Ритуал

В этот момент последний кусок шкуры наконец-то был развернут, и я увидел многократно изнасилованную, убитую и оживленную сегодня девицу. Я был шокирован! Если сравнить ее с той шлюхой, которую увидел в самом начале этого дикого ритуала, то можно сказать, что передо мною на полу сидела совсем другая женщина. Нет! Конечно, она осталась красивой блондинкой, с белой, шёлковой кожей и пышной грудью, но выражение ее лица, даже формы лица в некоторой степени изменились. Не говоря уж о том, что она была прекрасна, всякая вульгарность с ее лица ушла, причем не на грамм не утратив сексуальной притягательности — скорее усилив ее. В чертах появилась властность и какая-то обостренная кошачья грация. Она поразила меня в тот момент, когда вставала, как в свое время в Анне меня поразила ее стремительность и энергия. Как будто та и другая были чистым выражением названных качеств.

Аня немедля спустилась с трона и обняла нагую блондинку, причем объятья были совсем не сексуальными, а скорее... родственными. На мгновение обняв Анну девушка отстранилась от нее и что то спросила на незнакомом языка. Аня улыбнулась, ответила, а потом, обняв блондинку за шею уперлась своим лбом в лоб девушки. Так они стояли минуты две, после чего отстранились друг от друга

Блондинка, стоя в изящной позе, совершенно не смущаясь своей наготы, задумавшись проговорила:

— Странный, варварский язык, — она провела кончиком язычка по верхней губке, — и очень много слов, смысл которых мне не понятен. Неужели прошло так много времени?

Аня ласково коснулась ее плеча:

— Потом сестра, нам о многом надо поговорить. Как ты себя чувствуешь?

Девушка покрутила светлую прядь:

— Такой цвет волос... очень непривычен, и цвет кожи...

— Поверь мне, Баст, среди этого народа и в эту эпоху твоя внешность считается весьма привлекательной, — возразила Аня.

— Я в тебе не сомневаюсь, дорогая Анукет, но скажи, зачем вот это — блондинка, или Баст, как ее назвала Анна, приподняла свои тяжелые, большие груди. «Неужели вы собрались меня доить?» — девушка засмеялась, продемонстрировав жемчужные зубки и розовый язычок, после чего облизнулась, как кошечка. «Тогда такие... весомые прелести скорее подошли бы тебе, моя дорогая сестрица», — несколько язвительно продолжила она1.

Аня, или Анукет, как назвала ее сестра, надула губки, и не менее язвительно заметила:

— Дай назвать себя Херу, и все придет в соответствие.

— Куда больше оснований называть меня Сехмет, сетрица, — холодно отвечала Баст2.

Впрочем, она тут же извиняюще улыбнулась и погладила Анну по плечу:

— прости меня, сестра, просто у меня все болит, — она указала на свое лоно, — и я срываю злость на своей любимой сестричке, да и грех мне жаловаться. Тебе ведь тоже нелегко возвращаться?», — лукаво добавила она.

Тут Баст посмотрела на меня:

— Анукет, ты привела своего друга на церемонию возвращения? Очень необычно. Ты серьезно увлечена, моя девочка...

Я неуверенно встал со своего стульчика и спустился на несколько шагов.

Аня взяла меня за руку

— Это Сергей, он мой, — решительно сообщила она сестре

— А это Баст, моя сестра, тетка и племянница — повернулась она уже ко мне.

— Э... Это как?

— Понимаешь, — Аня изобразила ручкой сложное движение, — я тебе не говорила, но у меня большая семья и отношения в ней... несколько запутаны. Я бы тебя познакомила, но почти все наши родственники еще... далеко. Не здесь. И я надеюсь, ты поможешь мне их... вернуть, — она прижалась ко мне и поцеловала.

Баст рассмеялась и сделала отрицающий жест:

— Я не претендую, сестренка. Как бы там ни было, я пока оставлю вас, котята. Нужно принять ванну, и этот кот, — она посмотрела на тушу льва, был велик... Велик во всех смыслах, — и блондинка с озорным видом мне подмигнула.

И ни на миг не смущаясь своей пышной наготы, она позволила увлечь себя девушкам, которые почтительно направили ее в один из коридоров, а когда она удалилась, Анукет негромко и серьезно проговорила:

— Будь осторожен с ней. Она не только Баст, она и Семхет, от которой беги так быстро, как только сможешь... впрочем, в таком случае ее еще можно напоить. И она глупая корова Херу... от которой у меня мурашки по коже. Она, Сет ее возьми, сама себе бабка и внучка. Впрочем, он и брал ее бесчисленное количество раз. Она ведь Баст и любвеобильна... как кошка.

________________________________________________________________________

1. Вероятно, Баст имела в виду то, что тотемом Анукет в древнеегипетской традиции является антилопа — газель

2. В данном случае сестры вспоминают события, отражённые в древнеегипетской мифологии, где Баст имела и другие «ипостаси» и имена — в данном случае Небесной коровы Херу / Хатор, пролившей свое молоко, известное нам как млечный путь, и однажды превращенная своим сыном / отцом Ра в кровожадную Сехмет. Утихомирить ее удалось, лишь напоив вином, выдав его за кровь, и по некоторым слухам, многократно ублажив.