Сны

— Мой номер — ЮВМ-937. Но это тоже не то... зачем мне мышцы, я всё равно только сплю... сплю да питаюсь, сплю да перевариваю сбалансированную белковую смесь... Хоть бы мяса разок попробовать...

— Пиры Луккула — Т-1101.

— Всё во сне. Но зачем тогда ум... зачем же я человек?...

Голос ответил не сразу.

— Ты — человек. А я — машина. Могу ли я ответить тебе — зачем ты — человек? Ведь прогресс не я создавала. Ведь это вы, люди, всё стремились, создавали, удовлетворяли свои потребности, стремились ко всё новым наслаждениям. Книги, радио, телевизоры, голазоры, теперь вот магносоноры. И ты должен быть счастлив, ты можешь удовлетворить любую потребность. Выбирай и отправляйся спать.

— Как бы мне хотелось полететь куда-нибудь, на какую-нибудь планету... осваивать...

— Венера — Т-3167. Магеланово облако — Т-3189.

— Открыть новый закон, стать учёным... мучиться... искать...

— Теория относительности — Т-5168. Нуль-транспартировка — Т-4199. Законы наследственности — Т-6699.

— Но ведь они уже открыты.

— Человек, ты можешь открыть ещё никем не открытое. Это доступно тебе. Вечный двигатель — Т-1768.

— Не то... не то... по правде...

— Разве ты можешь, человек, отличить правду от сна?

— Когда я в магносне — нет. Но когда я просыпаюсь... я всё время об этом думаю и вот сюда шёл — тоже думал...

— И что ты придумал, человек?

— Ничего, А-25.

— Посмотри Т-8760.

— Ах, опять, опять, но я сам хочу. Это уже невыносимо... Неужели ты не можешь этого понять, А-25?

— Нет, человек. Я полагаю, что ты должен быть счастлив. Ты сыт, обут, в тепле. Ты всё можешь. Любить и убивать, покорять планеты и путешествовать по времени. Ты велик и могущественен. Перед тобой открыто всё. Что ещё тебе требуется, человек? Он не ответил. Он пытался найти, наконец, главный ответ, но всё всё так не расплывалось, не успев отвердеть, и проносилась куда-то вниз в область смутных движений мысли та главная мысль, которая неотступно мучила его уже столько времени. Сейчас это мучение стало уже невыносимым.

— Я ничего не хочу, А-25. Я хочу умереть.

— Смерть на кресте — Т-1631. Смерть с гранатой под гусеницей танка — Т-1639, — бесстрастно ответил ржавый голос.

— Ах, всё это во сне!

— Ты хочешь умереть в реальности?

— Да.

— На факте?

— Да, да.

— Т-1639-П.

— Опять, опять во сне! Будьте прокляты вы, сны! — плачущим голосом воскликнул он. — Будь проклята ты, А-25, поставщица этих мерзавых снов.

— Не забывайся, Человек!

— Я убью тебя, гнусная отравительница!

— Ха-ха-ха-

— Не смейся, А-25!

— Человек, — медленно пророкотал ржавый голос. — Что ты можешь? Ведь я — МАШИНА! Разбить транглятор — придут люди — вставят другой. Иди лучше спать и посмотри Бриджит Бардо — Т-4135.

— Ты издеваешься... ты издеваешься... ах так... ах так... подожди... подожди... — как в бреду выталкивал он снова, одновременно озираясь, ища что-то. Он заметил толстую трубу, лежавшую неизвестно зачем возле входа. Он подскочил к ней, схватит её в руки, она отказалась тяжёлой и, с трудом размахнувшись, нанёс первый удар по матово-серой плоскости панелей.

— Человек! Опомнись!

Но он уже не помнил ничего и продолжал в опьянении безудержно вырвавшегося гнева наносить удар за ударом, перебегая всё дальше и дальше вдоль циркуля дуги. При каждом ударе он слышал всё тот же ненавистный ржавый голос, повторявший одно — Человек! Опомнись! — Человек! Опомнись! — отчего он распалялся сильнее. Наконец, голос затих — Вот где ты скрывался, подумал он с мстительной усмешкой и продолжал наносить удары, доколачивая ...

то, что осталось целым при первом проходе...

В полном изнеможении он уселся посреди зала, тупо уставясь на дело своих рук.

Из забытья его вывел шум и голоса людей, которые доносились с улицы. Он медленно поднялся по винтовой лестнице на площадку под куполом, с которой был выход на балкон, нависший над площадью.

Выгнанный из своих камер прекращёнными сновидениями, люд собрался возле здания А-25 и без энтузиазма шумел, обсуждая причину столь внезапной массовой остановки нормального течения процесса магносорирования. Все они были одеты одинаково и, как казалось отсюда сверху, все были даже одинакового роста.

— Люди! — закричал он, и все обратили свои головы наверх.

— Люди! — повторил он. — Посмотрите на небо!

Толпа притихла, подняв головы, надеясь увидеть там примечательное, но по небу всё так же неутомимо и равнодушно плыли облака.

— А что небо, — нарушил, наконец, тишину одинокий голос. — Что это небо, когда я сейчас видел небо Аустерлица.

— А что небо, — повторил ему другой, — когда я сейчас любовался закатом на Венере.

Толпа зашумела вся вдруг, каждый рассказывал, где он был...

— Люди! — снова воскликнул он. — Неужели мы так и будем жить во сне? Ведь это неправильно так жить!

— Чего он хочет? — пронзительно закричал голос внизу.

— Люди, неужели нельзя жить по-другому, вспомните, как жили наши предки, снами о которых мы питаемся?

— Не слушайте его, это взбесившийся автомат, а не человек, — закричал тот же голос. — Он хочет, чтобы мы снова голодали, снова принялись бороться за чины и места, чтоб мы стали соперничать друг с другом, а потом и убивать друг друга — он этого не хочет. Не слушайте его!

— Люди, я разбил А-25, нельзя так жить! Надо по-другому, по-человеческому.

Но толпа уже не слушала его, а визгливый голос продолжал будоражить толпу.

— Наши предки убивали друг друга на войнах — он этого хочет. Сейчас мы всем довольны, у нас всё есть, о чём только могли мечтать в прошлом. Мы можем удовлетворить всё, не толкая, не ссорясь и не соперничая друг с другом, только нажав кнопку. А без этого снова начнутся раздоры, а может и войны. Он этого хочет, не слушайте его. Он взбесившийся автомат, его надо убить.

— А вдруг это человек, как можно убить человека? — раздался одинокий сомневающийся голос.

— Нет, нет, я знаю, наверное, это не человек, это автомат, пойдёмте и убьёмте его, — лихорадочно вопил всё тот же голос.

— Люди, я не автомат, я такой же как вы, я человек, — но он не мог перекричать шум толпы.

— Это автомат, автомат, потому что как может человек отказаться от счастья иметь всё!? — будоражил толпу голос.

— Я человек, слушайте, слушайте меня...