Весь невидимый нам свет

Море огня

У него сотни граней. Мари-Лора то и дело берет его и тут же кладет обратно, словно он жжет пальцы. Арест папы, исчезновение Юбера Базена, смерть мадам Манек — неужто один камень может причинить столько несчастий?
Ей слышится скрипучий, пахнущий вином голос старого доктора Жеффара:
«Быть может, царицы плясали ночи напролет, украсив им прическу. Быть может, из-за него начинались войны.
Владелец камня будет жить вечно, но, покуда алмаз у него, на всех, кого он любит, будут сыпаться несчастья».

Вещи — просто вещи. Сказки — просто сказки.
Очевидно, именно этот камешек нужен немцу. Надо открыть ставни и выбросить его в окошко. Отдать кому-нибудь, кому угодно. Зашвырнуть в море.

Этьен поднимается на чердак. Слышно, как скрипят над головой половицы, как включается передатчик. Мари-Лора кладет камень в карман, берет макет дома и уже подходит к платяному шкафу, когда ее останавливает одна мысль. Папа считал алмаз настоящим. Иначе зачем бы он соорудил коробочку-головоломку? Зачем оставил камень в Сен-Мало, если не из страха, что его конфискуют по дороге? И значит, именно поэтому не взял Мари-Лору с собой. Получается, что камень хотя бы внешне похож на алмаз стоимостью в двадцать миллионов франков. Во всяком случае, папа поверил, что он настоящий. В таком случае, что будет, если показать его дяде? И заявить, что алмаз нужно выбросить в океан?

Она слышит мальчишеский голос в музее:
«Часто ли на твоих глазах выкидывают в море пять Эйфелевых башен?»
Кто добровольно расстанется с таким камнем? И что, если проклятие не выдумка и она передаст его дяде?

Однако проклятия бывают только в сказках. Земля — это магма, континентальная кора и океан. Сила тяготения и время. Ведь так же? Мари-Лора крепко сжимает кулак, возвращается к себе в спальню и убирает камень обратно в макет дома. Задвигает на место три дощечки крыши. Поворачивает трубу на девяносто градусов. Кладет домик в карман.
* * *

Прилив в ту ночь особенно высокий; огромные волны бьют в основания крепости, море зеленое, и на нем в лунном свете белеют плавучие островки пены. Мари-Лора просыпается от стука в дверь.
— Я ухожу, — говорит Этьен.
— Который час?
— Скоро рассвет. Я вернусь через сорок пять минут.
— Зачем ты идешь?
— Лучше тебе не знать.
— А как же комендантский час?
— Я мигом.
И это говорит ее дядюшка, который за четыре года их знакомства ничего не делал быстро.
— А что, если начнут бомбить?

— Уже почти светает. Мне надо успеть, пока темно.
— Будут ли бомбить домá, дядюшка? Когда это начнется?
— Домá бомбить не станут.
— А долго это будет?
— Нет, совсем недолго. Спи, Мари-Лора, а когда ты проснешься, я уже буду здесь. Вот увидишь.
— Можно я немного тебе почитаю? Раз уж проснулась. Мы так близко к концу.
— Вот вернусь, и почитаем.
Она пытается успокоить мысли, замедлить дыхание. Не думать про домик под подушкой и страшный груз внутри.

— Этьен, — шепчет Мари-Лора, — ты не жалеешь, что мы сюда приехали? Что я свалилась тебе на голову и вам с мадам Манек пришлось обо мне заботиться? Ты никогда не чувствовал, что я навлекла на тебя проклятие?
— Мари-Лора, — говорит он без колебаний и двумя руками стискивает ее ладонь, — ты лучшее, что было в моей жизни.

Что-то словно нависает в темноте, какая-то ревущая волна, огромный морской вал. Однако Этьен лишь произносит второй раз: «Спи, а когда ты проснешься, я уже буду здесь», и мгновение спустя она считает его шаги на лестнице.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь