Republic - Застой против застоя. Восемнадцать лет бессмысленной борьбы против Путина
res_publica9 марта 2018 г. Олег Кашин.
Все антипутинские слова уже сказаны годы назад, все иллюзии развеяны примерно тогда же.
Критики Владимира Путина любят делать подборки его программных выступлений разных лет – что он говорил о росте ВВП, борьбе с бедностью, ставках по ипотеке и так далее. Каждый раз оказывается, что говорит он на протяжении всех своих восемнадцати лет одно и то же, а декларируемые цели иногда даже становятся менее амбициозными. Понятно, что с годами таких цитат будет еще больше, понятно, что нам с этим еще долго жить, и еще через сколько-то лет уже новые поколения критиков Путина будут делать такие подборки, радуясь своему креативу и не задумываясь о том, куда делись предыдущие поколения критиков Путина.
Антипутинскому дискурсу – те же восемнадцать лет, что и путинскому царствованию, и еще большой вопрос, где настоящий застой – по «ту» сторону или по «эту». Антипутинские тексты и высказывания начала или середины нулевых читать, пожалуй, даже более неловко, чем путинские обещания по поводу ипотечных ставок. Крах режима был неминуем и десять лет назад, и пятнадцать, и восемнадцать, точек невозврата пройдено без счета, система как пошла вразнос в 2000 году, так не останавливается и до сих пор. «Комитет-2008», оппозиционная коалиция начала нулевых, создавался когда-то с тем же посылом, что и более поздняя кремлевская «Стратегия-2020» – берется какая-нибудь далекая дата из будущего, и все исходят из того, что к этой дате что-нибудь изменится. «Комитет-2008» смотрел в 2008 год, то есть в будущее, с той же надеждой, которая потом будет согревать участников «Другой России» и «Национальной ассамблеи», митингующих «Стратегии-31» и Болотной, избирателей Координационного совета и волонтеров Навального. Путинские обещания, кочующие из послания в послание и из «прямой линии» в «прямую линию», очевидно, заслуживают смеха, но и антипутинские прогнозы этих лет тоже чего-то заслуживают – может быть, слез.
Антипутинский дискурс 2018 года нагружен неудачами и провалами всех предыдущих восемнадцати лет, о которых, конечно, не принято думать и вспоминать, но если не думать о том, что из недавнего прошлого в спину тебе дышат Иван Рыбкин и тогдашняя Ирина Хакамада, Борис Березовский и Леонид Невзлин, и еще множество людей, либо отошедших от дел, либо ушедших на сторону Кремля, либо оставшихся на антипутинской стороне, но ушедших в свой собственный космос так далеко, что от них шарахаются остальные оппозиционеры – если об этом не думать, то, наверное, ситуация будет менее невыносимой, чем она должна быть, но только это слишком похоже на гипертрофированный случай амнезии из какого-нибудь кино, когда лишившийся памяти человек каждое утро узнает, что система пошла вразнос, и что крах режима неизбежен.
Если за эти годы так и не удалось похоронить путинскую систему, возможно, стоит начать с похорон антипутинской. Реальный субъект противостояния с властью так или иначе – все общество, лишенное сейчас вообще любых политических возможностей и при этом постоянно испытывающее на себе государственное давление и регулярную смену правил игры во всех сферах жизни. В свою очередь, формальные и неформальные структуры, которые у нас называют оппозицией, за эти восемнадцать лет много раз не только продемонстрировали свою несостоятельность, но и становились источником подозрений либо в прямой работе на Кремль, либо в невольном создании выгод для него. Непривлекательная и неприемлемая альтернатива – вообще-то это лучше безальтернативности, потому что безальтернативность провоцирует у общества отчаяние и радикализм, а тут вроде бы даже есть выбор, и те, кому не нравится существующее положение вещей, уныло идут на очередной митинг. Оппозиция здесь – не более чем амортизатор, который нужен для того, чтобы противоречия между властью и обществом казались не такими жесткими, какие они есть на самом деле.
Российская оппозиция заслуживает такой же нулевой терпимости, как и, скажем, МВД – восемнадцати лет достаточно, чтобы понять, что от этих людей нечего ждать, им не стоит доверять, с ними не стоит солидаризироваться. Политическая активность уместна там, где существует реальная публичная политика, и где власть находится в прямой и понятной зависимости от общества. В нашем авторитаризме общество зависит от власти, а инструментами политического диалога по факту стали пропаганда, силовой ресурс и деньги, и все эти инструменты находятся в руках власти. Кому нужен такой диалог, зачем он нужен, к чему он хотя бы теоретически должен привести? Возможно, стоит исходить из того, что обществу он нужен в последнюю очередь.
Политическая монополия, существующая в стране, исключает возможность существования политической силы, которая бы описывалась словами «против Путина». Путин-2018 в отличие от Путина-2000 – основа всей системы, фигура, стоящая вне любого легального оппонирования. Это само по себе делает систему уязвимой, но уязвлять ее будут внутренние противоречия и кризисы, а не люди, которые восемнадцать лет, время от времени сменяя друг друга, делают вид, что противостоят ей.
Все антипутинские слова уже сказаны годы назад, все иллюзии развеяны примерно тогда же. Сумма знаний о российской власти, имеющаяся у общества к этому моменту, располагает к самой простой политической программе для недовольного: держаться от власти как можно дальше, избегать отношений с ней, не считать ее производной от общества и не рассчитывать на то, что она будет ставить интересы общества выше своих собственных. Возможно, такой подход лишает романтиков возможности испытать тот эмоциональный подъем, который они переживали в декабре 2011 года или прошлой весной во время митингов с уточками, зато он может увести от того болота, в котором последовательно погрязают все антипутинские начинания последних восемнадцати лет. Избавление от застоя в этой сфере само по себе было бы невероятным прогрессом – может быть, именно к нему сейчас и стоит стремиться.
Читайте ещё больше платных статей бесплатно: https://t.me/res_publica