Тюрьма делит жизнь на "до" и "после". Часть 2: "Дорога в один конец".

Тюрьма делит жизнь на "до" и "после". Часть 2: "Дорога в один конец".

Паутина

Остановился я на том, что старую судью с должности сместили и взамен поставили нового. Это был мужчина в районе 30-ти лет, и репутация о нём ходила очень спорная: а именно говорили что он до безобразия справедливый, но справедлив он только к букве закона. Более того, мой адвокат рассказал увлекательнейшую историю о том, как этот судья посадил в тюрьму своего наставника за дачу взятки (насколько я знаю, у молодых судей есть наставник, который их учит, всё показывает и объясняет что к чему). Узнав все эти факты, наша вера в благоприятный исход дела постепенно начала увядать.

И вот первое заседание. Всё происходит очень сухо, монотонно, как по учебнику. Судья был немногословен, вопросов минимум. Стало ясно, что выяснять никто ничего не будет, и приговор будет составлен лишь из того, что там наработало следствие. Это скорее радовало так как следствие по сути ничего не сделало, а для обвинительного приговора этого было маловато, во всяком случае так говорили адвокаты и не было причин им не верить.

Далее была череда заседаний, где судья по сути перечитывал наработки первых заседаний и вносил редкие уточнения. Пока он всё это читал, его лицо выражало полное несогласие с написанным, и он огласил своё первое первое решение: «Все сделано неправильно, поэтому мы начнём с самого начала». И мы начали.

Новые деньги, новые бумаги и много-много новой необходимой суеты. Старыми оставались лишь изрядно потрёпанные нервы и душераздирающие слёзы мамы перед каждым заседанием. Неуверенность в завтрашнем дне невероятно пугает. Достоверно ясно было лишь одно: эта волокита будет тянуться еще довольно долго.

Пока всё это происходило, на тот момент я уже успел поступить в университет и уже заканчивал один из первых семестров. Нужно ли говорить о том, что учёба совершенно не давалась, на меня давила беспомощность перед законом и напряженная обстановка дома. Наступает время сессии, нужно сдавать зачёты и экзамены, а я по самые уши в долгах по учёбе, не могу получить даже допуск. Я начал ходить по преподавателям и объяснять ситуацию, кто-то понял, кто-то нет. В результате я остался рад хотя бы тому, что коррупцию еще не победили. Сессия закрыта.

Всё пошло своим чередом, где-то работа, где-то учёба, где-то отдых с друзьями. Всё это неплохо помогало справляться с тем грузом, который на меня повесил глупый проступок бурной молодости. Мы раз в неделю-две ходим на заседания, отвечаем на вопросы или просто слушаем. Те, кто когда-нибудь был в суде, знают, что с серединного этапа судебного следствия толком и рассказать-то нечего.

Но отец моего друга в политику лезть так и не прекратил. Судебное дело планомерно шло к завершению, как вдруг потребовались новые свидетели, новые уточнения и много новых фактов. Судья, который почти ничего не выяснял, начал очень глубоко закапываться в суть самого дела и стало ясно, что в его небе загорелась яркая путеводная звезда. А может быть и не одна. Сколько звёзд было на этих плечах, мне не известно, но то, что они имело место, было понятно всем без исключения.

По сути, практически всё снова началось заново. Только дело начало двигаться быстрее и всё, что хотя бы в теории могло трактоваться в нашу пользу, было пересмотрено. Нам перестали вообще задавать вопросы, зато потерпевших слушали очень внимательно, местами даже подсказывали. Можно было бы как-то красиво написать что-нибудь про тучи и туман, но в голове на тот момент крутилось лишь одно слово. Матерное, и исчерпывающе описывающее статус-кво того времени.

Дело подошло к завершению, и судья огласил приговор. Никогда в жизни мне не было так страшно. Ты стоишь и слушаешь приговор. Ты не чувствуешь тела. Чувствуется лишь стук сердца и уши, которые воспринимают информацию, даже картинка в глазах перестала меняться. Два с половиной года общего режима и 800 тысяч рублей взысканий моему другу. Два года мне и 350 тысяч. Срок условно, а деньги реально. И всё это с испытательным сроком на три года.

Я пришел домой и пытался переварить то, что только что произошло. У меня не было ни слов ни эмоций. Казалось, что всё, что могло произойти, уже произошло. Несколько следующих дней я сидел и тупо смотрел в точку, мне было нужно время для того чтобы прийти в себя. Стресс был сумасшедший.

Далее учебу я решил бросить, так как учился для того чтобы попасть в государственный орган, а с появлением судимости необходимость в этом деле отпала полностью. Мечты о заграницах также пали в неравном бою с нашим государством. Были разного рода измышления о том где и как заработать денег для того чтобы жить более-менее нормально и я остановился на фрилансе, связанном с иностранными языками.

Далее я пошел становиться на учёт в ГУФСИН (Главное Управление Федеральной Службой Исполнения Наказаний). Сказали ходить отмечаться два раза в месяц, что я и делал в течение двух лет. За эти два года меня по непонятным мне причинам возненавидело всё это отделение, но больше всех я не понравился начальнице этого отдела.

Далее она устраивала разные козни с бумагами, да и я пару раз накосячил. В результате она отправила запрос в суд на замену условного срока реальным.

Помню, как машина отказалась везти меня на суд, прямо около дома у меня лопнуло на выстрел колесо, и я поехал вместе с отцом. Впрочем я знал, что эта дорога в один конец.

Как итог в неравном бою с нашим горячо любимым государством пала и моя свобода. Два года и четыре месяца строгого режима – озвучили мне в суде по замене условного наказания на реальное.

Скажу, что меня это никак не удивило, я не расстроился и не обрадовался, мне было грустно только за родных. Было грустно за то, что у меня только начались довольно неплохие отношения с девочкой и как-то быстро они закончились вместе с появлением тюрьмы в моей жизни. Помню, что как услышал приговор – успел написать ей одно короткое сообщение «Ну всё, тюрьма».

Под зданием суда есть помещения для осужденных, их называют «боксы» – меня привели туда. Там ты раздеваешься, тебя осматривают, несколько раз приседаешь, отрываешь от ботинок ступинаторы (железки в подошве), сдаешь ремень, одеваешься в то, в чем и приехал и отправляешься ждать этапирования на СИЗО. Оно происходит в два этапа: сначала на ИВС (Изолятор Временного Содержания), потом уже на СИЗО.

Приехал автозэк, нас туда погрузили и мы поехали на ИВС. Туда же свозят всех «посуточников» - отбывать временное наказание за АПН (Административные ПравоНарушения). Меня же ждал куда более увлекательный трип. Зайдя в камеру меня встретил парень, который также ждал этапа на СИЗО, со словами «Ну хоть кто-то зашел, а то скучно». Уже через 15 минут я его понял, там было скучно даже вдвоём. Едва слышно играло радио и мы слушали музыку в перерывах между задушевными беседами. Этот парень мне рассказал про уклад жизни в условиях лишения свободы и разные странные названия предметов: стол – это ураган, скамейка – трамвай, вешалка – олень и еще много странных для обычного человека терминов.

Наконец мы поехали на СИЗО. Дорога была недолгой, комфорт минимальный, отношение скотское, все прелести жизни разом. По приезду нас выгрузили, мы пошли в боксы. Не могу сказать, что то, что я там увидел, повергло в шок, но я нехило так удивился, комнатка 2х3 и скамейка размером с полторы пачки сигарет в ширину. Про общий вид сего помещения подходящий эпитет я подобрать не смог. Как человек в делах тюремных на тот момент совсем неопытный, я успел подумать, что здесь будет проходить мой быт ближайшие два с лишним года. Расстроился. Примерно через 8 часов за нами таки пришли и отвели нас по камерам. Меня отправили на карантин, куда остальных не знаю, и по сей день меня этот вопрос ни разу не посещал.

Собственно первое моё место жительства: карантин. Эта комната уже больше и даже с ремонтом (если можно так сказать), был закрывающийся туалет и нормальный унитаз, что меня удивило. 4 двухъярусные шконки, окошко с решеткой изнутри и маленький столик со скамейками, под четверых. Была раковина и умывальный комплекс с зеркалом (во всей экспозиции не хватало только самого зеркала).

Там я встретил молодого парня, прибывшего всего за несколько минут до меня. Он был шокирован происходящим с ним, в течение нескольких дней я оказывал ему посильную психологическую помощь. После к нам присоединились еще несколько человек, которые ничем мне не запомнились. Помню только, что у всех было больше вопросов, чем ответов, у всех это впервые. Не знаю почему, но ночами было очень холодно, днём более-менее нормально. Были мы там неделю и всё это время у нас брали анализы и проводили всяческие тесты с нашим здоровьем, наверное, потому карантин и называют карантином.


Продолжение следует...



Report Page