Рубенс

Питер Пауль Рубенс – голландский художник, дипломат, коллекционер, английский рыцарь и один из самых ярких игроков в этой барочной шалаве.

Пиздючество и молодость

Рубенс родился в хорошей семье и получил неплохое образование. Ну как неплохое? Десятилетним пацаном уже спокойно разговаривал (кроме как на родном нидерландском) на латинском, французском и итальянском языках и был в процессе изучения немецкого, испанского, инглиша и греческого. Как говорится, полиглот, ебать его в рот.

В какой-то момент он заявил родителям, что душа у него лежит к живописи и они отправили его учиться к удачно подвернувшемуся родственнику-художнику, у которого он прохавал основы рисования. Потом он перешел к более авторитетному и уважаемому Адаму ван Ноорту, а затем вообще к самому, блять, крутому дядьке в городе – Отто ван Веену, у которого проучился до 23-х лет. Отто был чуваком востребованным, с подвязками и нормальными заказами. Именно он привил молодому салаге любовь к античной классеке и посоветовал найти себе хорошего спонсора, потому что по его мнению «талант не сможет проявить себя без могущественных покровителей». Единственная подписанная Рубенсом работа этого периода — портрет молодого чувака в олл блэк прикиде.

Подзаебавшись сычевать в родном Антверпене, Рубенс решил посмотреть на эти ваши Европы и дёрнул путешествовать. Стоит сказать, что у него были на максимум прокачаны навыки нетворкинга, харизмы и красноречия, поэтому ещё только по дороге в Венецию, он, случайно познакомившись с герцогом Гонзага, завёл с ним дружбу и был приглашен на службу в Мантуанский дворец. Так, только приехав в Италию, предприимчивый Рубэн уже имел:

а) покровителя

б) хорошую зарплату

в) козырный социальный статус

Во дворце он работал типа заведующим личной картинной галереи герцога: выбирал какие работы стоит купить, с каких сделать копию и т.д. Эта должность была ему на руку, потому что имея свободный доступ ко многим шедеврам живописи старых мастеров можно спокойно их копировать и развивать свои навыки. За время службы у Гонзага, Рубенс успел объездить буквально всю Италию и лично познакомиться со многими аристократами.

Однажды герцог решил подлизаться к испанскому королю и приготовил огромный подарок в виде коллекции произведений искусства. Естественно, для вручения даров и качественных переговоров нужен был умный и харизматичный посол, на роль которого идеально подошёл братишка-Рубенс. Приехав в Испанию с презентом (дорога заняла ~ три недели), оказалось, что большинство картин разъёбаны просто в мясину.

Из-за внезапных и продолжительных испанских ливней холсты были сильно испорчены, так что хоть выкидывай. Из-за такой подставы от климата (в Испании так-то дожди не часто бывают, если что) вся миссия могла пойти по пизде, и художнику-послу предложили нанять реставратора. Но, бля, Рубэн был не из ссыкливых лошков — он самостоятельно занялся реставрацией и успешно вернул с того света всю коллекцию, да так ловко, что никто и не понял, что это копии, а не оригиналы.

Тусуясь в Испании, Рубенс, между делом, намалевал герцога Лерма, сидящем на коне, и этой картиной неожиданно открыл для себя жанр парадного портрета, суть которого заключается в героизации портретируемого. Позже, рисуя аристократов разной величины, он задал основные каноны барочного портрета, которые коллеги по цеху ещё несколько поколений строго соблюдали (кроме Рембрандта).

Главной деталью в картинах этого жанра, как ни странно, являются аксессуары и вещи, окружающие персону – ведь одежда и украшения могут сказать о человеке, его привычках, доходах и социальном статусе, намного больше, чем выражение лица или бездарные интервью Дудя. На таких портретах обычно забивался хуй на фон — его рисовали тупо серым или черным, зато с ебанись какой старательностью выписывалась отделка одежды, жесты рук, брюлики и другие сопутствующие статусу приблуды, типа оружия, книг и посохов.

Рубенс был очень сдержанным и спокойным малым. Живя в разных городах, он обычно тусовался среди своих земляков, особо не высовывался и не строил из себя богемного хайпбиста-модника, который весь такой из себя творческий хуила. Он не кутил, не бухал и не водил шлюх, зато много работал и радовал бабулек у подъезда своим примерным поведением.

Со временем, отношения между художником и покровителем сильно испортились. Художник устал работать на Гонзага, уперевшись в карьерный тупичок, и попытался уволиться, чтобы уехать в Антверпен к умирающей от болезни матери. Но когда герцог решил изойти на говно и отказался уволить Рубенса, то он просто сел на коня и уехал в закат.

Высоколобые исследователи в один голос авторитетно заявляют, что в итальянский период Рубенс был не Рубенс, а только учился – впитывал флоу с картин великих мастеров и искал свой стиль. Самая жара в его карьере началась после возвращения в родные Нидерланды.

Камбэк домой

Из Рима в Антверпен Рубенс ехал пять недель и еще в дороге получил телеграмму, в которой сообщалось о смерти матери. Добравшись до дома, убитый горем художник повесил у склепа умершей одну из своих картин и на год ушёл в монастырь, не сказав никому.

По возвращению к нормальной жизни, старший брат, Филипп, познакомил его с ребятами из местного высшего общества. Один герцог заказал художнику портрет, а когда увидел результат, то моментально присвоил ему звание придворного живописца и буквально привязал к себе золотой цепью (реально цепь из золота ему подарил).

Потом, не долго думая, Питер Пауль сделал предложение своей соседке, Изабелле Брант и к свадьбе написал для неё «Автопортрет с Изабеллой Брант».

Это типичный барочный портрет со сдержанной композицией (сладкая парочка вписана в овал) и подробно проработанными деталями одежды. Пара сидит на лавочке под кустом. Себя художник нарисовал со спокойным лицом достойного человека, смотрящим на зрителя, в то время как Изабелла еле заметно давит лыбу от счастья, предвкушая радости семейной жизни и увлекательный трип в бытовуху семнадцатого века.

С первой женой у художника родилось трое детей: два сына и дочь. Старшим ребенком была дочь Клара-Серена, которая умерла от болезни ещё в детстве.

Вообще, Рубэн был скрытный парень: не афишировал свою личную жизнь и без надобности не упоминал родных в переписках. О его отношении к близким можно судить только по портретам и рисункам, которые он писал с членов семьи в большом количестве. Единственным человеком, которому он полностью доверял был его старший брат.

Поправив дела, дядя Рубенс решил, что ни в какую Италию он больше не поедет и начал строить себе дом. Он заебенил себе настолько царские хоромы, что современники в унисон говорили, что это самое красивое здание в городе. Одну половину особняка занимала мастерская, а вторую – галерея с его картинами. Образ жизни вполне соответствовал социальному статусу и роду деятельности художника. Вставал он в четыре утра и шел в церковь, после чего возвращался домой и работал над картинами до пяти часов вечера. Во время работы специально обученный человек читал ему античных классиков (Плутарха там, Сенеку) под 140 BPM.

Бригада Рубэна

Рубенс был продуктивнее пулемёта и, по подсчетам искусствоведов, ежегодно создавал, в среднем, по шестьдесят картин. В первые десять лет пребывания в родном Антверпене он создал ~200 картин. В основном, не считая портретов, это были работы на мифологические и религиозные темы, заказанные для украшения дворцов и церквей (поэтому все они были, к тому же, большого размера). В совокупности, его наследие насчитывает около трёх тысяч (!) картин. Для сравнения, Леонардо да Винчи намалевал за всю жизнь около двадцати.

В чем секрет такой продуктивности? Да ни в чём, секрета нет. Просто Рубэн никогда не строил из себя персону с тонкой душевной организацией, а просто ебашил, потому что хотел стать лучшим художником Нидерландов и сраную гору денег.

Когда он открыл свою мастерскую и начал набирать учеников, желающих оказалось настолько много, что приходилось отказывать сотням, а многие бедолаги даже соглашались ждать место несколько лет. Но кроме учеников в мастерской работали и уже состоявшиеся мастера, которые специализировались на конкретных вещах и помогали художнику с картинами. Это называлось «бригадный метод» – когда один чувак рисует пейзажи, другой – людей, третий – одежду, цветы, еду и т.д.

Например, один такой типуля работал на Рубенса 30 лет и всё это время писал только животных, цветы и фрукты. Справедливо может возникнуть вопрос: «А какого хуя, мистер Рубенс? Вы что, наёбывали людей?». Не наёбывал. В те времена работать бригадой было нормой и не зашквар. К тому же, он различал картины по стоимости: написанные учениками были самыми дешёвыми, в соавторстве – подороже, а написанные лично – ну ебанись как дорого, у вас столько денег нет, товарищ заказчик.

Самым талантливым учеником в мастерской был Антонис Ван Дейк. Этот пацан был единственным, кому Рубэн показывал свои итальянские дневники и доверял писать уменьшенные копии готовых картин (с них потом создавались гравюры и продавались по всей Европе).

Ещё одним легендарным другом-коллегой, работавшим с художником, был Ян Брейгель-младший. С этим штрихом они были просто в засосе – дружили семьями и миллион раз коллаборировали. Они познакомились ещё до того, как Рубэн угнал в Италию на заработки, а после его возвращения домой продолжили сотрудничество. Художник с женой даже стали крёстными родителями детей Яна Брейгеля.

Если говорить про индивидуальный стиль мастера, то, конечно, первым делом в глаза бросается то, что мужики (даже если это великомученики во время казни) выглядят как бадибилдеры с накачанными руконогами и широкой спиной. Женщины же, наоборот, выглядят как рыхлые мешки с жиром (извините). Базовым элементом женской фигуры Рубенс считал круг – любая часть любой женщины на любой его картине легко вписывается в круг или описывается дугой. Видимо, когда дело доходило до написания мамзелей, он забывал о существовании прямых линий и углов.

Мало кто знает, но среди художественных критиков и искусствоведов считается признаком хорошего вкуса хуесосить Рубенса, как, цитата: «художника, писавшего жирных голых баб». Так и говорят: «жирных голых баб», представляете? Опять эти ёбаные не толерантные цис-хуемрази со своим угнетением. Даже на апостола бодипозитива пиздят, ничего святого.

Но на самом деле Рубенс просто изображал женщин как символ плодородия. Это знаете, как у древних греков хуй – это, в первую очередь, не просто хуй, а символ мужественности\силы\плодородия. То есть женские образы у Рубенса аналогичны богатому столу, который ломится от огромного количества жратвы; или полю, плотно усеянному пшеницей. Кароче, баба у Рубенса – это иллюстрация к слову «заебись», а «заебись» не может выглядеть как умирающая аннорексичка-веган, согласитесь. Вот бы ещё «бабой» не называли только.

Расцвет творчества художника пришёлся на пик развития Барокко. Совпадение? Не думаю. Но некоторые, несмотря на то, что мистер Питер Пауль считается одним из самых знаковых художников эпохи, сомневаются, что он был трушным. Дело в том, что, как вы помните из статьи про Барокко, одним из ключевых моментов новой философии был налёт разочарования и смещение фокуса с персоны человека. Рубенс же в этом смысле больше смахивает на чисто-ренессансного пацана – по его творчеству видно, что он считал вселенную неделимой, а человека ставил в центр мироздания.

Косплей дипломата

Рубенс всегда держался близко к высшим слоям общества и водил дружбу с политиками. Жизненный опыт шепчет: «если политика, значит всё сложно». И оказывается прав. Общение с высшими слоями общества (у которых всегда интриги, заговоры и всё через жопу) может усложнить даже трёхрублёвую вещь, не говоря уже о биографии человека. У придворного художника что ни заказ – то какая-то политическая шелуха с миллионами отсылочек, намёков и символов. Чтобы разобраться в этом дерьме, нужно часами аутировать, разбирая хитровыебанные отношения и конфликты королевских домов, а это не ко мне, это к пацанам с истфака.

Если в двух словах, то в какой-то момент наш Рубэн решил поиграть в Джеймса Бонда и заделался самым настоящим, блять, послом-дипломатом и двойным агентом. По поручению сильных мира, он гонял по Европе и пытался (иногда успешно, иногда не очень) наладить отношения между разными европейскими державами. Эта часть его биографии достаточно большая и реально нудная, но, к счастью, для нас это чуть более, чем нахуй не нужная информация. Единственное, что нужно знать – художник, играя в политику, лично познакомился с целой ёбаной кучей всамделишных королей, королев, герцогинь и графов, которых успевал ещё и зарисовывать во время своих миссий.

Последние годы

На старости лет, наигравшись в политику и закончив последнее поручение государственной важности в Англии, художник, которому на тот момент было 53 года, сделал предложение племяннице свой первой жены, Елене Фоурмен, ровеснице одно из его сыновей, которой на тот момент было 16 лет.

Второй брак сильно освежил жизнь Рубенса (ещё бы). За десять лет у них родилось аж пятеро детей, а сам мастер, можно сказать, отошёл от дел и купил себе огромное поместье, размеры которого позволили ему автоматически получить статус сеньора. В последние годы Рубенс бухал, чилил на вилле с молодой женой и иногда писал картины «для себя» – в основном эротические портреты Елены и всякие пейзажики.

Он умер от подагры в 62 года, оставив после себя дохуища картин, детей и нажитые трудом и талантом богатства в виде недвижимости, золота и произведений искусства.