосины, расставила их.

Юленька вся дрожала от предвкушения того прекрасного, что сейчас должно было с ней произойти. Это будет нечто, лучшее в ее жизни! Она маленькими шажками приближалась к сидящей на подоконнике рыжей, не спуская глаз с ее промежности. Какая красота! Щель сидящей была длинной, казалось, что все лицо девочки может спрятаться там, малые половые губы крупными, слегка сморщенными. А на вершине их — и девочка чуть не заплакала от умиления — слегка выглядывал нежный розоватый бугорочек. Клитор... Она застонала и рухнула ...

на колени, потянувшись лицом к промежности Рады. Но тут кто-то положил ей руку на плечо и девочка оглянулась. Рядом с ней стояла смуглянка, держащая в руках неизвестно откуда взятый большой нож с очень широким и кривым лезвием и пробовала его остроту пальцем. Потом взяла Юленьку за подбородок, повернула ее голову к себе и прошипела, хищно оскалясь:

— Смотри, мелкая сучка, ежели хоть каплю не проглотишь, Радке на одежду прольешь, то ты, тварь, будешь сидеть вон там, в углу. — И она показала на дальний от окна угол площадки. — А твои сиськи будут лежать вот здесь, на подоконнике. Усекла?

Девочка смогла лишь кивнуть головой, онемев от этих слов. Она вся дрожала от возбуждения и страха. Неужели ей отрежут сиськи? Пускай бы... Зачем они ей сдались? Пусть будет очень больно, она согласна! В своих дичайших фантазиях в бессонные ночи она часто представляла себе подобное, но не думала, что это когда-нибудь может произойти на самом деле... Чтобы доставить этим великолепным женщинам наслаждение, девочка была готова на все.

— Да давай же ты, сучонка! — оборвал ее размышления голос веснушчатой Рады. — Присасывайся, уссыкаюсь!

Слова рыжей вывели ее из ступора и она, пальчиками нежно раздвинув внешние губки источника любви, коснулась губами к нежным лепесткам этого самого прекрасного в мире цветка. Внутренние губки были влажны и имели невероятно приятный, чуть солоновато-горьковатый вкус, их легкая сморщенность радовала язычок девочки. Она очень осторожно растянула руками щель еще шире и просунула свой язычок между малыми губками рыжей. Та застонала. Юленька коснулась язычком мочевого отверстия и, аккуратно раздвинув губами губки нежной писечки, приникла к этому отверстию. От счастья она почти не дышала, просто не могла... Но тут же девочка почувствовала, как живот рыжей напрягся и затряслась сама в предвкушении радости и счастья, ожидающих ее. Сейчас... Сейчас. Сейчас! О да!!! В ее рот хлынула горячая, солоноватая, божественного вкуса струя и она чуть не захлебнулась под ее напором. Она глотала, захлебывалась, снова глотала, одновременно массируя пальчиками писечку рыжей снаружи и изо всех сил сося ее внутри, надавливая язычком на стенки влагалища. Казалось струя лилась ей в рот бесконечно и ее тело сотрясали судороги, она чувствовала, что кончает раз за разом. Девочка не слышала, как веснушчатая начала сперва тихо, а потом все громче начала визжать от наслаждения и, схватив Юленькину голову за затылок, с силой прижала ее к своей прекрасной вульве. В ротик девочки уже изливались последние конвульсивные струйки, а потом и капельки мочи. Но она упоенно продолжала лизать, ласкать, теребить. Ее длинный язычок доставал рыжей, казалось, до самых глубин ее естества. И через несколько минут уже успокоившаяся было Рада опять затряслась в конвульсиях второго оргазма. После этого она оторвала голову девочки, порывающуюся продолжить ласки, от своего бутона любви и, нежно потрепав малышку по щеке, явно подобревшим голосом сказала:

— Милая, да ты просто чудо...

Света, с любопытством наблюдавшая за происходящим, спросила у нее:

— Радка, неужто кончила?

— Два раза! — широко улыбнулась та. — У малышки волшебный язычок. Но так, как я кончила, пока ссала, я не кончала еще ни разу в жизни. Это такой бешеный кайф, что я просто не знаю, что и делать...

И она просяще посмотрела в лицо Свете, но та отрицательно покачала головой. Рада нахмурилась и, встав с подоконника, стала раздраженно обтирать платком влажные ноги. Потом одела трусы и лосины, после чего поднялась на полпролета выше и стала там, ожидая остальных.

Продолжение ...