Волк с Уолл-стрит

Глава 31
Радости отцовства

На следующее утро мы с Чэндлер, уединившись в спальне, погрузились в жаркие дебаты. Говорил в основном я, а она сидела на полу, играя с разноцветными кубиками. Я пытался убедить ее, что прибавление, случившееся в нашем семействе, пойдет ей на пользу, что наша жизнь станет еще лучше, чем раньше.
Глядя на своего маленького ангела, я улыбнулся.

– Послушай, тыковка, у тебя такой очаровательный маленький братик, ты сразу его полюбишь. Только подумай, как тебе будет весело играть с ним, когда он немного подрастет. Ты ведь старшая, так что станешь им командовать. Здорово, верно?

Чэнни, оторвавшись от возведения какой-то сложной конструкции, снисходительно глянула на меня большими голубыми глазами, унаследованными ею от матери. От нее пахло чистотой и свежестью, словом, так, как и должно пахнуть от ребенка. Нашей дочери только-только стукнуло два – ее пышные волосы к этому времени приобрели густой оттенок каштана и стали мягкими, точно шелк. Теперь они спадали ниже плеч, слегка завиваясь на концах. Мне было достаточно увидеть ее, как на глаза наворачивались слезы.

– Послушай, тыковка, мы не можем оставить его в больнице: он ведь теперь часть нашей семьи. Картер – твой братик, и со временем вы станете лучшими друзьями.
– Это вряд ли, – она равнодушно пожала плечами.
– Ну, мне пора в больницу, тыковка. Помни, что мы с твоей мамой по-прежнему очень тебя любим. И у нас хватит любви для вас обоих.
– Знаю, – беспечно бросила она. – Ладно, привозите его домой. Все в порядке.

Впечатляет, подумал я. Этим «все в порядке» она дала понять, что не возражает против нового члена нашей семьи.

Перед тем как ехать в больницу, пришлось ненадолго заскочить в одно место. В ресторане «У Милли», в аристократическом пригороде Грейт-Нек, у меня была назначена деловая встреча, впрочем, оттуда до еврейского квартала Лонг-Айленда было не более пяти минут езды. Я рассчитывал покончить с делом как можно быстрее, а потом забрать Картера с Герцогиней и отправиться в Вестхэмптон. Я слегка опаздывал – едва лимузин бесшумно остановился у ресторана, я увидел в окне белозубую улыбку Дэнни. Он сидел за круглым столом в компании Шефа, Вигвама и одного нечистого на руку адвоката по имени Хартли Бернштейн, который мне всегда нравился. Хартли прозвали Хорьком – возможно, потому, что вытянутая мордочка придавала ему сходство с этим хищником. Про себя я всегда думал, что с такой физиономией Хартли мог бы дублировать Би Би Айса – одного из персонажей комиксов про Дика Трейси.

Хотя завтрак в этом заведении не подавали, хозяйка ресторана Милли согласилась открыться пораньше, чтобы нам с Дэнни было где поговорить. Это устраивало нас обоих, учитывая, что именно сюда служащие «Стрэттон» приезжали обмыть очередную успешную сделку, чтобы выпить, поесть, потрахаться, надраться, проблеваться. Иначе говоря, тут было позволено все, что в таких случаях привыкли делать «стрэттонцы», и при этом за счет компании, которой впоследствии приходилось оплачивать счета на 25 000 или даже на 100 000 баксов – в зависимости от размеров причиненного ущерба.

Уже в двух шагах от столика я заметил, что за столом сидел еще и пятый – Джордан Шамах, новый вице-президент «Стрэттон», только что назначенный на эту должность. В детстве, когда они с Дэнни были закадычными дружками, Джордана прозвали Гробовщик – вероятно, потому, что своим стремительным взлетом к вершинам власти он был обязан отнюдь не своим талантам, а твердой решимости уничтожить каждого, кто попробует встать у него на пути. Гробовщик был низенький и толстый, и из всех способов закопать кого-нибудь предпочитал старое доброе предательство, при этом он свято верил в действенность сплетен, а при случае, как я слышал, не брезговал и убийством.

Как это принято среди мафиози, я по очереди обнял своих прежних дружков и соучастников, после чего опустился в кресло и налил себе кофе. Повод для встречи был достаточно печальный: предстояло уговорить Дэнни ликвидировать «Стрэттон-Окмонт» методом «борьбы с тараканами», что означало, что он должен сначала открыть несколько маленьких брокерских фирм и поставить во главе каждой из них подставного, после чего раскидать «стрэттонцев» по этим новым фирмам. Как только с этим будет покончено, он ликвидирует «Стрэттон», а сам перейдет в одну из новых компаний, которой сможет управлять, оставаясь в тени и заняв какую-нибудь скромную должность, к примеру консультанта.

Когда речь шла о брокерских фирмах, это был обычный способ выживания в тех случаях, когда владельцы чувствовали, что запахло жареным: они поспешно закрывались, чтобы тут же вырасти из ниоткуда, словно грибы после дождя, но уже под другим именем. Денежки снова текли рекой, и вдобавок подобный способ помогал опережать на шаг налоговиков и оставлять их с носом. Все равно что гоняться за тараканами: раздавишь одного и видишь, как десять других кинутся в разные стороны и попрячутся по углам.

Как бы там ни было, учитывая нынешние проблемы «Стрэттон», другого способа не существовало, беда лишь в том, что Дэнни был ярым противником метода «борьбы с тараканами». В противовес ему он даже разработал собственную теорию, которую назвал «Двадцать Лет Безоблачного Неба». В соответствии с

его

теорией, от «Стрэттон» требовалось лишь стиснуть зубы и как-то пережить наезды органов контроля, в случае успеха он мог бы еще лет двадцать оставаться в этом бизнесе. Какая нелепость! В запасе у «Стрэттон» был от силы год. Кольцо вокруг нее медленно, но верно сжималось: к этому времени власти всех пятидесяти штатов шли по ее следу – неумолимо, как волки по следу истекающего кровью оленя, а недавно к их кровожадной стае присоединилась и Национальная ассоциация биржевых дилеров.

Но Дэнни ничего не желал слушать. К тому времени он превратился в уолл-стритовскую версию Элвиса в его последние дни – когда те, кто манипулировал им, втискивали его разжиревшую тушу в комбинезон из белой кожи и выпихивали на сцену спеть парочку песен, после чего поспешно уволакивали за кулисы, прежде чем бедняга отключится, окончательно окосев от жары, света юпитеров и секонала. Если верить Вигваму, то во время совещаний отдела продаж Дэнни иногда забирался на стол и швырял на пол мониторы, проклиная чиновников на чем свет стоит. Судя по всему, служащим «Стрэттон» это было словно бальзам на душу, и в результате Дэнни совсем закусил удила – спускал штаны и под гром аплодисментов мочился на брошенные на пол судебные повестки.

Мы с Вигвамом обменялись взглядами, я чуть заметно кивнул, словно желая сказать: «Твой выход, старик».
Вигвам понимающе кивнул в ответ.
– Послушай, Дэнни, – начал он, – штука в том, что я не знаю, долго ли еще мне удастся получать эти контракты. Парни из Комиссия по ценным бумагам и биржам совсем озверели – тянут по полгода, прежде чем что-то одобрить. А вот если мы откроем новую фирму, то уже к концу года я снова окажусь в деле – начну проворачивать сделки для

всех
нас.

Дэнни ответил именно так, как и рассчитывал Вигвам:
– Позволь, я скажу тебе кое-что, Вигвам. У тебя до такой степени все на лице написано, что аж блевать тянет. У нас в запасе чертова пропасть времени, так почему бы тебе в этом случае не заткнуться хоть на время? Иными словами, пошел ты на хрен!

– Знаешь, что, Дэнни? Сам иди на хрен! – рявкнул Вигвам, запустив руку в волосы и принимаясь их ерошить так, словно хотел вырвать. – Ты до такой степени отстал от жизни, что не понимаешь, что нужно

срочно
что-то делать. Но я не собираюсь пускать свою жизнь псу под хвост, пока ты скачешь по офису, словно обкурившийся павиан!
Гробовщик решил воспользоваться удобным моментом, чтобы вонзить Вигваму кинжал в спину.

– Ну, положим, это не совсем так, – вкрадчиво возразил он. – Не помню случая, чтобы Дэнни вытворял что-то подобное в офисе. Может, он пару раз кого-то обидел, но при этом всегда держал себя в руках, – Гробовщик немного помедлил, словно скорпион в поисках подходящего места, куда можно вонзить свое смертоносное жало. – Кстати, чья бы корова мычала, Вигвам. Можно подумать, это не ты весь день напролет нарезаешь круги вокруг этой смазливой шлюшки Донны, обнюхивая ее подмышки, хоть от них несет, как от помойки.

Лично мне Гробовщик всегда нравился. На редкость компанейский парень – может, слегка туповатый для того, чтобы самостоятельно ворочать делами, но я всегда подозревал, что на то есть причина. Видимо, все его умственные силы уходили на то, чтобы распускать чудовищные сплетни о тех, кого он намеревался закопать. Однако сейчас его намерения были ясны как божий день: к этому времени на него уже поступило не меньше сотни жалоб от покупателей, а если «Стрэттон» пойдет ко дну, то потянет с собой Гробовщика, поскольку без «Стрэттон» не видать ему лицензии как своих ушей.

Я решил, что пора вмешаться.

– Ладно, парни, пора заканчивать с этим дерьмом – прошу вас! – Я покачал головой, словно не веря собственным ушам; «Стрэттон» окончательно потерял контроль над ситуацией. – Сейчас мне нужно съездить в больницу. Я заскочил сюда только потому, что хотел, чтобы все было как лучше. Для всех нас. Лично мне глубоко плевать, даже если мне от «Стрэттон» не перепадет больше ни цента. Однако у меня есть и другие интересы – довольно корыстные, признаю, – и все они завязаны на том, чтобы разбирательство в арбитражном суде прошло как надо. Ведь во многих эпизодах фигурирую я – несмотря на то, что я уже не числюсь в компании.

Я посмотрел на Дэнни в упор:
– Ты ведь точно в таком же положении, Дэн. А я сильно подозреваю, что даже если нас ждут впереди твои Двадцать Лет Безоблачного Неба, это никак не помешает арбитражному суду копать под нас.
Но в разговор снова влез Хорек:
– Ну, положим, об этом мы можем позаботиться – через продажу активов. Организуем все так, как будто «Стрэттон»

продал

брокеров новым фирмам, а взамен они согласятся оплатить любой арбитраж, который может быть назначен в течение, скажем, трех лет. А после этого срок исковой давности истечет, и вы, парни, выйдете сухими из воды.

Я покосился на Шефа – он кивнул в знак того, что его эта идея устраивает. А это уже интересно, промелькнуло у меня в голове. Сказать по правде, я никогда не пытался понять, что движет Хорьком. В сущности, в юридическом отношении он был точной копией Шефа, однако в отличие от Шефа, которого можно было смело назвать Личностью с большой буквы и который еще вдобавок обладал мощной харизмой, Хорек был напрочь лишен этих качеств. Нет, я никогда не считал его тупым; просто всякий раз, как мне случалось смотреть на него, мне почему-то представлялось, как он жадно уплетает кусок швейцарского сыра. Тем не менее я был вынужден признать, что пришедшая ему в голову идея была гениальной. Иски покупателей не давали мне покоя, особенно учитывая общую сумму, до которой выросли эти иски, – более 70 миллионов долларов. До сих пор «Стрэттон» исправно возмещал ущерб, однако если компании конец, то для нас это может обернуться подлинным кошмаром.

– Джей Би, – вдруг ожил Дэнни, – можно перемолвиться с тобой словечком наедине? Хотя бы в баре, если ты не против.
Я молча кивнул. Мы направились в бар, и Дэнни, не спрашивая меня, щедро плеснул в два бокала виски.
– За Двадцать Лет Безоблачного Неба, дружище! – Он выжидательно глядел на меня и ждал, когда я выпью.
Вместо этого я скосил глаза на часы. Было половина одиннадцатого.

– Брось, Дэнни! Ты же знаешь, я сейчас капли в рот не возьму, ведь мне еще нужно в больницу, забрать Надин с Картером.
Дэнни с мрачным видом покачал головой.
– Отказаться от тоста, да еще с утра пораньше – дурная примета. Готов этим рискнуть?
– Да, – рявкнул я. – Готов!

– Ну, дело твое, – Дэнни пожал плечами и одним махом опрокинул в горло полный до краев бокал. Я мысленно охнул, там было не меньше пяти порций. – За малыша! – пробормотал он. Потом потряс головой, сунул руку в карман, пошарил там и вытащил четыре таблетки кваалюда.
– Что ж, может, тогда чокнешься со мной

этим
– прежде чем попросить меня отправить фирму на свалку?
– Вот это другое дело! – с улыбкой бросил я.

Дэнни, ухмыльнувшись, протянул мне две таблетки. Подойдя к раковине, я повернул кран и подставил рот под струю воды, одновременно словно бы невзначай опустив руку в карман и незаметно сбросив туда таблетки.
– Ладно, – я отряхнул пальцы. – Теперь я как бомба с часовым механизмом, так что давай обсудим все по-быстрому.

Бросив взгляд на Дэнни, я внутренне грустно улыбнулся. И впервые задумался, сколькими из моих нынешних проблем я обязан ему? Не то чтобы я уже дошел до того, чтобы пытаться свалить всю вину на Дэнни, но трудно было отрицать, что если бы не он, «Стрэттон» никогда бы до такой степени не утратила контроль над ситуацией. Да, верно, мозгом был я, зато Дэнни был мышцами, если можно так сказать, – он взял на себя всю грязную работу, на что я никогда бы не пошел. Или пошел бы, но потом мне вряд ли хватило бы духу каждое утро смотреть на себя в зеркало. А Дэнни был воином – и я до сих пор не знал, должен ли я уважать его или презирать. Но сейчас я не ощущал ничего, кроме грусти.

– Послушай, Дэнни, я не могу указывать тебе, как поступить со «Стрэттон». В конце концов, теперь это твоя фирма, а я слишком тебя уважаю, чтобы говорить тебе, что делать. Но если хочешь знать мое мнение, ликвидируй ее как можно скорее и делай ноги, пока тебе яйца не оторвали. Послушай Хартли: пусть новые фирмы тянут на себе все арбитражи, а ты оформишься туда консультантом, будешь сидеть тихо и получать денежки. Это будет не просто правильно – это будет по-умному. Именно так поступил бы я сам, будь это мое шоу.

– Что ж, идет, – кивнул Дэнни. – Просто я собирался сделать это через пару недель, посмотреть, как будет меняться ситуация.
Я снова грустно улыбнулся, отлично понимая, что ему страшно не хочется ликвидировать фирму.
– Конечно, Дэн, – кивнул я. А что я мог еще сказать? – Это резонно.
Минут через пять, когда я уже открыл дверцу, чтобы сесть в лимузин, я вдруг увидел выходившего из ресторана Шефа. Завидев меня, он направился ко мне.

– Неважно, что тебе наболтал Дэнни, ты ведь понимаешь, что он ни за что не согласится ликвидировать фирму. Будет упираться, пока его оттуда в наручниках не выведут.
Я согласно кивнул.
– Думаешь, я этого не понимаю, Деннис? – мы с Шефом обнялись, я забрался в лимузин и поехал в больницу.

По чистому совпадению Еврейская больница Лонг-Айленда располагалась в городке Лейк-Саксесс, менее чем в миле от «Стрэттон-Окмонт». Может, поэтому никто особо не удивился, когда я, проходя через родильное отделение, направо-налево раздавал врачам, медсестрам и нянечкам золотые часы. Я уже проделывал это, когда родилась Чэндлер, и в тот раз это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Сам не знаю почему, но возможность просадить 50 штук на подарки людям, которых я никогда больше не увижу, доставила мне какую-то идиотскую радость.

К тому времени, когда я закончил изображать из себя Санта Клауса, стрелки часов приблизились к одиннадцати. Войдя в палату Герцогини, я сначала решил, что ее там нет. И только потом понял, почему не вижу ее: Герцогиня была погребена под целой горой цветов.

Бог ты мой

… их там были тысячи! Самые фантастические оттенки алого, желтого, розового, пурпурного, оранжевого, ярко выделяясь на фоне зелени, превратили больничную палату в цветочную клумбу. От всего этого буйства красок у меня заслезились глаза.

Наконец среди всего этого великолепия мне удалось разглядеть Герцогиню – она сидела в кресле, держа на коленях Картера. Выглядела она изумительно – за те тридцать шесть часов, что прошли после родов, ей каким-то образом удалось похудеть, и теперь передо мной сидела прежняя Герцогиня, роскошная и соблазнительная.

И слава богу!

На ней были потертые джинсы «ливайс», простая белая блузка и балетки, тоже когда-то белые. Картер был завернут в небесно-голубое одеяльце, из которого наружу торчал только крохотный нос.
– Выглядишь потрясающе, милая, – я улыбнулся жене. – Не могу поверить, что твое лицо вновь стало прежним. Просто цветешь!
– Он не хочет брать бутылочку, – погруженной в материнские заботы Герцогине явно было не до комплиментов. – Чэнни сразу с удовольствием сосала. А Картер не хочет.

Я не успел ответить – в комнату вошла сестра. Забрав малыша, она развернула его, чтобы осмотреть перед выпиской. Я как раз собирал сумку, когда вдруг услышал:
– Бог ты мой, какие ресницы! Ни у одного малыша таких не видела! А уж когда он откроет глазки… Держу пари, будет настоящий красавчик, когда подрастет!
– Знаю, – Герцогиня надулась от гордости. – Он вообще особенный.
– Странно… – протянула медсестра.

Повернувшись на каблуках, я уставился на нее. Медсестра замерла, прижав фонендоскоп к левой стороне груди Картера.
– Что-то не так? – спросил я.
– Пока не знаю, – протянула медсестра. – Но с его сердцем явно что-то не так. – Вид у нее был встревоженный. Поджав губы, она снова приложила фонендоскоп к груди Картера.

Я бросил быстрый взгляд на Герцогиню – у нее было такое лицо, словно в ее собственное сердце внезапно всадили нож. Она схватилась за спинку кровати, чтобы не упасть. Подойдя к ней, я обнял ее за плечи. Мы оба молчали.

– Понять не могу, как никто до сих пор этого не заметил, – расстроенно пробормотала медсестра. – У вашего сына, похоже, врожденный порок сердца. Да, теперь я совершенно уверена. Либо это, либо дефект одного из клапанов. Мне очень жаль, но вы пока не можете забрать его домой. Его нужно срочно показать детскому кардиологу.
Я с тяжелым вздохом кивнул. Потом покосился на Герцогиню – она молча плакала. Думаю, именно в этот момент мы с ней поняли, что наша жизнь никогда уже не станет прежней.

Через четверть часа мы уже были несколькими этажами ниже, в небольшой палате, заполненной самой современной медицинской аппаратурой – процессорами, мониторами самых разных форм и размеров и капельницами, среди которых примостился крошечный стол для осмотра, на котором лежал голенький Картер. Свет в палате был неярким. Долговязый, худощавый доктор охотно отвечал на наши вопросы.

– Вот тут, видите? – доктор ткнул пальцем в темный экран, посреди которого виднелись четыре неровных мазка, смахивающих на гигантских амеб, два синих, два красных, каждый размером с серебряный доллар. Все четыре соединялись между собой – ощущение создавалось такое, будто бы они медленно и ритмично перетекают один в другой. В правой руке у доктора был небольшой приборчик, смахивающий на микрофон, которым он медленно водил по груди Картера, описывая небольшие круги. Красный и голубой мазки показывали, как кровь Картера циркулирует по четырем камерам его сердца.

– И тут, – добавил он. – Вот и второе, поменьше, но оно вот тут, между предсердиями.
Убрав эхокардиограф, доктор повернулся к нам.
– Странно, что у вашего сына отсутствует сердечная недостаточность, потому что дефект межжелудочковой перегородки довольно значительный. Существует большая вероятность, что понадобится срочная операция. Кстати, как дела с кормлением? Он берет бутылочку?
– Неохотно, – с грустью пробормотала Герцогиня. – Не так, как в свое время наша дочь.

– Вы не заметили, он не потеет, когда ест?
– Нет, вроде бы, – покачала головой Герцогиня. – Но ощущение такое, словно он вообще не голодный.
Доктор кивнул, как будто именно это он и ожидал услышать.

– Проблема в том, что кровь, насыщенная кислородом, смешивается в его сердечке с кровью венозной, бедной кислородом. Он устает, даже когда просто ест. Когда новорожденный потеет во время еды, это первый признак сердечной недостаточности. Однако отчаиваться еще рано – есть большая вероятность, что с ним все будет в порядке. Да, дефекты значительные, но они в какой-то степени компенсируют друг друга. Благодаря этому возникает градиент давления, который минимизирует ретроградный кровоток. Если бы не это, малыш бы уже испытывал все симптомы сердечной недостаточности. Впрочем, время покажет, прав я или нет. Если в следующие десять дней не произойдет ухудшения, думаю, все будет хорошо.

– А каковы шансы, что ухудшения не произойдет? – спросил я.
– Пятьдесят на пятьдесят, – пожал плечами доктор.
– А если все-таки это случится? – вмешалась Герцогиня. – Тогда что?
– Начнем давать ему мочегонные, чтобы жидкость в легких не скапливалась. Ну, и другие лекарства – но давайте не будем ставить телегу впереди лошади. Если ни одно из этих средств не сработает, потребуется операция на сердце.
Доктор сочувственно улыбнулся:

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь