Republic - Рождение теории заговора. Кто прорубил «окно Овертона» в Россию
res_publica7 февраля 2018 г. Владимир Рувинский.
У могущественного врага должно быть страшное, но легко разоблачимое оружие.
До 2014 года об «окне Овертона» в российском медиапространстве не было слышно. В 2017 году отечественные СМИ сослались на эту теорию 1735 раз, показало исследование, проведенное автором совместно с «Медиалогией». Это не только маргинальные, но и федеральные СМИ вроде «России 24» или «Российской газеты». Более того, теория вошла в российский исследовательский обиход как вполне научная модель объяснения происходящего в стране и мире. Однако «окно Овертона» по-русски – в чистом виде конспирологический концепт, далеко ушедший от имени автора, а его история – конкретный пример того, как рождается мифология заговора.
Российская Википедия определяет понятие так: «Окно Овертона» (также окно дискурса) – концепция наличия рамок допустимого спектра мнений в публичных высказываниях с точки зрения общественной морали.
У «окна Овертона» в России есть день медийного рождения и конкретный отец: 14 января 2014 года блогер с ником zuhel публикует у себя в «Живом журнале» пост под названием «Технология уничтожения». В нем говорится, что существует методика «легализации» гомосексуализма и однополых браков, а также – в одном ряду – педофилии и инцеста путем целенаправленного изменения общественного мнения. Придумал ее якобы американец Джозеф Овертон, который представлен в посте статусным социологом. Идея проиллюстрирована гипотетическим примером легализации каннибализма, когда люди в итоге начинают поедать друг друга, потому что это становится нормой. Автор настаивает, что описанное «расчеловечивание» под видом свободы слова происходит и в России, поэтому всем, кто хочет остаться человеком, нужно объединяться. Публикация набрала на сегодня 20 100 перепостов в Facebook, 12 300 во «ВКонтакте» (в аполитичных «Одноклассниках» – всего 300), а волны от нее широко разошлись по российским СМИ.
История успеха
Автором блога оказался житель Москвы Евгений Горжалцан: это указано в учетной записи zuhel и постах человека с таким именем и фамилией в Facebook и «ВКонтакте». В переписке с Rebublic он подтвердил свое авторство. «Целью моей публикации было желание привлечь внимание общества к рукотворным процессам растабуирования неотменяемых социальных запретов, неизбежно влекущих гибель этих самых обществ», – поясняет он.
Горжалцан – активист прокремлевского левого движения «Суть времени» Сергея Кургиняна и его дочерней организации «Родительское всероссийское сопротивление», открытой в 2013 году на Первом съезде родителей России с целью «борьбы за традиционные семейные ценности». На съезд тогда приезжал Владимир Путин и даже обещал поддержать «Родительское сопротивление».
Сергей Кургинян на шествии «Суть времени» против ювенальной юстиции. Фото: Петр Быстров / Коммерсантъ
«В то время (на момент публикации. – Republic) я уже плотно работал вместе с сотрудниками ЭТЦ [Центр Кургиняна МОФ-ЭТЦ]», – поясняет Горжалцан. Человек он не только идейный, но и творческий. В 1990-е был корреспондентом «Коммерсанта», затем – спецкором в отделе криминала «Аргументов и фактов», недолго копирайтером в московском офисе BBDO и Tequila Russia.
Исследование «Медиалогии» показало, что именно с записи в блоге Горжалцана началось шествие «окна Овертона» в российских медиа. До этого с января 2011 года по январь 2014 года СМИ упомянули теорию всего один раз – 6 декабря 2013 года на сайте газеты «Завтра» автор с именем Татьяна Василенко объясняла с ее помощью, чем плохо движение «чайлд-фри». На сегодня у публикации ноль комментариев и ноль перепостов в соцсетях. Хотя в ней излагалась та самая концепция – что за пять шагов, манипулируя общественным мнением, можно внедрить в него любую идею. Автор ссылалась на заметку 2011 года американца Джо Картера – христианского консерватора, который со ссылкой на Овертона писал об идее целенаправленного подрыва в США культурных устоев путем перевода немыслимой для общества идеи в разряд радикальной, затем – приемлемой, разумной, популярной и, наконец, общепринятой нормы, закрепленной в законах (путем сдвига так называемого окна возможностей в общественном мнении). Так, Картер объясняет в заметке разрешение абортов, безнаказанных разводов и ЛГБТ-браков – либеральных перемен в обществе, которым надо поставить заслон с помощью Библии.
