Republic - Миллионная армия стартапов. Почему предприниматели в России есть, а успеха нет
nopaywall
2 июня 2017 г. Дмитрий Филонов.
Проблемы отечественного венчура известны. Как их предлагают решать настоящие инвесторы?
Чтобы начать решать проблему, надо сначала признать, что она существует. С этим в российской венчурной отрасли все хорошо. Проблемы обсуждают охотно, причем последние лет пять почти одни и те же. Исключением не стал и Петербургский экономический форум, на котором вновь было сформулировано, что не так с венчуром в России. Желание угнаться за Кремниевой долиной владеет отечественными функционерами в сфере венчурных инвестиций уже почти десяток лет. Что в итоге? В США появляются новые компании-единороги с оценкой больше $1 млрд, они становятся примерами для подражания в России, но дальше дело не идет. На форуме объяснили, почему это так, и даже попытались предложить решение. Что не так с российским венчуром?
Уже вот-вот, но все никак
Дискуссия о венчурных инвестициях началась с известного факта: капитализация Facebook, Amazon, Netflix и Google (так называемый показатель FANG) превышает ВВП России. На этот раз об этом рассказал совладелец группы «Сумма» Зиявудин Магомедов, пару лет назад увлекшийся венчурными инвестициями и создавший фонд Caspian VC. Правда, инвестирует этот фонд пока только в высокотехнологичные компании в США. В России интернет-компаний, способных побороться с четверкой FANG по капитализации, пока нет. Почему?
Модератор Рубен Варданян предположил, что дело может быть в утечке мозгов. Эта проблема – не секрет. Но гендиректор Российской венчурной компании Александр Повалко считает, что в определенный момент отток уменьшился, стало прибавляться количество молодых ученых. Но в 2015–2016 годах венчурный рынок сильно просел. Повалко возглавил РВК меньше года назад, сменив на этом посту Игоря Агамирзяна. «Я вижу перед собой такую цель – сделать больше предложений капитала», – сказал Повалко. Он считает, что РВК в состоянии формировать для инвесторов выгодные предложения: у госкомпании «есть мандат на развитие рынка», но при этом она «может идти в несколько нерыночной процедуре». Правда, такой же мандат у РВК был и последние 10 лет, но росту числа единорогов в России это не сильно поспособствовало.
Немного позитива попытался внести старший вице-президент по инновациям фонда Сколково Василий Белов. Российская венчурная отрасль уже прошла этап набора критической массы, сказал он. В том же Сколково 1700 компаний-резидентов, в которых трудоустроены 23 000 человек. «Оборот только в российских юрлицах более $1 млрд за прошлый год», – похвастался Белов. Правда, хоть какую-то выручку генерят только 40% компаний. Белов объяснил это тем, что поддерживаются даже проекты на очень ранней стадии.
Компаний в Сколково действительно много. Что дальше? Белов считает, что критерием качества может служить число экзитов – успешных случаев продажи инвесторами долей в компаниях. У Сколково, по словам Белова, за прошлый год таких экзитов было три. Хорошо, что он сам признает, что на 1700 компаний это «бесконечно мало». Причину Белов назвал сразу – в России очень слабо развита культура корпоративных фондов и инвестиций. Но в Сколково уже придумали, как решить эту проблему, заверил Белов. Вместе с РВК фонд запустил специальный проект – фактически они будут выступать контрагентами между стартапами и крупными компаниями, объяснять корпорациям, зачем это нужно.
О том, зачем стартапы в принципе нужны корпорациям, рассказал бывший вице-президент Сбербанка, а сейчас управляющий партнер фонда MoneyTime Ventures Виктор Орловский. «Венчурные фонды есть и у автопроизводителей, и у металлургов, и у крупнейших банков. Это самый быстрорастущий тренд. Без венчурного подразделения, умения покупать и адаптировать стартапы сейчас быстро развиваться невозможно», – заявил он. Но этому тренду уже несколько лет, а российские корпорации в массовом порядке все не хотят ему следовать. Свет на причину такого явления отчасти пролил вице-премьер Аркадий Дворкович. «Должна поменяться культура в больших компаниях, это не просто решение руководителя», – уверен вице-премьер. Но ситуация, меняется, уверял Дворкович: «Росатом» уже начал «шерстить рынок», «в РЖД мы работаем над этим, в “Газпром Нефти” начинаем работать».
Дворкович, пожалуй, был самым позитивным участником дискуссии. Особенно после рассказа о миллионной армии российских стартаперов. По его словам, в Сколково через несколько дней на мероприятие Startup Village съедутся около тысячи стартапов. И это только те, которые были отобраны – «процента три от того, что есть в стране». По словам Дворковича, представители Сколково объехали не только города-миллионники, но и в Якутске, Хабаровске, Карелии: «И там есть сотни компаний». Откуда они берутся? Как рассказывает вице-премьер, активно развивается университетское предпринимательство. «В том же Томске, Новосибирске, отчасти в московских и петербургских вузах есть успешные примеры, когда возникли десятки, а иногда и сотни компаний», – сказал Дворкович.
Решение почти есть
Почему «миллионная армия» предпринимателей в России есть, а в пример все равно приводят компании из Кремниевой долины? Тут участники дискуссии сформулировали еще одну извечную российскую проблему. «У нас хорошая база с точки зрения научного задела, но она плохо транслируется в продукт, который потом можно продвигать на рынке», – сказал об очевидном Повалко из РВК. Что можно с этим сделать? Сооснователь и управляющий партнер фонда Almaz Capital Александр Галицкий, единственный участник дискуссии, который давно и успешно зарабатывает на венчурных инвестициях, предположил, что проблемы с продуктом – следствие того, что предприниматели не понимают, что нужно рынку. Такое понимание дают крупные корпорации. «А где у нас самые мощные корпорации?», – спросил Галицкий. Ответ на этот вопрос, особенно после разговоров об американском рынке, был и так понятен.
По мнению Галицкого, нужно разделять научную составляющую и процесс инноваций. Наука – это накопленные знания. «У нас кого не спроси, то все знают обо всем, даже про сельское хозяйство», – рассуждал Галицкий. А инновации – это количество патентов, которые удалось где-то применить. «Первое место – США. Около 56 000 патентов в год. Китай на третьем – около 36 000 патентов. А на каком месте Россия? У нас на 1000 людей всего 5 предпринимателей, а в США – 71. Там много людей, которые понимают проблемы». Про патенты, впрочем, на параллельной сессии рассказал глава Роспатента Григорий Ивлиев. По его словам, количество заявок от российских компаний почти не растет, зато все больше заявок от китайцев.
Когда очередь дошла до управляющего партнера фонда Altera Investments и председателя совета директоров «Аэрофлота» