Спящая Красавица

Макс бодро закинул бесчувственную тётю Надю на плечо, и кренясь под её весом, отправился по коридору. Серёга схватил со стола нашу бутылку и колбасную нарезку, и мы закрыв кабинет на замок, двинулись вслед за Максом. Когда мы вошли в расположение роты ППС, там уже вовсю гудело человек пятнадцать народу. Меня аж передёрнуло от мысли, что вся эта орава сейчас будет трахать бедную тётю Надю. На меня нахлынул очень странный коктейль из чувств: с одной стороны, мне стало её жалко, но с другой — меня это дико возбуждало. Мой член вновь встал колом, и в голове зародилась мысль ещё разок засадить ей. Но мои назревающие планы оборвал телефонный звонок. Тот самый звонок, которого я больше всего боялся в тот момент: на дисплее был номер Жорика.

Я не знал, что ему ответить, и решил не брать трубку, пока не придумаю.

— А вот и Дед Мороз с подарком! — громко заявил Макс с порога, и толпа встретила его заявление радостными возгласами — Молодой, сгоняй за резинками, а то она уже попользованная! — небрежно бросая тётю Надю на пол, обратился он к парню, что неделю назад заступил на службу.

Паренёк поспешил выполнить приказ старшего по званию. А тем временем, у меня снова зазвонил телефон. И конечно, это снова был Жора. От моего стояка не осталось и следа. В моей голове крутились уже совсем другие мысли: ведь если Жорик узнает, что мы сделали с его мамой, то этот амбал прибьет меня на месте, и никакая форма, никакая ксива, и никакие дубинки меня не спасут. Надо было как-то срочно разруливать ситуацию. Забрать тётю Надю у патрульных я не мог: чтобы я им сказал? Правду? И что бы обо мне потом говорили в отделе? Что я мало того что сам выебал маму своего друга, так ещё и отдал её на растерзание толпе пьяных ппсников? Не... не катит! Надо было как-то по-другому решать... И прежде всего надо было свалить из отделения. Во-первых, в такой обстановке мой мозг отказывался нормально работать, а во-вторых — Жорик наверняка уже едет сюда, и мне-бы очень не хотелось с ним здесь встретиться...

Сославшись на дела, я распрощался со своими товарищами, и быстрым шагом покинул стены родного ОВД. Я шёл буквально куда мои пьяные глаза глядели, придумывая на ходу отмазы для Жорика, который непременно позвонит снова. И вот он позвонил... Я решил ответить, и действовать, как говориться, по ситуации. Всё равно ничего другого на ум не приходило...

— Здарова, Анрелло! — раздался в трубке его голос — Не занят?

— Не очень — ответил я — Но говорить могу.

— Слушай, я к тебе по делу...

— Внимательно слушаю!

— Мне соседка позвонила, говорит маму мою задержали за пьяный дебош. Значит к вам привезли...

— Слушай, братан, я сейчас не в отделе... Но если она у нас, то я разрулю, без вопросов

— А скоро ты в отделе будешь?

— Не знаю, братан... не знаю. А ты сам-то где сейчас?

— Да я в Липецке! Завтра утром приеду... Был бы в Москве, я бы тебя не тревожил, сам бы разрулил...

У меня с души как камень свалился.

— Слушай, Жор, у меня сейчас тут мероприятие... одного типа пасу... Но я звякну ребятам в отдел, попрошу, чтобы твою маму нормально пристроили, не в обезъянник, а где-нибудь в допросной пока посидит. А как освобожусь, сразу рвану решать твой вопрос. Я просто боюсь, какбы мне не пришлось всю ночь тут торчать...

— Ладно, братан! И на том спасибо! Я утром приеду, сочтёмся!

— Ну давай, братан! До завтра!

Успокоившись, я отправился домой. Мне ещё предстояло хорошенько выспаться, перед предстоящим дежурством... Лёжа в кровати, я представлял, как в этот момент в отделении толпа патрульных жёстко долбит тётю Надю во все дыры, как дешёвую привокзальную шалаву. Эти образы спровоцировали мощный стояк, и чтобы избавиться от волнения и уснуть, мне пришлось подрочить.

Утром меня разбудил звонок Жорика. Он сообщил, что прибывает на вокзал. Я быстро оделся, и пулей помчался в отдел. Когда я пришёл, тётя Надя уже вполне трезвая сидела в обезъяннике. Но её вид меня покоробил: её волосы были растрёпаны, и запачканы засохшей спермой, на ноге была всего одня туфля со сломанным каблуком, а все пуговицы на рубашке были оторваны, и она прикрывалась ей, поддерживая руками. Она сидала и плакала.

— Анрюша! — вскрикнула она, подбегая к решётке — Слава Богу ты пришёл!

Я мысленно молился всем богам, чтобы она ничего не вспомнила.

— Тётя Надя?! — изобразил я удивленное недоумение — Что вы тут...

— Анрюша! Вытащи меня отсюда! — жалобно завопила она, падая на колени.

— Сейчас, тёть Надь, конечно — деловито ответил я, направляясь к дежурке.

— Вчерашнюю задержанную выпускай! — скомандовал я Валеричу — Потом всё объясню!

Валерич без лишних распросов схватил ключи, и пошёл отпирать решётку. Когда дверь открылась, тётя Надя кое как вышла из обезъянника, и бросилась мне на шею. Было видно, что идти ей очень тяжело.

— Андрей! — сквозь слёзы начала она — Меня вчера изнасиловали...

— Кто?

— Ваши... менты... патрульные... целой толпой... только Жоре не рассказывай... пожалуйста!!

Я отвёл её в сторону, и усадил на банкетку. Пока мы шли несколько метров по коридору, она еле двигала ногами.

— Здесь? — недоуменно спросил я — В отделении?

Она молча кивала головой и вся тряслась. Слёзы бежали по её щекам.

— Успокойтесь, успокойтесь, тёть Надь... — бормотал я приобнимая её за плечи.

— Разберись с ними! Доложи начальству! Тебе-то поверят! — причитала она.

— Тёть Надь... Мне больно Вам это говорить... Но... это бесполезно... Кто-бы это ни был, тем более если патрульные, то они по-любому отмажутся... Да ещё потом Вам не дай Бог отомстят... За то что сдали их...

Она смотрела на меня глазами, полными слёз и отчаяния

— Поверьте... — продолжал я — И простите пожалуйста... Давайте я отвезу вас домой, и постарайтесь успокоиться и забыть...

Всхлипывая, она опустила глаза в полном смирении с ситуацией. Я вызвал ей такси, и усадил в машину. Бедняжка с трудом смогла дойти до неё... Её дело я конечно замял. И так настрадалась... Хватит с неё...