«Шутко-серьёзный» «Улисс» Джеймса Джойса

Сегодня мы постараемся «навести на резкость» понимание одной из самых замороченных книг всея Ирландии, да пожалуй, и всей Европы — модернистского романа Джеймса Джойса «Улисс».

«Улисс» входит в список 100 лучших книг всех времён по версии Норвежского книжного клуба (список составлен на основе опроса 100 писателей по всему миру). Владимир Набоков считал роман гениальным, Бернард Шоу называл его «инфантильным недержанием», а Вирджиния Вульф - «незабываемой катастрофой — безмерной по смелости, страшной по разрушительности». Сам же Джойс считал свое произведение головоломкой, и сделал его таковым вполне сознательно. Видимо, временами (когда не переживал о том, что его никто не понимает) писатель получал удовольствие от недоумения общественности. А мы как представители этой самой общественности постараемся со своей стороны получить удовольствие от собственного недоумения, а если очень повезёт, отчасти его разрешить.)

Официальные  ̶н̶у̶д̶н̶ы̶е̶ ̶ источники говорят, что «Улисс» - вершина литературы модернизма - что бы это ни значило. А также полистилистическое произведение, где аллюзия на аллюзии едет и аллюзией погоняет. 

На самом деле такая (как и любая другая) классификация «Улисса» очень условна: роман выходит за рамки конкретных литературных направлений и стилей, он универсален. В одну традицию Джойс не вмещался — его творения оказались гораздо шире и многослойнее.

Самое очевидное новаторство Джойса в том, что он выводит поток сознания (если уж на то пошло, и подсознания) из недр наружу, фиксирует его письменно, и даже на его основе строит сюжет. Мало того, ещё и вплетает туда основу основ — древнегреческие мифы — и тучу избранных моментов из классической литературы, и наверняка много чего ещё. Толпы авторов, уже признанных классиками, сформировали свои творческие концепции под влиянием Джойса. В некоторых случаях это очевидно — например, в «Шуме и ярости» Фолкнера, или у Хемингуэя. В других же более завуалированно — например, в переворачивающихся от перемены точки обозрения сюжетных картинах Айрис Мёрдок...

Но попробуем всё же зацепиться за какую-то конкретику. Как вы знаете, само слово «Улисс» является латинским вариантом написания имени «Одиссей». И структура романа во многом следует за великим эпосом Гомера. Джойс изобразил и Одиссея, и Пенелопу и их сына Телемаха, правда, вывернув всё наизнанку. «Вторым слоем» идут аналогии с шекспировским «Гамлетом». Самого Шекспира герои - отец и сын - видят в зеркале в одном из эпизодов, и тут-то и настаёт катарсис.) 

Интересно, что Улисс запал в душу Джойсу ещё в юности - после того, как будущий писатель прочёл адаптированную для детей версию мифов об Одиссее - «Приключения Улисса» Чарльза Лэма. Джойс написал эссе об этом персонаже под названием «Мой любимый герой» и считал Улисса самым многогранным персонажем в литературе. 

На работу над «Улиссом» ушло 7 лет. Роман по кусочкам публиковался в американском журнале «Литл ревью», и за эпизод с мастурбацией был обвинен в суде в порнографии. Хотя по свидетельствам вполне серьёзных источников, требовалось много фантазии для того, чтобы угадать за метафорами наличие у кого-то оргазма. У Нью-Йоркского общества подавления порока (!) проблем с фантазией не было (как и у всех подобных организаций), поэтому они, брызгая слюной, старались не допустить распространения книги, и на какое-то время добились успеха - «Улисс» по решению суда объявили порнографией и запретили в США. Вскоре книгу прекратили печатать и в Великобритании. Но через 12 лет после нового судебного слушания США стали первой страной, где «Улисс» официально вывели из «чёрного списка».

В утешение приведем высокую оценку «Улисса» и гения Джойса, которую дал Т.С. Элиот:

«Я считаю эту книгу значительнейшим выражением, найденным нашим поколением; это книга, перед которой мы все в долгу и от которой никому не убежать. […] Следующее поколение само ответственно за свою душу; гениальный человек ответствен перед равными себе, а не перед группой безграмотных и необученных пижонов».

С такой трактовкой соглашаются и исследователи творчества Джойса — уникальный автор писал для того читателя, который в состоянии хотя бы отчасти его понять и оценить — хотя бы некоторые из многочисленных слоев смыслов. Кроме того, для того чтобы понять авторский замысел, ещё до чтения лучше отложить все свои ханжеские воззрения (если таковые имеются) и предубеждения. Тех, кто на это не способен, книга сразу отпугивает. 

Хочется обратить внимание ещё и на уникальный строй романа. «Улисс» состоит из 260000 слов с лексиконом в 29899 слов, из которых 16432 употреблены лишь однажды (заметим, писатель был почти слепым!). Джойс как минимум гениальный лингвист, так что его «поток сознания» точно не так стихиен, как может показаться, и буквально каждое слово совсем не случайно находится именно на своем месте. 

Ещё одно интересное явление в «Улисе» - «поток в потоке» (или даже тройная «матрёшка»). Первый поток (сознания и подсознания) изливается из героев романа, второй слой возникает у героев же на основании многочисленных аллюзий, а третий, ассоциативный поток, генерируется уже читателем вне текста книги, хоть и с привязкой к нему — на основании, опять же, аллюзий и ассоциаций, связанных с героями книги. Направляющая фигура автора в книге отсутствует, роман сам продолжается в голове у читателя — и у каждого, понятное дело, эта «фантомная» часть своя. У читателя «высвечивается» в мыслях нечто в соответствии с его культурным уровнем, опытом, и в результате уже не вполне понятно, кто кого читает — читатель роман или наоборот.:)

В этой связи хочется вспомнить объяснение Джеймса Джойса, зачем он написал «Улисс»:

«Чтобы следующие 300 лет критикам было, чем заниматься. Если всё сказать сразу, я потеряю своё бессмертие. Я вложил в него столько головоломок и загадок, что профессора ещё многие столетия будут спорить о том, что я имел в виду. И это единственный способ обеспечить себе бессмертие».

Джойс одновременно был и очень серьёзен, и во многом своих читателей «стебал» (как и самого себя). Кстати сказать, он сам называл свой стиль «шутко-серьёзным». И его упорный отказ от объяснений, которые могли бы сделать понятнее смысл «Улисса», подтверждает это предположение. По официальной версии, Джойс боялся, что объяснения умалят значимость его «шедевра» (а «несомненным шедевром» он считал каждое из своих произведений:)... Наверняка и правда боялся. Но он вполне мог, параллельно со всеми переживаниями, про себя над всем и всеми насмехаться. 

«Улисс» возмутил добропорядочных читателей натуралистическими подробностями вроде частых упоминаний испражнений и секса. Возникает вопрос, зачем же Джойс их туда «насовал»? Первое — когда мысли беспорядочно жужжат в голове, они не фильтруются, и «на выходе» можно встретить абсолютно всё, что угодно — и даже похуже соитий и какашек. Второе — тяга Джойса к натуралистичности и провокации через постоянное упоминание обо всем животном, что присуще человеку - своего рода протест против любых запретов и табу - эдакий манифест свободы (об этом мы говорили в тексте, посвященном биографии Джойса). И третье — вполне логичным кажется предположение о том, что Джойс с помощью таких пикантных подробностей, опять же, издевался над читателями. Вряд ли из каких человеконенавистнических побуждений - скорее провокации ради. Ну, или мстил кому-то.) 

«Сморкальник барда. Новый оттенок в палитру ирландского стихотворца: сопливо-зеленый. Почти ощущаешь вкус, правда?»

Абсолютная правда. Ну чем не 3D-текст?

«Я требую от своего читателя, чтобы он посвятил всю жизнь чтению моих книг», - любил говорить Джойс. Что это — мания величия или насмешка? Или всё в одном флаконе? И над этим вопросом писатель предоставил нам возможность мучиться.)

Открытые вопросы позволяют бесконечно продолжать поиск ответов, и может быть, именно в бесконечности поиска и есть главный ответ.

Что же касается нам доступного, Джойс с помощью «Улисса» «прорубил» ход в новые литературные методы. Чтобы перейти от чисто описательного, внешнего подхода к самому глубинному, изнутри подсознания, нужен был какой-то «мостик», и писатель его создал. 

Возможно, лучше и не пытаться искать слишком уж конкретных объяснений тому, как гений распорядился своими мыслями и словами. Легко при желании притянуть всё за уши к своим представлениям, вписать в какие-то готовые рамки, но стоит ли? Зато мы можем всласть подумать о том, что именно каждый из нас может найти для себя в этом странном и сложном создании Джойса (а ОНО — в нас).

И в любом случае, жизнь того, кто осилит эти почти 800 страниц, никогда не будет прежней.:)

@cultpop