Спайс в Беслане
Спайс в БесланеСпайс в Беслане
Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!
И продолжаем радовать всех!)
Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!
Такого как у нас не найдете нигде!
Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!
Наши контакты:
Telegram:
ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!
Первое сентября было любимым праздником. Белая кофточка, юбка, новые туфли. Мама- учительница, она надела свой любимый бежевый костюм. Вышли пораньше, чтобы приготовить мамин класс ко встрече первоклассников. В школе ещё пахло краской после ремонта. Мамин класс был полон первоклашек. Мы стали обсуждать обновки, и тут раздались выстрелы. Окна нашего дома выходят на этот спортзал. Моя дочка Алана шла в четвёртый класс. Я вместе с младшей Миленой отправилась в школу. Алана была в школьном дворе вместе с классом и учительницей. И только я это сказала, как за моей спиной раздались выстрелы. Детей на линейку повела жена, а я отправился во Владикавказ надувать гелеем шарики для первоклассников. И тут раздались выстрелы. Утром 1 сентября сын зашёл ко мне на работу, и мы вместе, вдвоём пошли в школу. Пешком, по улице Коминтерна. Обычно там всегда стояла машина ГАИ. Но в этот день я её не видела. В школьном дворе было очень много людей, я подумала, что мы опоздали. Сын отошёл к классу. И тут началась стрельба. За моей спиной раздалась автоматная очередь. Я повернулась и увидела коренастого мужчину с искажённым лицом. У меня мысль первая, что это какой-то ненормальный. Сейчас ещё начнёт по толпе стрелять. И начала искать глазами свою старшую девочку. И вот вроде бы минуту назад Алана была недалеко. И её уже нет. Начали стрелять со всех сторон. И я поняла, что это что-то страшное: Прижимаю к себе Милену. И глазами ищу свою девочку старшую и падаю на спину с ребёнком. Я пытаюсь ребёнка накрыть собой. И меня женщина какая-то подняла. В панике я потеряла обувь. Я единственное что повторяла: И кто-то из них ударил меня в спину. Мы заходили через маленькую, узкую дверь, ведущую в раздевалку. Кто-то подавал детей через окна. Когда я вошла в спортзал, там была тьма народа. Мы сбились в кучу. На асфальте валялись потоптанные букеты, туфли, сумки. Мы сидели у стены котельной. Люди в масках и с автоматами приказали нам молчать и подходить к спортзалу. Мы кинулись к дверям спортзала. Не паниковать было невозможно. В этой толпе я разглядела Зарину — мою одноклассницу. Я взяла её за руку. Она крепко сжала мою ладонь и попросила, чтобы я не отпускала её. Странно, я ничем не могла ей помочь, но мне самой эта рука в моей ладони была сильно нужна. Затем нас погнали к спортзалу. Когда мы в него зашли, я заметила свою близкую подругу Мадину. Мы с Зариной продвинулись поближе к ней. Нас стало уже трое. Боевики подняли мужчину и пригрозили убить его, если мы не замолчим. Мы старались, но страх и паника не отпускали. Они быстро народ как-то окружили. Я мог спокойно убежать, машина моя стояла рядом. Но я видел жену, стоящую с Ацамазом, видел Батраза. Я понимал, они не выберутся. В зал загоняли через маленькую дверь. А они людей подгоняли — стреляли в воздух и кричали: Жена Ирина вместе с младшим Ацамазом попытались укрыться в одном из классов вместе с другими учениками и их родителями. Через полчаса дверь кабинета открыли. Кто-то из детей с надеждой крикнул: Подумала, надо же, салют устроили детям. Потом шары взлетели в воздух. Я даже как-то улыбнулась. Подумала, что необычная линейка. Потом стали бежать они, в камуфляжной форме. Мне пришла мысль, что, наверное, это какие-то учения. Я стояла как вкопанная, а вокруг бегали люди. Боевики нас окружили, стали стрелять вверх и кричать: И погнали толпой в спортзал. Я зашла в спортзал последняя. Сесть уже было некуда. Я прислонилась к столу. Зал был поделен пополам. Посередине лишь оставался узкий проходик, по которому туда-сюда ходили террористы. В этой толпе я пытаюсь найти своего ребёнка. И тогда одна из родительниц нашего класса мне крикнула: Я увидела дочь, и всё остальное было для меня неважно. Алана поползла мне навстречу и кричит: Мы встретились, обнялись, и как будто бы уже не так страшно стало. Моя Милена плакала от жары, голода и жажды. Она вдавилась в меня так, как будто снова хотела залезть ко мне обратно в живот. Пока боевики минировали зал, сидела и думала, как же я их вдвоём накрывать буду, случись что. А террористы ходили и говорили: Боевики начали минировать зал. Мне повезло, террористы не вывели меня из толпы и не расстреляли, как это было с другими мужчинами-заложниками. Заставил старшего сына снять с себя рубашку, чтобы террористы не приняли его за мужчину и не убили. Одна из бомб нависла как раз над моей семьей. Бомба была из пластмассового ведра, наполненного пластиковой взрывчаткой, гвоздями и металлическими шариками. От нее шли провода. Я сапер в прошлом. Провод от мины лежал на полу. Я нащупал его и стал теребить, пытаясь разорвать его изнутри. Мне удалось это сделать. Нам всем приказали выбросить в центр телефоны и сумки. Сказали, расстреляют двадцать человек, если услышат телефонный звонок. В зал полетело ещё около десятка сотовых. Потом террористы ещё раз пригрозили, что расстреляют детей, если мы не избавимся от сотовых. Постоянно думала о маме. Потом я услышала её голос. Мама просила одного из боевиков разрешить ей пересесть ко мне. Боевики кидали нам листы бумаги, чтобы мы обмахивались, пускали в туалет, раздавали воду. Заложники снимали с себя всё, что только можно было снять, соблюдая приличия. К концу дня голода не ощущала, жара и жажда забили его. Мы сидели под выбитыми окнами и хватали ртом дождинки — чтобы хоть чуть-чуть попить. Люди раскладывали тряпки и вещи на подоконниках, чтобы они намокли. Потом мы обтирались ими. Я поймала своего ребёнка уже у двери в спортзал. Около меня женщина набирала домашний номер. Я быстро из сумки ключи взяла и засунула мальчику в карман, и паспорт свой. Один террорист на весь зал стал кричать, есть ли здесь доктор. Я встала и сказала, что я врач. Меня вывели в коридор. Когда я вышла, там было очень много боевиков. Мне показали двух раненых. А потом дали лекарства и бинты. Перевязала раненого в живот, обезболила. Затем раненого в руку. Хотела ему обезболивающий укол сделать. Я поняла, что он у них главный. По его поведению, по тому, как он давал приказы. Тем в класс, тем к окнам. Я говорю, вы нас загнали в заложники, какие ваши требования. Я скажу на улицу. Он говорит, ничего не надо. Они всё знают на улице. Ничего не надо, и вообще это не я решаю, это Полковник решает. Он куда- то ушёл, пришёл. Сказал, чтобы я привела из зала своего сына, и мы вместе ждали Полковника. Видела, как мужчины заколачивают окна и двери. Как шахидки две выводили детей в туалет. Я присмотрелась к ним. На ней навешано что- то было: Они раз пять-шесть мимо нас прошли. Боевики подумали, что штурм начался. Потом, когда дым рассеялся, узнали, что шахидка подорвалась. Они нас с сыном схватили и быстро в зал завели. Меня позвал их главный. Он посадил меня возле стола и дал мне лист бумаги. Достал записи какие-то и стал мне диктовать. Это были требования к властям: Так и написала в записке. Рошайло — детский врач. В требованиях было и то, чтобы нам свет не отключали. И дали мне красный лоскуток. Его выбросила, говорю, с красным не пойду. Подошла к окну, там светло-жёлтая занавеска висела, сорвала. Забрали у меня сына, посадили в коридор и сказали: Они раздвинули столы, парты, отодвинули двери. Я и пошла к воротам и стала кричать. Один из парней, ополченцев, побежал в мою сторону. По радио неправильно передают. Я передала ему записку. Террористы были очень злыми. Пришёл кто-то из них и сказал, что теперь мы все будем сидеть без воды и еды. Нас с маленькими детьми вывели в душевые. И дети немного упокоились. Потом террористы стали нам говорить, что скоро придёт важный человек. Мы всё думали, кто это. Он так посмотрел и сказал, что, мол, всё в руках Всевышнего. Террористы с ним общались, а потом пришли к нам и сказали, грудной ребёнок с мамой на выход. Я просила террористов, чтобы ребёнка понесла моя дочь Алана. Но он повторил очень грубо: Куда мы шли, мы даже не знали. Тогда я подбежала к Алане, она стояла рядом с соседской девочкой Алиной, и сказала, чтоб они вместе держались, всё будет хорошо. Мы шли по школьному коридору. Вышли на крыльцо, там стоял Аушев и террористы. Мы идём по двору, а двор пустой-пустой. Думали, в спину стрелять будут. И потом, когда вышли за школьный двор, мне кто-то крикнул: Второй день тянулся долго. Делать было нечего, ноги затекали, хотелось только воды, иногда в туалет. Террористы разговаривали на повышенных тонах, иногда даже кричали в трубку, иногда шутили. После переговоров по телефону они кричали нам: Никакого движения, никаких новостей. В туалет вообще перестали выпускать, воду больше не разносили. Боевики велели мамам с грудными детьми подняться и идти за ними. Как оказалось, их освободили. Около 9 часов вечера в террористах проснулось что-то человеческое: Там было довольно прохладно. Мы сели на голый бетонный пол…. Ему было очень плохо, он хотел пить. Один раз мне удалось пробраться в тренажёрный зал, где есть вода. Я набрал бутылку двухлитровую и попался террористу. Террорист, державший меня на мушке, выбил бутылку у меня из рук. Позже мне удалось набрать бутылку. Я вынес её в зал, из крышки напоил сына и стал передавать по кругу. Когда вода кончилась, младшего сына поил мочой. Утром рано по радио сообщили, что вчера террористы передали записку с требованиями, им не могут дозвониться, телефон заблокирован. Я подскочила и говорю, отведите меня к Полковнику. Он мне срочно нужен. Ко мне вышел Полковник, спустился по лестнице: Дайте мне другие номера, я вынесу. Он взял телефон, набрал на другой номер. Полковник террористу что-то по-своему сказал, тот побежал в класс и оттуда вынес пачку тетрадей. Дал мне одну тетрадь, я вырвала лист. Он включил телефон и стал мне номера диктовать. Я стала крупно выводить, чтобы было понятно. Он схватил лист, смял и выбросил. Говорит, ничего не надо. Я схватила этот лист. Он пошёл по коридору, я побежала за ним. Говорю, я вас очень прошу. Вот эти номера вынесу, больше ничего. Я взяла с батареи майку сына, опять позвали снайпера. Из здания столько голов на меня смотрело, я говорю, подойдите, заберите у меня записку. Я говорю, мне нельзя шагу сделать. Чем их только не обозвала. Никто не подошёл оттуда. И тогда со Школьного переулка бежит парень в белой рубашке и кричит: Я повернулась и говорю: Я пошла в ту сторону. И сказала, чтобы сейчас же позвонили по этому телефону. Зашла в зал, села на своё место. Правда, уже тогда им стали быстро звонить. Потом террористы детям воду запретили. Сказали, что если хоть одного человека увидят здесь, пристрелят. И пришлось людям сказать, что вода отравленная. Умерла девочка с диабетом. Дети стали температурить, просила у террористов лекарства — у них были. Рано утром из тренажёрного зала нас перевели обратно в спортзал. Мы сели почти в центре спортзала. Не хотелось даже двигаться. Я видела, как некоторые люди в бутылках и банках собирали мочу и пили её. Зарина лишь протирала мне лицо и губы. Это не казалось мерзким. Рядом сидел мальчик из параллельного класса. К третьему дню он был явно не в себе. Просил у нас наши номера телефонов, обязательно хотел их запомнить и набрать, когда мы выйдем оттуда. Я уже мечтала не столько об освобождении, сколько о смерти, потому что это казалось более вероятным исходом. От бессилия я валилась на пол, но боевики заявили, что будут расстреливать всех, кто потеряет сознание. Мы с Зариной прислонились друг к другу спинами, так и сидели, потому что сил совсем не осталось. Сказали, туалет на месте, всё на месте. Я попросила одного из террористов: Тот согласился, может, в зале будет тише. В директорской у них был стол. Они кушали, кофе пили. Меня заставили обойти школу, найти склянки, банки, чтобы туда люди опорожнялись. Я прошлась тогда по всем классам. Горшки от цветов — они были с дырочками, пошла в столовую. Я попросила вёдра, они мне дали вёдра, я их принесла в зал. В зале сначала мочу пили, потом уже и мочи не было. У детей уже судороги начались. У меня ребёнка парализовало, я уже не знала, куда нести даже. И все кричат, все просят помощи и нечем даже помочь. Террористы мне сказали, что сейчас подъедет МЧС, и я должна поговорить о положении детей в зале. Это было перед