Случайная вакансия

III

В среду последним уроком у Эндрю, Пупса и двадцати семи других стояла, как выражался Пупс, «спазматика». Это был если не самый дебильный, то второй по дебильности набор математических дисциплин, который доверили самой слабой учительнице — прыщавой девушке, вчерашней студентке, которая не справлялась с дисциплиной и временами чуть не плакала. Пупс, ещё в прошлом учебном году сознательно решивший снизить свою успеваемость, был низвергнут из наиболее сильной группы в ряды изучающих спазматику. А Эндрю, который всю жизнь был не в ладу с цифрами, постоянно опасался, как бы его не перевели на самый дебильный уровень — к таким, как Кристал Уидон и её двоюродный братец Дейн Талли.

Эндрю и Пупс сидели вместе за последней партой. Время от времени, когда ему надоедало смешить одноклассников и подбивать их на разные приколы, Пупс подсказывал Эндрю решение задачки. В классе стоял оглушительный гвалт. Мисс Харви кричала во всё горло, призывая учеников к порядку. Листки для классной работы были исписаны похабщиной; ребята свободно перемещались по классу, грохоча стульями; стоило мисс Харви отвернуться, как из трубочек летели пульки жёваной бумаги. Иногда Пупс под надуманным предлогом поднимался из-за парты и начинал расхаживать туда-сюда, изображая дёрганую, с неподвижными руками походку Кабби. Здесь Пупс давал волю своему юмору; зато на уроках английского и литературы, где они с Эндрю были в самой сильной группе, на такие пародии он не разменивался.

Непосредственно перед Эндрю сидела Сухвиндер Джаванда.

Давным-давно, в младших классах, Эндрю, Пупс и другие ребята дёргали Сухвиндер за иссиня-чёрную косичку; при игре в пятнашки это напрашивалось само собой, да и на уроках, когда учитель отворачивался, трудно было удержаться, если эта косичка болталась, вот как сейчас, прямо у тебя перед глазами. Но Эндрю отошёл от этих детских шалостей; его больше не тянуло дотрагиваться до этой косички, равно как и до самой Сухвиндер: она была одной из немногих девчонок, на которых не задерживался его взгляд. Как указал ему Пупс, у Сухвиндер над верхней губой темнели усики. Другое дело — её старшая сестра, Ясвант: фигуристая, с осиной талией и таким личиком, которое до появления Гайи казалось Эндрю прекрасным: высокие скулы, гладкая золотистая кожа, миндалевидные влажные карие глаза. Само собой разумеется, Ясвант оставалась недосягаемой: на два класса старше, круглая отличница, да ещё с полным осознанием (вплоть до последнего мальчишеского стояка) своих прелестей.

Сухвиндер, единственная в классе, не издавала ни звука. Ссутулившись и склонив голову к парте, она окружила себя коконом сосредоточенности. Левый рукав джемпера спускался на кисть руки, делая её похожей на шерстистый клубок. Такая неподвижность подчас выглядела неестественной.
— Большой гермафродит, как мумия, сидит, — нашёптывал Пупс. — Усы и крупные молочные железы: научный мир теряется в догадках относительно противоречивой женско-мужской природы.

Эндрю хоть и посмеивался, но испытывал неловкость. Хотелось всё-таки верить, что Сухвиндер этого не слышала. Когда он в прошлый раз заходил к Пупсу домой, тот показал ему сообщения, которые регулярно отправлял на страничку Сухвиндер в «Фейсбуке». Раскопав в интернете информацию о повышенной волосатости у женщин, он ежедневно посылал ей то цитату, то картинку.

Может, и было в этом что-то прикольное, но Эндрю стало не по себе. Сухвиндер — слишком лёгкая мишень, она ведь никогда не выпендривалась. Эндрю предпочитал, чтобы Пупс упражнялся в остроумии там, где видел власть, заносчивость или самомнение.
— Отрезанное от своего бородатого, грудастого стада, это существо подумывает, не отпустить ли эспаньолку.
Хохотнув, Эндрю тут же устыдился, но Пупс быстро утратил интерес к этой теме и занялся преобразованием каждого нуля в сморщенный анус.

