Современная любовь

Мы – часть величайшего эксперимента. Впервые в истории, мы хотим заниматься сексом с супругом(ой) не потому что мы хотим шестерых детей, чтобы те работали на ферме (что значит, на самом деле, нам нужно восемь, так как минимум два могут просто не дожить), не потому что это навязанная обязанность. Нет. Мы хотим заниматься сексом, просто потому что мы хотим заниматься сексом. Наш секс берёт начало в желании и страсти, является независимым выражением нашего свободного выбора, да и по сути, нас самих. Сегодня мы занимаемся сексом, потому что мы в настроении и хотим этого, предпочтительно друг с другом, желательно в одно и то же время, а в идеале – с той же самой страстью, не угасающей десятилетиями.

В «Метаморфозах близости» (Transformation of Intimacy) Энтони Гидденс (Anthony Giddens) объясняет, как секс перешёл от исключительно репродуктивного значения, перестав быть лишь биологической чертой, но став маркером нашей само идентичности. Наша сексуальность была социализирована и оторвана тем самым от мира природы; она стала «личной собственностью», которую мы сами определяем, переопределяем на протяжении всей жизни. Это больше не выражение того что мы делаем, а выражение того, кто мы есть. У нас (в стране) секс – это право человека на индивидуальность, наша личная свобода и наша самоактуализация. Мы верим, что сексуальное счастье должно быть – это стало основным столпом нашей новой концепции близости.

Бесспорно, близость занимает центральную позицию в современном браке. Эмоциональная близость сместилась с места побочного продукта на позицию обязательного условия. Традиционно, близость относилась к узам товарищества, она рождалась из совместного преодоления трудностей и невзгод повседневной жизни: работа в поле; воспитание детей; стихийные бедствия; болезни. И мужчины, и женщины скорее искали плечо поддержки среди своего пола. Мужчины укрепляли дружбу работой и пивом, женщины же находили точки соприкосновения будучи матерями и просто одалживая друг у друга муку.

Современный мир не просто не останавливается, он только наращивает обороты. Семьи часто не живут вместе, братья и сёстры и вовсе могут оказаться на разных континентах, да что там, сложнее пересадить цветок, чтобы тот прижился, чем нам обжиться на новой работе. У нас сотни виртуальных «друзей», но некого попросить покормить кота. Мы свободнее, чем наши бабушки и дедушки могли себе вообразить, но также более изолированы и разобщены. В отчаянном поиске «безопасной гавани» мы понятия не имеем куда нам причалить. Супружеская близость стала главным антидотом в борьбе с растущем разобщением (атомизацией общества).

Близость это «взгляд-в-меня». Я собираюсь поговорить с тобой, возлюбленный, а это значит я собираюсь поделиться с тобой своим самым драгоценным, что теперь не сводится к моему приданному и розе, которая для тебя росла; теперь это мои надежды, моё вдохновение, мои страхи, мои чувства – другими словами мой внутренний мир. И ты, мой возлюбленный, будешь держать со мной зрительный контакт. Никакого пролистывания, пока я тут душу оголяю. Мне нужно, чтобы я чувствовала твою эмпатию и твоё признание. Моя значимость зависит от этого.