Через год концепция пришлась весьма кстати. Написать про «окно Овертона», по словам Горжалцана, была его личная инициатива, которую он обсуждал с активистами Кургиняна. «Как это обычно бывает. Есть тема, послушайте. – Отлично, пиши», – пересказывает он обстоятельства появления поста. «Эскиз статьи был зачитан коллегам примерно за месяц до публикации, – поясняет Горжалцан. – Решили, что метафора “окна” действительно красивая, а взгляд через него на легализацию людоедства вполне так в стиле ЖЖ и для блога сгодится».
Весть о существовании технологии, которая якобы позволяет легализовать абсолютно любую идею, быстро распространяется в российских СМИ. В первом квартале 2014 года – 62 сообщения, во втором – 78, в третьем – 90, в четвертом – 136, подсчитала «Медиалогия».
В первой волне сообщений все СМИ ссылаются не на самого Овертона, егоMackinac Center for Public Policy или Картера, а на публикацию Горжалцана. Что в общем объяснимо: больше нигде таких эмоционально заряженных деталей о «технологии уничтожения», тем более на русском языке, прочитать нельзя. «Считаю, что и получилась-то статья более читабельной, нежели у западных коллег, именно потому, что написана она не про “окно”, а про умирающее человечество», – объясняет Горжалцан. Шок и ужас от того, что высоколобые кукловоды в США научились управлять людьми как марионетками, – это, видимо, та реакция, на которую рассчитывал автор. Его пост в день публикации перепечатывает на своем сайте «Комсомольская правда». День спустя – уральский сайт «Накануне.ру», затем Михаил Хазин, несколько порталов религиозной и военной тематики, сайт КПРФ, региональные ресурсы. Подключаются портал Regnum, сайт идеолога движения «Антимайдан» и автора конспирологических сочинений Николая Старикова, сайт «Православие.ру», где главный редактор – архимандрит Тихон (Шевкунов).
Основной посыл публикаций – либералы, западники хотят поработить, разрушить Россию, Европе вот-вот конец. Но и революция на Украине – это, оказывается, не что иное, как «реализация технологии разрушения Джозефа Овертона», о чем, например, порталу Regnum 19 февраля 2014 года, на следующий день после кровопролитных столкновений в Киеве, сказалармянский политик Арташес Гегамян. Горжалцан говорит, что задачи объяснять действием «окна Овертона» украинские события у него не было: «Это были две разные темы – технологии расчеловечивания и Майдан». Но в дальнейшем события на Украине стали важнейшим поводом для упоминания «окна Овертона» в СМИ, блогах и соцсетях. «Люди расколоты, конфликты принимают внутрисемейный характер. И они должны объяснить себе, причем с обеих сторон, что произошло. Почему такая поляризация мнений? И здесь тема манипуляции общественным мнением оказывается важной», – рассуждает филолог и фольклорист Александр Панченко из СПбГУ, специализирующийся на теориях заговора.
Теория постепенно обретает в общественном мнении статус легитимной. Тринадцатого сентября 2014 года ее выводит в свет федеральное телевидение. На телеканале «Россия 24» пост Горжалцана в своей передаче «Бесогон» зачитывает Никита Михалков, сопровождая выступление сентенциями о необходимости защищаться от «технологии легализации греха». Это уже признание, хотя режиссер и не упоминает автора. Упоминаемость «окна Овертона» в СМИ непрерывно росла вплоть до второго квартала 2015 года, когда после вторых Минских соглашений интенсивность боев в Донбассе стала снижаться. На этом пике СМИ объясняли опасностью «технологии разрушений» события на Украине, необходимостьпропагандировать в школе девственность и ранние браки, а также делостудентки МГУ Варвары Карауловой.
В дальнейшем повестка для «окна Овертона» расширяется. Второй максимум упоминаемости был взят во втором квартале 2016 года. Теория давалась в дополнение к осуждению «неподобающего» отношения к Великой Отечественной войне. В 2017 году «окно Овертона» вышло на пик и плато – им чаще всего объясняли конфликт Михаила Саакашвили с руководством Украины, борьбу на выборах канцлера Германии и решение Конституционного суда Германии дать возможность указывать в актах гражданского состояния иной вариант, кроме женского или мужского пола.
С 1 января 2014 года по 31 декабря 2017 года российские СМИ, в том числе центральные госканалы, рассказали об «окне Овертона» 4302 раза. Со времени появления в медиапространстве теорию стали упоминать в 8,4 раза чаще. Исследование «Медиалогии» было количественным, задача отличить, скажем, ироничный комментарий от собственно рассказа о теории заговора или ее критики не ставилась. Но в случае с «окном Овертона» можно точно сказать, что чаще всего СМИ используют его как инструмент для трактовки событий в стране и мире, отмечают в «Медиалогии». За четыре года жизни в России теория, взятая у правых консерваторов в США, обрела канонический вид и закрепилась в общественном сознании как некая легитимная объяснительная модель. «Окном Овертона» объясняют и происки Запада, и происки Кремля, и даже конфликт Гиркина и Кургиняна. Теория столь проста, универсальна и удобна, что Россия поставляет ее на экспорт. Телеканал Russia Today перевел пост Горжалцана для испаноговорящих, позже появились английские переводы в грузинских СМИ.
Теорию взяли в оборот и отечественные исследователи. Поиск в Российском индексе научного цитирования (РИНЦ) выдает 295 ссылок на работы, абсолютное большинство которых рассматривают «окно Овертона» как вполне научную теорию. Что, впрочем, говорит больше не об ученых, а о качестве самого РИНЦ, отмечает Виктор Вахштайн, директор Центра социологических исследований РАНХиГС. Область применения концепции расширена исследователями, например, до дела «Тангейзера», участия молодежи в акциях протеста, роста экстремизма, «арабской весны», войны в Сирии, платных парковок и интернета вещей.
Происхождение
Так что же это за универсальная теория? Легенда гласит, что после смерти Овертона в 2003 году в авиакатастрофе его «научные наработки» как следует «изучают» и приходят к выводу, что им сформулирован, можно сказать, интеллектуальный аналог термоядерной бомбы, пишет философ Алексей Любарец из Дальневосточного федерального университета в работе «Пропаганда псевдонаучного концепта “окно Овертона” и производимый пропагандой эффект на сознание».
На деле было несколько иначе. Родившийся в 1960 году Джозеф Овертон – ультраправый республиканец, защитивший диссертацию по юриспруденции, который ученым и социологом никогда не был, говорит Виктор Вахштайн. Свои рассуждения Овертон публиковал на сайте мичиганского политтехнологического Mackinac Center, где достиг должности вице-президента. В середине 1990-х он сделал доклад о том, что можно влиять на общественное мнение, если попасть в окно возможностей. Для этого нужно, чтобы сообщение, которое хочет донести политик, более или менее благосклонно восприняло общество. «Это возможно, если вписать его в некие рамки общественных представлений, используя, например, базовые метафоры и переносы», – поясняет суть Вахштайн. Нельзя прийти и просто сказать: давайте приватизируем все общественные школы в США (Овертон как раз выступал за это). Для этого нужно сделать так, чтобы мера казалась оправданной. Называется это процедурой рефрейминга, то есть переноса высказывания из одного дискурсивного пространства в другое – популярного в то время у социологов и политологов концепта из теории фреймов.
По сути, речь идет о том, как подать сообщение, о так называемом нарративном фреймировании, но в «теории» Овертона нет никакого научного содержания, уверяет Вахштайн, это просто куски разных концептов, украденных из фрейм-анализа и посаженных на вязкий клей идеологии. «Овертон сумел передать интуитивное понимание американских правых радикалов, как правильно упаковывать свою риторику, чтобы сделать политические инициативы более приемлемыми для широкого круга потенциальной аудитории», – поясняет социолог.
Идеи фрейм-анализа и Овертона попадают в политическое поле к правым либертарианцам, неоконсерваторам, где переживают не одну трансформацию. Наконец, в 2010 году, через семь лет после гибели автора, теория попадает в художественное пространство: в США выходит политический роман «Окно Овертона» («The Overton Window»), про заговор американского правительства. Автор – телеведущий Гленн Бек, звезда Fox News и правых, имеющий репутацию Дмитрия Киселева, отмечает Вахштайн. От изначальных концепций при их переносе в разные контексты и доработке мало что остается. От Овертона – фактически только имя, которое превращается в бренд. Через американских христианских консерваторов и блог бывшего российского журналиста и копирайтера теория «окна» идет в российские медиа и превращается в страшную технологию, которая позволяет легализовать все, что угодно, вплоть до каннибализма. Впрочем, это была метафора. «Я не писал о том, что “узаконят каннибализм”, – настаивает Горжалцан. – Я выбрал нечто совершенно чудовищное, чтобы показать, – намеренно утрированно и ярко, – как работает это постепенное “вываривание мозгов”». Михалков подает каннибализм уже как ужасающую реальность, которая настанет, если не защититься от западных либеральных веяний.
Удобная теория
Ну и что? Разве все это означает, что «окно Овертона» в его нынешнем виде не работает? Почему это ложная теория?
«Потому что в той форме, в какой это понятие существует в публичном пространстве, оно относится к большому кусту конспирологических теорий, представляя собой разновидность магического мышления», – считает политолог Екатерина Шульман, доцент Института общественных наук РАНХиГС. Теория предполагает, что от называния – публичного, громкого, многократного – какого-то предмета он материализуется. В политике такое невозможно, уверена Шульман, потому что нельзя навязать обществу обсуждение ложной проблемы: «Можно обмануть аудиторию несуществующим событием – то, что называется fake news, но чтобы привлечь внимание, оно, как и истинная новость, должно отвечать некоей общественной потребности».
Сторонники «окна Овертона» считают, что СМИ и соцсети могут что-то навязать обществу. «Современное западное общество демонтирует институт семьи, – объясняет свою логику Горжалцан. – В настойчивости, с которой это делается, можно увидеть проектную волю. А можно и не увидеть, но демонтаж происходит, не так ли? А зачем ему <…> позволяют происходить, если семья – это один из столпов западного мироустройства?» Конспирологическая постановка вопроса предполагает такой же ответ. На самом деле навязать что-то обществу в информационную эпоху стало не легче, а сложнее из-за многочисленности источников, так что все стараются угадать, что для общества актуально. «Хайп – занятный термин. Это ведь и не слава, не авторитет, не известность, это некая энергия интереса и внимания социума к чему-то», – отмечает Шульман. Источником хайпа является не человек, а issue, сюжет или проблема, хайп нужно ловить, как волну – производить или имитировать его невозможно.
Так что Евгений Горжалцан, можно сказать, поймал хайп. Интересно, почему часть общества так легко приняла «окно Овертона» как разумное объяснение? У людей, отмечает ведущий эксперт Центра политических технологий Алексей Макаркин, остается без ответа вопрос: почему явления, которые вчера были неприемлемыми, сегодня приемлемы, а завтра, возможно, обязательны? Перемены в обществе были всегда, но вопрос, видимо, возник в связи с тем, что в конце XX и в XXI веке они ускорились.
«Если бы “окно Овертона” придумал свой, русский, то отношение к теории было бы прохладным», – уверен Макаркин, вспоминая привычку антизападников и реакционеров обращаться к нужному авторитету с Запада. А Овертон – американец, вроде ученый – со степенью доктора, да еще в статусе вице-президента политтехнологического центра. Солидно.
Теория хорошо вписалась в систему взглядов российских охранителей. Они боятся троянского коня – мол, есть ценности, которые вбрасываются извне и подрывают основы традиционного миропонимания. Такой подход был очень развит в 1960–1970-е, когда росла популярность джаза, рок-музыки. Та музыка, на которую охранители возлагали надежды как на носителя традиций, становилась неконкурентоспособной, рассуждает Макаркин: «А признавать это – бросать тень на систему, значит, нужно искать причину в каком-то заговоре». После распада СССР возник известный «план Даллеса» – схожая с «окном Овертона» теория, появившаяся в прокоммунистической газете «Народная правда» весной 1992 года, но восходящая к позднесоветской пропаганде о моральном разложении Советского Союза по злому умыслу внешних сил, отмечает Панченко из СПбГУ. Обе теории, говорит Вахштайн, фокусируются на технологии – как какие-то люди дергают за ниточки. Хотя СССР давно нет, «план Даллеса» не умер: упоминаемость его в СМИ с 30 сообщений в первом квартале 2011 года выросла к концу 2017-го почти в 10 раз, показало исследование «Медиалогии».
Проблема «окна» не в том, что оно не имеет отношения к действительности, подчеркивает Вахштайн, а в том, что оно является концептом параноидального языка теории заговоров: «Имеет он отношение к действительности или нет, непонятно, но он не имеет никакого отношения к языку науки, на что претендует. Это концепт-самозванец, который выдает себя за некий легитимный научный концепт, но им не является, это паранойя».
Кто меняет социум
Конечно, изменения в социуме происходят, и есть группы, которые хотят на него влиять и влияют с большим или меньшим успехом.
Опросы Левада-центра в 2014 году фиксировали рост антиукраинских настроений россиян, доля тех, кто объяснял революцию на Украине действиями Запада, росла, а две трети считали Крым и восточные регионы Украины «по существу» российскими. При этом 70% опрошенных признавались в том, что не разбираются в сути процессов, происходящих на Украине. «У таких всплесков общественного мнения должно быть два условия: ситуация кризиса, дезориентированности, повышенной тревожности и наличие мощного аппарата пропаганды», – говорит директор Левада-центра Лев Гудков. Кампания антиукраинской пропаганды и дезинформации в России, по его словам, была беспрецедентной за все постсоветское время. Но никаких новых представлений эта компания не создавала, говорит он: «Пропаганда поднимала стереотипы, шаблоны, заложенные в массовом сознании школой, армией, массовой культурой, партийной работой в период холодной войны, создав из них новую комбинацию». Но, как и всякая волна такого коллективного возбуждения, она начинает спадать.
«Нельзя сказать, что пропаганда отвечала на запросы: она эксплуатировала комплексы неполноценности, травмы, фрустрации, связанные с тем, что переход к демократии и экономическое чудо в России не произошли, выросла дифференциация, коррупция госаппарата», – считает Гудков. Изменить общественное мнение, уверен социолог, могут только элитные группы – не властные, а культурные, смыслопорождающие, имеющие моральный авторитет, когда появляются новые идеи и ориентиры, значимые для общества: «Но это медленный процесс, он работает как часовой механизм передачи от маленького колесика к большему, передача от группы к группе».
Лидеры общественного мнения всегда появляются в ответ на сознательный или бессознательный спрос в обществе, отмечает Шульман. Известные люди могут своим примером расширять зону приемлемости и терпимости или, наоборот, сужать ее. Кто-то говорит, что живет, например, с биполярным расстройством или ВИЧ. Тем самым известный человек говорит: вы же любите меня, а у меня вот это есть, такие люди, как я, не изгои и не уроды, давайте не будем стигматизировать больных и инвалидов. Наоборот, известные люди своим примером могут рекламировать промискуитет, употребление наркотиков или, скажем, семейное насилие, мракобесие, нетерпимость. «Но тут многое зависит от того, как общество развивается», – отмечает Шульман. Красавица эпохи ар-деко должна была быть немного чахоточной, как романтический поэт – слегка (или не слегка) пьющим, рок-музыкант – наркоманом (и желательно умереть молодым), все творческие люди почти обязаны были демонстрировать активную любовную жизнь и статусное потребление. Эпоха сменилась – сейчас все наоборот: здоровый образ жизни, благотворительность, пятьдесят серых толстовок, демонстративное отцовство и материнство. «Потому что общество хочет другого, оно изменилось, и наиболее чуткие к его запросам, те, кто зависит от его внимания и славы, подстроились», – отмечает политолог.
В картине мира конспирологов все наоборот: общество само по себе развиваться не может, его ведут скрытые или явные вожди и правители, ко всем явлениям бытия тянутся тайные пружины и приводные ремни. «Признать, что общество подготавливается к изменениям само, для конспиролога – жуткий удар, особенно для слабого человека, считающего, что его мнение единственно верное, а остальные ошибочные», – считает Макаркин.
На людей в немалой степени влияет собственный опыт и личное общение, отмечает Макаркин, из этого складываются общественные представления и запрос, который выражают лидеры мнений. Так, например, происходила отмена дискриминации в США черных, женщин, геев, что не укладывалось в общепринятое мнение. Но «окно Овертона», взятое в оборот СМИ, политологами, в принципе позволяет игнорировать неудобные запросы в обществе, низводя их до мнимых и сконструированных.
Читайте ещё больше платных статей бесплатно: https://t.me/res_publica