«Величайший немец» Иоганн Вольфганг Гёте

После всего того, что было за последние две недели, без «сумрачного германского гения» нам ну никак не обойтись.

Итак, ещё один архетипический автор, драматург, поэт и философ XVIII-XIX вв., который преломляется в произведениях других авторов и веками продолжает напоминать о себе — Иоганн Вольфганг Гёте.

Ему покорилось много литературных направлений, он создал Веймарский классицизм и основоположил воспитательный роман эпохи Просвещения. И раскрывал ту же вечную проблематику, о которой мы говорили в связи с героями предыдущих наших публикаций — жизни, смерти, человека, его души и потустороннего.

Литературоведы считают творчество Гёте смысловым центром немецкой литературы и культуры. Именно поэтому мимо Гёте пройти никак нельзя.

ПОИСКИ СЕБЯ И ТУБЕРКУЛЁЗ

Гёте родился во Франкфурте-на-Майне в семье юриста. Его отец не отличался приятным характером, и хотя отношения отца с сыном не были простыми, всё же в семье была скорее тёплая атмосфера. В библиотеке Гёте числилось огромное количество книг — около 2000 томов, и Иоганн многое из неё почерпнул. А мать рассказывала ему сказки собственного сочинения.

Когда Иоганну было 4 года, бабушка подарила ему кукольный театр, и тогда он стал придумывать небольшие пьесы и разыгрывать их. А с 10-летнего возраста начал писать стихи.

Гёте обучался на дому иностранным языкам, естественным наукам и рисованию. Помимо этого, в домашнее образование входили занятия конным спортом, фехтованием, танцами, а также игрой на пианино и виолончели.

В возрасте 16 лет он покинул родной дом и перебрался в Лейпциг — там по настоянию отца Гёте поступил на юридический факультет Лейпцигского университета. Дом, в котором он жил, носил странное название — «Огненный шар». Вырвавшись на свободу, Иоганн ни в чём себе не отказывал: ходил смотреть театральные постановки, устраивал дружеские вечера и поездки.

Юридические дисциплины не сильно интересовали юного мыслителя, зато лекции поэта и философа Христиана Геллерта о литературе пришлись ему по душе. Тогда же Гёте написал свои первые сборники стихов.

Однако, Иоганн не успел получить учёную степень: из-за туберкулёза у него открылось кровотечение, и ему пришлось вернуться домой.

Во время длительного лечения (2 года!) у Гёте изменился угол зрения на мир, и он стал пытаться осмыслить мистику и религию. И именно тогда он начал для себя формировать личность Фауста. А ещё написал первую комедию — «Соучастники».

В 1770 году Гёте поехал в город Страсбург, чтобы закончить юридическое образование. Он заинтересовался химией, медициной и филологией. А также углубился в поэзию, примкнул к течению «Буря и натиск», выступавшую против классицизма, за эмоциональность и индивидуализм. И первое произведение, которое принесло Гёте популярность, он написал под эгидой «Бури и натиска» — пьесу «Гец фон Берлихинген» — проза в духе исторических хроник Шекспира.

Настоящую известность по всей Европе ему принес роман в письмах «Страдания юного Вертера» — и, к сожалению, так называемый «Эффект Вертера» — волну самоубийств в подражание герою. Поэтому в некоторых городах книгу запрещали.

Чем только ни занимался поэт, помимо литературы. Ему пришлось мучиться с адвокатской практикой, курировать театр в Веймаре, служить советником герцога Карла Августа. Но отвлекающие от литературы занятия тяготили Гёте.

«ФАУСТ»

В семейной библиотеке Гёте была книга об Иоганне Георге Фаусте — загадочном и мистическом человеке, якобы чернокнижнике, жившем в XV-XVI вв. Она произвела на него сильное впечатление, которое в итоге переродилось в отдельное произведение. Иоганн работал над ним большую часть своей жизни, начиная с 20-летнего возраста.

«Фауст» уникален тем, что в нем впервые появляются элементы философской драмы, даже философского романа. В нем присутствуют параллельные миры, вплетается мифология — и национальная, и библейская. Сама структура подобна древнегреческой трагедии (и отчасти она в «Фаусте» спародирована). Гёте обращается к экзистенциальным, бытийным вопросам, — которые вне времени. При этом сам сюжет средневековый, но наполнен гораздо более многомерным содержанием и смыслами.

Темы потустороннего и религии Гёте рассматривает с непривычного ракурса. Например, тот факт, что Мефистофеля Гёте делает главным героем и выразителем авторской мысли (все герои и линии произведения отражают авторскую позицию, но все же) и иронического начала, является беспрецедентным. Все самое остроумное, лёгкое и немного «над» происходящим — и потому наиболее объективное — это Мефистофель. Вот, например, его реплики на возвышенные и одухотворенные слова архангелов:

«Мне нечего сказать о солнцах и мирах:

Я вижу лишь одни мученья человека.

Смешной божок земли, всегда, во всех веках

Чудак такой же он, как был в начале века!

Ему немножко лучше бы жилось,

Когда б ему владеть не довелось

Тем отблеском божественного света,

Что разумом зовёт он: свойство это

Он на одно лишь смог употребить -

Чтоб из скотов скотиной быть!»

Пожалуй...

А образ Бога, хор, спор из-за души — кому, мол, «достанется» — все это «вверх ногами» относительно того, как было общепринято (понятно, что над святынями иронизировать было ой-ой как не принято). Но одновременно Гёте и не страдает навязчивым «богоборчеством», его позиция максимально реалистична и философски не предвзята, насколько вообще это позволяет жанр...

Впервые отрывок из «Фауста» напечатали в 1808 году, а целая книга, состоящая из фрагментов, вышла только спустя 24 года — в 1832 году.

На русский «Фауста» переводили Валерий Брюсов, Афанасий Фет, Анатолий Мамонтов, Александр Струговщиков и другие. Но самый известный перевод принадлежит Борису Пастернаку.

А про эпиграф к «Мастеру и Маргарите» и булгаковский сюжет не нужно и напоминать...

Ещё одно существенное достижение и прорыв Гёте — развитие жанра баллады. Наверное, многие помнят из школьной программы мистическую поэму «Лесной царь»... Но мягкий и даже певучий перевод Жуковского имеет мало общего с оригиналом, где чётко ощущается ритм бешеной скачки, биение крови в ушах и, как сказали бы сейчас, адреналин. Это действительно завораживает — даже если не знать языка.

СОВРЕМЕННИКИ И ГЁТЕ

К сожалению, при жизни Гёте оценили только отчасти. Наибольшую популярность снискали «Страдания юного Вертера», хотя даже и при этом нашлись те, кто увидел в романе пропаганду безволия и пессимизма (например, поэт и драматург Готтхольд Лессинг).

Романтики осуждали выпады Гёте в адрес христианства (в «Венецианских эпиграммах», к примеру, он писал, что ему противны четыре вещи: «табачный дым, клопы, чеснок и крест»), но его иррациональные произведения — «Фауста», «Вертера», сказки и «Годы ученья Вильгельма Мейстера» — ценили очень высоко. Шлегель, например, отзывался о сказках Гёте как о «самых привлекательных из всех, какие когда-либо нисходили с небес фантазии на нашу убогую землю». «Вильгельм Мейстер» вдохновил Тика на создание «Штернбальда», Фридриха Шлегеля — на «Люцинду», Новалиса — на «Генриха фон Офтердингена».

Писатели литературного движения «Молодая Германия» были Гёте обижены, недовольны и старались обесценить и его творчество, и личность. Например, поэт Вольфганг Менцель писал:

«Гёте не гений, а лишь талант».

А по словам Карла Бёрне, Гёте — «бесчувственный эгоист, которого могут любить только бесчувственные эгоисты».

В России с великим немцем всё было непросто.

Пушкин считал необходимым познакомить соотечественников с творчеством Гёте и старался отстаивать переводы его произведений в «чистом» виде, без цензуры. Например, когда в переводе А.А.Шишкова (1831) был запрещён «Эгмонт», он хлопотал о разрешении издания трагедии — «одного из прекраснейших произведений поэта».

Пушкин поддержал также первого переводчика «Фауста» Губера. Когда перевод не одобрила цензура, Губер в отчаянии уничтожил рукопись, но Пушкин заставил молодого поэта вновь взяться за работу и даже принял участие в его труде. Опубликовать первую часть «Фауста» удалось лишь через год после смерти Пушкина — и то с поправками и искажениями.

Но кто бы там ни «цензурил» и ни плевал ядом, масштаб влияния Гёте от этого меньше не стал. Иоганн Вольфганг Гёте — ещё один писатель, передвинувший литературу на новый уровень, который наладил новые связи и новые смыслы — и врезался в массовое сознание и базовые литературные структуры.

Вот что думал о масштабах гения Генрих Гейне:

«Этот великан был министром в карликовом немецком государстве. Он никогда не мог двигаться свободно. О сидящем на троне Юпитере Фидия в Олимпии говорили, что если бы он когда-нибудь внезапно встал, он проломил бы головой крышу храма. Таким же точно было положение Гёте в Веймаре: если бы он когда-нибудь внезапно восстал из своего неподвижного покоя и выпрямился, то он пробил бы государственную крышу или, что ещё вероятнее, разбил бы себе о неё голову».

Собственно, этим всё сказано. И грех после этого не присмотреться более внимательно к творчеству Гёте.

@cultpop