взрывом. Я заложникам говорила, чтоб на пол ложились, понизу хоть тянет маленько. И вижу, в среднем окне мой сын стоит. И в этот момент — взрыв. Я стояла рядом с бомбой, как меня не разорвало? Очутилась в противоположной стороне. Пришла в себя от крика ребёнка. Мне примерещилось, будто их расстреливают. Смотрю наверх — крыши нет, небо видно. Повернула голову, смотрю — он уже умер. И кругом лежат дети. Под какой-то скамейкой очутилась. Мне сына надо было найти. Я вспомнила, что у Тамика шрам на ноге от велосипеда, стала у убитых шрамы искать. И сказал, что Тамик дома. Первым взрывом меня контузило. Когда очнулся, надо мной стоял Ацамаз. Я попытался встать, но облокотиться на руки не получалось. По мне бегали люди. Кто-то использовал меня как ступеньку, чтобы выбраться в проём и сбежать. Бомба, которая висела над нами, не сработала. Я увидел, как жена ползёт к Батику. Она кричала громко, тормошила лежащего на полу сына. Он был ранен, из его ноги шла кровь. Я сгрёб под себя Ацамаза и пошёл в тренажёрный зал. Это всего лишь пять шагов. Но этот путь показался мне очень длинным. Я был ранен, из предплечья был вырван кусок мяса, хлестала кровь. Правая рука тоже пострадала. В тренажёрном зале было три окна, все с решётками — так мы оказались в ловушке. Через зарешёченные окна выбраться было невозможно. Женщины нашли кусок бумаги и написали на нём красной губной помадой: Сил было мало, но как-то удалось поднять с пола гриф от штанги и просунуть его между прутьями решётки. Мужчины с той стороны использовали его как рычаг и высадили раму. Ирина начала передавать детей — сначала самых маленьких. Когда все дети были снаружи, за ними последовали взрослые. Очнулась, надо мной горящая крыша, всё падает, кругом лежали люди. Боевики стали кричать, чтобы живые поднимались и выходили из спортзала в коридор. Мы с мамой встали и пошли. У меня была небольшая рана на левой руке. Кругом лежали тела… Боевики вывели нас из спортзала в столовую. Там заложники могли выпить воды из бочек, какие-то дети жадно ели печенье. К моей маме подошла девочка лет восьми: Вы меня заберёте к себе жить? Моя мама и сестра умерли. Точно, у неё кровь изо рта шла. Я хочу с вами жить, я сама одеваться умею и купаться, хорошо? Потом кто-то из боевиков сказал: Женщины не захотели ставить детей и встали на подоконники сами. Заложники снова легли на пол. Меня тогда чуть не задавили. Вскоре раздался новый взрыв, очень сильный. Я смотрела в потолок, и горячая плотная взрывная волна окатила меня с головы до ног. Кисть руки уже висела. Сквозь рану ниже колена я видела что-то белое, блестящее, похожее на кость. Мне было совершенно не больно, просто тяжело поднимать руку и ногу. Никогда не смогу простить себе, что послушала её, развернулась и пошла. Я поползла на четвереньках к выбитому окну. На одной из этих печек лежали два трупа раздетых истощённых мальчиков. До улицы мне оставалось одно движение, когда моя нога провалилась в щель. Я уже ногу не чувствовала, не могла её найти, всё тянула её, тянула, и ничего у меня не получалось. Внизу меня уже ждали. Наши ополченцы и военные кричали мне: От этого чувства бессилия и безнадёжности я стала плакать. Но потом собралась и освободила ногу. Во время теракта в школе Беслана погибли человека. Линейка Агунда Ватаева, 9 класс. Анета Гадиева, бывшая заложница. Попала к террористам с двумя дочерьми, Аланой и Миленой. В заложники попал с женой Ириной и двумя детьми — летним Батразом и семилетним Ацамазом мальчик шёл в первый класс. В заложники попала вместе с сыном Тамерланом. Мамин класс был полон первачков. Сначала мочу пили, потом и ее не было. У детей судороги начинались. Алана Доган погибла при взрыве. Галина Ватаева погибла при взрыве.
Чёрный сентябрь в Беслане
11 лет спустя
Дневник 14-летней школьницы, выжившей в Беслане: 'Именно шахидки с ледяным взглядом вселяли ужас'
Дневник 14-летней школьницы, выжившей в Беслане: 'Именно шахидки с ледяным взглядом вселяли ужас'
Как называется песня кокаин для меня
12 лет трагедии в Беслане (30 фото)
Беслан сегодня. Для тех, кто забыл
12 лет трагедии в Беслане (30 фото)
Купить закладки марки в Петровск-забайкальском