Эндрю пытался сообразить, в каком месте поставить десятичную запятую, одновременно размышляя о поездке домой в школьном автобусе и, конечно, о Гайе. На обратном пути гораздо труднее было занять такое место, откуда он мог её видеть, потому что она часто оказывалась там раньше или садилась слишком далеко. Пусть в понедельник они вместе посмеялись на общем собрании, это ни к чему не привело. За четыре недели этого наваждения Эндрю так и не заговорил с Гайей. В шуме и гаме спазматики он старался придумать первую фразу: «Прикольно было в понедельник, на общем сборе…»

— Сухвиндер, тебе плохо?
Мисс Харви, которая наклонилась к Сухвиндер, чтобы проверить ответы, пялилась на неё во все глаза. Эндрю видел, как Сухвиндер помотала головой и закрыла лицо руками, не распрямляя спину.
— Уолла! — выразительным шёпотом окликнул Кевин Купер, сидевший через две парты впереди. — Уолла! Арахис!

Он хотел привлечь внимание к тому обстоятельству, которое и без него стало очевидным: Сухвиндер, судя по тому, как у неё вздрагивали плечи, плакала, а миссис Харви испуганно и безнадёжно пыталась докопаться до причины.
Весь класс, воспользовавшись очередной утратой педагогической бдительности, разошёлся ещё сильнее.
— Арахис! Уолла!

Эндрю до сих пор не решил для себя, нарывается Кевин Купер умышленно или бессознательно, но у этого урода была поразительная способность действовать людям на нервы. Ненавистная кличка Арахис прилипла к Эндрю ещё в начальной школе. Пупс никогда её не произносил и тем самым вывел из употребления — в таких вопросах он был главным авторитетом. Купер ухитрился достать даже Пупса: кличка Уолла появилась только в прошлом году, да и то ненадолго.
— Арахис! Уолла!

— Отъебись, Купер-хуюпер, — прошипел Пупс.

Купер нависал над спинкой своей парты, глазея на Сухвиндер, которая ещё больше съёжилась и почти уткнулась в парту; мисс Харви сидела возле неё на корточках, комично размахивая руками: прикасаться к ученикам она не имела права и никак не могла понять, что стряслось. Ещё кое-кто заметил это необычное происшествие и вылупился на Сухвиндер, но у доски по-прежнему бесновались мальчишки, не видевшие дальше своего носа. Один схватил с учительского стола губку на деревянной подложке и запустил её через весь класс.

Губка угодила в настенные часы, которые свалились с гвоздя и разбились вдребезги; пластмассовые и металлические внутренности разлетелись по полу, и девчонки, а вместе с ними и мисс Харви завизжали от страха.
Дверь с грохотом распахнулась. Класс умолк. На пороге застыл Кабби, красный и злой.
— Что здесь происходит? Что за безобразие?
Мисс Харви вскочила, как чёртик из табакерки, с виноватым и перепуганным видом.
— Мисс Харви! У вас в классе невообразимый шум. Что происходит?

Мисс Харви проглотила язык. Кевин Купер, откинувшись на спинку стула, переводил взгляд с мисс Харви на Кабби, потом на Пупса и обратно. Пупс заговорил:
— Ну, если уж совсем честно, папа, то мы водили хоровод вокруг этой несчастной женщины.
Класс взорвался хохотом. На шее у мисс Харви проступила отталкивающая пунцовая сыпь. Пупс как ни в чём не бывало раскачивался на задних ножках стула и с вызывающим отчуждением смотрел на Кабби.

— Довольно, — потребовал Кабби. — Если будете шуметь, весь класс останется после уроков. Ясно? Весь класс. — Под общий смех он затворил за собой дверь.
— Все слышали, что сказал заместитель директора? — вскричала мисс Харви, устремляясь к своему столу. — Тихо! Я требую тишины! А ты… Эндрю… и ты… Стюарт… принимайтесь за уборку! Соберите обломки часов!

Они, как водится, стали громогласно требовать справедливости; их поддержал кое-кто из девчонок. А истинные виновники, которых мисс Харви боялась как огня, ухмылялись со своих мест. До конца уроков оставалось пять минут, и Эндрю с Пупсом стали изображать ленивую деятельность в надежде на скорое освобождение. Пупс продолжал набирать очки, пародируя чопорную, дёрганую походку Кабби, а Сухвиндер тайком вытерла глаза натянутым на ладонь рукавом и тут же была забыта.

Со звонком мисс Харви даже не сделала попытки проконтролировать или сдержать хлынувшую из класса лавину. Эндрю с Пупсом ногами распихали обломки под стоящие у задней стены шкафы и схватили свои рюкзаки.
— Уолла! Уолла! — прокричал Кевин Купер, догоняя Эндрю и Пупса в коридоре. — А ты и дома зовёшь Кабби «папа»? Серьёзно? Кроме шуток?
Он думал вогнать Пупса в краску, хотел его зацепить.
— Вот объебос, — утомлённо сказал Пупс, а Эндрю посмеялся.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь