Серебряная ночь пророка

Над белоснежною Меккою —

       гибкой планеты хвост,

Дух песков накаленных

       и острых могучих звезд.

Звезды вонзают в душу

       тысячи звонких жал... .

Благоговейный трепет

       сердце пророка сжал.

Слышится ближе, ближе

       шум непомерных крыл:

Конь с человеческим ликом

       россыпи неба скрыл;

Грива — белыми волнами,

       сам он — словно туман;

Имя коню — Молния,

       эль-Бохран.

Мчит пророка на север

       десятикрылый гонец,

Хлещет сирийский ветер,

       душит, и наконец,

Весь запылен пустынею,

       сполохами палим,

Сходит ночной наездник

       в спящий Иерусалим.

В уединенном храме

       ждут Моисей и Христос,

Вместе молятся трое

       до предрассветных рос.

И в выси, откуда Солнце

       чуть видимо, как роса,

Конь ездока возносит

       на Первые Небеса.

Иерархии гигантские ширятся впереди:

Между очами ангела — тысяча дней пути...

Но на последнее Небо глагол непреклонный звал:

Скрывают лицо Аллаха

       семьдесят покрывал,

И за покрывалами — голос, как ста водопадов шум,

Как опоясанный громом

       и молниями

            самум:

— Восстань и гряди, избранник, вдоль всех городов и стран,

Провозглашай народам

Мой истинный Аль-Коран! —

Головокруженье... омут...

       отпрянувшие Небеса,

Звезды, летящие вверх... Гаснущие голоса...

Толща холодных туч...

Старый кирпич

       стен...

Еще не остывшее ложе

       и плоти свинцовый плен.

По-прежнему бдит над Меккой

       белой кометы хвост,

Дух песков остывающих

       и острых могучих звезд.