Волк с Уолл-стрит

Вместо этого следовало срочно обсудить за ланчем несколько вопросов со Стивом, а потом успеть на вертолет, чтобы улететь в Хэмптонз, повидаться с Герцогиней и Чэндлер. В таких условиях самое время принять дозу кваалюда – как раз одну таблеточку. Если проглотить ее прямо сейчас, за тридцать минут до ланча, то кайфа будет в самый раз, чтобы усилить наслаждение от итальянской пасты, а Сапожник, вот уже пять лет не употреблявший, ничего и не заметит. Вот ведь зануда!

А потом, перед самым взлетом, я вынюхаю пару дорожек кокса. В конце концов, я всегда летал лучше как раз тогда, когда действие кваалюда уже сходило на нет, а вызванная кокаином параноидальная осторожность была в самом разгаре.

Ланч на одной таблетке! Слабый и безопасный кайф. Мы обедали в районе Корона на севере Куинса. Как в большинстве бывших итальянских кварталов, здесь имелся по крайней мере один мафиозный итальянский ресторан, владельцем которого был местный авторитет. В таких ресторанах неизменно подавали лучшие итальянские блюда на много миль вокруг. В Гарлеме это был ресторан «Рао», а здесь в Короне – «Парк-Сайд».

В отличие от «Рао», «Парк-Сайд» был просторным заведением со стенами, превосходно отделанными ореховым деревом, его украшали дымчатые зеркала, резное стекло и идеально ухоженные цветущие растения. У барной стойки сидели самые настоящие бандиты, а еда была такая, что за нее легко можно было отдать жизнь (в самом буквальном смысле).

Владельцем ресторана был Тони Федеричи – воистину человек авторитетный. О нем ходили разные слухи, но для меня это был всего лишь лучший хозяин ресторана во всех пяти округах Нью-Йорка. Как правило, Тони ходил по ресторану в фартуке шеф-повара, держа в одной руке кувшин домашнего кьянти, а в другой – поднос с жареными перцами.
Мы с Сапожником сидели за столиком среди сказочных зеленых растений и говорили о том, как ему стать моим главным

подставным
вместо Эллиота.

– В принципе, у меня нет возражений, – говорил я алчному Сапожнику, который был просто одержим разными махинациями, – но у меня есть два вопроса. Первый: как, черт возьми, ты собираешься скидывать мне наличные, не оставляя следов в документах? Ведь это очень большие деньги, Сапожник.

И второй вопрос: ты ведь работаешь подставным для «Монро Паркер», а я вовсе не хочу наступать им на хвост, – я энергично покачал головой для большей убедительности. – Общий подставной на двоих – это очень тонкая штука, здесь крайне много личного, поэтому я хочу сначала прояснить этот вопрос с Аланом и Брайаном.

– Я понимаю, – кивнул Сапожник. – Но что касается передачи наличных, это не будет проблемой. Я могу сделать это через акции «Стив Мэдден Шуз». Всякий раз, продавая от твоего имени акции, я буду переплачивать тебе. По бумагам я должен тебе больше четырех миллионов долларов, поэтому у меня есть законная причина выписывать тебе чеки. И в конечном счете цифры будут такими большими, что никто не сможет их отследить, правильно?

Я подумал, что это неплохая идея, особенно если мы составим какое-нибудь соглашение об оказании консалтинговых услуг, согласно которому Стив будет ежегодно платить мне якобы за помощь в управлении компанией «Стив Мэдден Шуз». Однако тот факт, что Стив только формально владел полутора миллионами акций компании (на самом деле они принадлежали мне), порождал еще более тревожный вопрос – значит, у Стива практически нет акций его собственной фирмы? Этот вопрос нужно было обсудить как можно скорее: как только Стив сообразит, что я заколачиваю на его компании десятки миллионов, а он сам – жалкий лимон, неизбежны серьезные проблемы. Поэтому я улыбнулся и сказал:

– Ну, тут мы что-нибудь придумаем. Думаю, использовать твои акции —весьма неплохая идея, по крайней мере для начала. Но тут возникает более важная тема – у тебя слишком маленькая доля собственности в компании. Мы должны сделать так, чтобы у тебя было больше акций, пока все не затрещало по швам. Сейчас у тебя всего-навсего три сотни тысяч акций, так ведь?
Стив кивнул:
– И несколько тысяч опционов. Это все.

– Как твой главный партнер по махинациям настоятельно советую тебе подарить самому себе миллион опционов с пятидесятипроцентным дисконтом от текущего рынка. Это будет справедливо, особенно если принять во внимание, что мы с тобой разделим их пополам. Все они будут зарегистрированы на твое имя, так что Комиссия не наложит на сделку запрета. А когда придет время продавать, ты просто скинешь их мне вместе со всем остальным.
Сапожник улыбнулся и протянул мне руку:

– Крайне благодарен тебе, Джей Би. Я никогда ничего не говорил тебе, но меня эта тема определенно беспокоила. Но я знал, когда настанет время, мы что-нибудь придумаем.
Мы оба поднялись с мест и крепко обнялись – настоящие мафиози! Понятно, что в

этом
ресторане наши объятия не вызвали ни одного косого или хотя бы любопытного взгляда.
Потом мы снова сели, и Стив сказал:
– Почему бы нам вместо миллиона не сделать полтора? Каждому по семьсот пятьдесят штук?

– Нет, – сказал я, ощущая приятное покалывание в кончиках пальцев. – Не люблю работать с нечетными числами, это к неудаче. Лучше округлим до двух лимонов. Так даже проще делить – по миллиону опционов у каждого.
– Идет! – согласился Сапожник. – И поскольку ты самый крупный акционер компании, нам даже не нужно созывать для этого заседание совета директоров! Все строго по закону, так?

– Ну, – я задумчиво почесал подбородок, – как твой главный партнер по махинациям настоятельно рекомендую тебе воздержаться от упоминания всуе понятия «закон». Ну, за исключением разве что уж самых запущенных случаев. Но, поскольку ты уже выпустил джинна из бутылки, я, пожалуй, рискну от всего сердца одобрить эту сделку. Кроме того, мы просто

вынуждены
все это провернуть, так что нашей вины в этом нет. Запишем это как типичный пример честной игры.

– Согласен, – сказал довольный Сапожник, – это нам неподвластно. Здесь действуют странные силы – куда более мощные, чем скромный Сапожник и не такой уж скромный Волк с Уолл-стрит.
– Мне нравится ход твоих мыслей, Сапожник. Когда вернешься в офис, позвони своим юристам и вели им подписать задним числом протокол прошлого заседания совета директоров. Если они станут упираться, скажи, чтобы позвонили мне.

– Нет проблем, – кивнул Сапожник, только что разом увеличивший свою долю на сорок процентов. Потом он понизил голос и произнес заговорщическим тоном: – Послушай, если хочешь, можешь не говорить об этом Дэнни. – Он хитро улыбнулся. – А если он спросит меня, я скажу, что все они мои.
Боже! Он был готов интриговать за спиной друга и нанести ему удар в эту самую спину! Неужели он думал, что этим вызовет во мне уважение? Но вслух я говорить ничего не стал.

– По правде говоря, – сказал я, – я недоволен тем, как Дэнни ведет сейчас дела. Он становится словно Джон, едва речь заходит о товарных запасах. Когда я уходил из «Стрэттон», акций оставалось еще на пару миллионов долларов. Теперь практически ничего нет. Какой позор! – Я мрачно покачал головой. –

Сейчас

«Стрэттон» делает как никогда много денег, и так всегда бывает, если играешь на повышение. Зато теперь Дэнни уязвим, – я пожал плечами. – Ну, как бы там ни было, меня это больше не волнует. И все же я еще не могу порвать с ним окончательно.
– Не пойми меня неправильно, – осторожно начал Стив.
Ах, вот как? А как еще прикажешь понимать тебя, подлец ты эдакий?

– Просто мы с тобой вдвоем проведем ближайшие пять лет, развивая эту компанию. Ты же знаешь, Алана и Брайана тоже не слишком волнует Дэнни. Точно так же к нему относятся Левенштерн и Бронсон. Во всяком случае, именно так они мне рассказывали. Постепенно тебе придется отпустить своих парней, пусть идут своей дорогой. Они навсегда останутся верны тебе, но они хотят строить собственный бизнес, отдельно от Дэнни.

Тут я увидел, что к нам направляется Тони Федеричи в своем белом наряде шеф-повара и с кувшином кьянти в руке. Я поднялся, чтобы поприветствовать его.
– Привет, Тони! Как поживаешь?
Кого замочил в последнее время?
Потом сказал:
– Тони, хочу познакомить тебя с моим близким другом. Это Стив Мэдден. Мы партнеры по обувной компании в Вудсайде.
Стив тут же встал с места и с широкой улыбкой сказал:

– Привет, Крутой Тони! Тони Корона! Я много слышал о тебе. Я вырос на Лонг-Айленде, но даже там все знали о Крутом Тони. Приятно познакомиться!
С этими словами Стив протянул руку вновь обретенному другу, Крутому Тони Короне, которому очень не нравились оба этих прозвища.
Я подумал, что теперь можно ждать чего угодно. Может, на этот раз Тони проявит милость и не станет прямо сейчас отрывать Стиву яйца? Чтобы Сапожника могли хотя бы похоронить в целости.

Я смотрел на костлявую бледную руку Стива, повисшую в воздухе в ожидании рукопожатия, но Тони не торопился протягивать свою. Я взглянул на его лицо. Казалось, он улыбался, но это была улыбка садиста-тюремщика, адресованная заключенному из камеры смертников – словно он спрашивал его, что бы хотел приговоренный получить на последнюю трапезу перед казнью.
Наконец, Тони хоть и нехотя, но все-таки протянул руку.

– Приятно познакомиться, – бесстрастным тоном произнес он. Его темные брови были похожи на два смертоносных луча.
– И мне ужасно приятно познакомиться с тобой, Крутой Тони, – продолжал вести себя неправильно Сапожник. – Я слышал только самые лучшие отзывы об этом ресторане и собираюсь стать тут частым гостем. Если я позвоню, чтобы заказать столик, я так и скажу, что я друг Крутого Тони Короны! Можно?
– Да ладно тебе, – нервно улыбнулся я. – Давай лучше вернемся к делу, Стив.

Потом я повернулся к Тони и сказал:
– Спасибо, что подошел к нам поздороваться. Как всегда, приятно было поговорить с тобой.
При этом я закатил глаза и покачал головой, словно говоря: «Не обращай внимания на моего друга, он дурачок».
Тони закивал и отошел от нас. Возможно, отправился к стойке бара, чтобы «заказать» Стива.
Я сел на место и тоже покачал головой.
– Да что это с тобой, Сапожник, черт побери? Никто не смеет называть его Крутым Тони. Никто! Теперь тебе конец.

– О чем это ты? – спросил ни о чем не подозревавший Стив. – Разве я ему не понравился? – Он явно занервничал. – Или я ошибаюсь?
Тут к нам подошел Альфредо – здоровенный метрдотель.
– Вас просят к телефону, – сказала эта гора мышц. – Вы можете взять трубку на стойке. Там спокойно, никто вам не помешает.
И он улыбнулся.

О-хо-хо! Они возложили на меня вину за поведение моего друга. Я совершил серьезный проступок в глазах итальянских мафиози, хотя мне, еврею, недоступны были все тонкости. Суть в том, что, приведя Сапожника в этот ресторан, я как бы поручился за него, и вот теперь мне придется нести наказание за его дерзкое поведение. Я улыбнулся Альфредо и поблагодарил его. Потом вышел из-за стола и направился к бару – а может, и прямиком в морозильник, к мясным тушам.
Взяв трубку, я украдкой огляделся и сказал:

– Алло! – ожидая услышать в трубке гудок, а на горле почувствовать удавку.
– Привет, это я, – сказала Джанет. – У вас какой-то странный голос. Что случилось?
– Ничего, Джанет. Зачем ты звонишь?
Мой голос действительно звучал немного резче обычного. Наверное, действие кваалюда подходило к концу.
– Извините, что я до сих пор жива! – обиделась чувствительная Джанет.
– Ну что такое, Джанет? – вздохнул я. – У меня тут и без тебя проблемы.

– Вам звонит Виктор Вонг. Говорит, что у него срочное дело. Я сказала, что вы уехали обедать, но он заявил, что подождет, пока вы не вернетесь. Если хотите знать мое мнение, он полный идиот.
Черт побери, кому нужно знать твое мнение, Джанет?

– Ладно, соедини меня с ним, – сказал я, улыбаясь собственному отражению в дымчатом зеркале за стойкой. Я совсем не был похож на наркомана под кайфом. Впрочем, возможно, потому, что кайф уже закончился. Сунув руку в карман, я достал таблетку испанского кваалюда, посмотрел на нее и проглотил, не запивая.

Я ожидал услышать панический голос Испорченного Китайца. Вот уже почти неделю я планомерно шортил его, и теперь его «Дьюк-Секьюритиз» была просто по уши завалена акциями. Да, бумаги проливным дождем сыпались на голову Виктора, и он искал моей помощи. И я готов был предоставить ему… что-то вроде помощи.

В трубке раздался голос Китайца. Он тепло со мной поздоровался и стал объяснять, что у него уже больше акций одной компании, чем их вообще есть на рынке. Всего, насколько ему было известно, обращались полтора миллиона акций, но у него их уже был миллион шестьсот тысяч.
– И они продолжают поступать, – сказала Говорящая Панда, – но я не понимаю, как это может быть. Я понимаю, Дэнни меня трахнул, но даже у него уже не должно оставаться этих бумаг.

В голосе Китайца звучало подлинное смятение. Он не знал, что я открыл специальный счет в «Беа Штернз», который позволял мне продавать столько акций, сколько захочет моя левая нога, вне зависимости от того, владею я ими или нет, могу ли их позаимствовать где-нибудь или нет. Это был особый вид счета, так называемый первичный брокерский счет, который позволял мне проводить сделки через любую брокерскую фирму в мире. Китаец ни за что на свете не догадается, кто продает ему акции.

– Успокойся, – сказал я. – Если у тебя проблемы с деньгами, Вик, я готов тебе помочь. Если тебе нужно продать мне три-четыре сотни тысяч акций, только скажи.
Именно такое количество акций я мог у него купить – и продать потом ему же по более высокой цене. Если Виктор настолько глуп, что продаст мне эти бумаги, они скоро снова окажутся у него. И так снова и снова. Вскоре эти акции будут стоить гроши, а китаец пойдет лепить пельмени в Чайнатауне.

– Да, – сказала Говорящая Панда, – это было бы здорово. – Денег мне не хватает, а бумаги опустились уже ниже пяти долларов. Я не могу допустить, чтобы они опустились еще ниже.
– Нет проблем, Вик. Позвони Кенни Коку из «Мейерсона», он будет каждые несколько часов покупать у тебя пакет по пятьдесят тысяч акций.
Виктор поблагодарил меня, и я повесил трубку, но тут же набрал номер Кенни Кока. Его жена Филлис была подружкой невесты на моей свадьбе, и я сказал ему:

– Испорченный Китаец будет звонить тебе каждые несколько часов, чтобы продать тебе пакет в пятьдесят тысяч акций. Ты знаешь, каких, – я уже успел поделиться своими планами с Кенни, и он знал, что я веду тайную игру против китайца. – Так что продавай еще пятьдесят тысяч прямо сейчас, пока мы ничего у него не купили. Потом продолжай продавать пакеты акций по пятьдесят тысяч каждые полтора часа или около того. Веди продажи через анонимные счета, чтобы Виктор не понял, откуда ноги растут.

– Нет проблем, – ответил Кенни Кок, старший трейдер в «Эм-Эйч Мейерсон». Я только что поднял для него десять миллионов на IPO одной компании, так что у меня с ним право неограниченной торговли. – Что-нибудь еще?
– Нет, это все, – ответил я. – Продавай понемногу, пакетами по пять или десять тысяч. Я хочу, чтобы он думал, что это случайные продавцы. Кроме того, можешь сильно играть на понижение, потому что цена акций стремится, черт возьми, к нулю!

Повесив трубку, я направился вниз по лестнице в туалет, чтобы нюхнуть немного кокса. Несомненно, я заслужил эту награду, мою премию «Оскар» за исполнение роли Победителя Виктора. У меня не было ни малейшего чувства вины за взлет и падение «Дьюк Секьюритиз». В последние несколько месяцев Виктор полностью оправдал свою репутацию Испорченного Китайца. Он переманивал брокеров «Стрэттон» под предлогом, что те якобы не хотят больше работать на Лонг-Айленде; продал все принадлежавшие ему акции первичного размещения «Стрэттон» и, разумеется, отрицал это; открыто поливал грязью Дэнни, называя его «нелепым фигляром, неспособным управлять “Стрэттон”».

Так что он получил по заслугам.
В туалете я пробыл меньше минуты, успев за это время в четыре приема вынюхать четверть грамма кокса. Когда я поднимался по лестнице в обеденный зал, мое сердце колотилось как у кролика, давление подскочило как у гипертоника, но мне было так хорошо! Мозг лихорадочно работал, и все у меня было под контролем.
На верхней ступеньке лестницы я чуть не уткнулся головой в широченную грудь Альфредо.
– Вас снова к телефону.

– Да? – я изо всех сил старался не скрипеть зубами.
– Думаю, это ваша жена.
О боже! Герцогиня! Как это ей удается? Кажется, она всегда знает, когда я замышляю что-то нехорошее!
Впрочем, поскольку нехорошее я замышлял постоянно, закон больших чисел говорил: когда бы она ни позвонила, это всегда будет неподходящее время.
Понурившись, я снова подошел к стойке и снова взял трубку. Придется притворяться.
– Алло? – сказал я.
– Привет, милый! У тебя все в порядке?

В порядке? Какой точный вопрос! Какая хитрая у меня Герцогиня…
– Да, все хорошо, моя сладкая. Мы со Стивом обедаем. Что-нибудь случилось?
Глубоко вздохнув, Герцогиня сказала:
– У меня плохие новости. Только что умерла тетя Патриция.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь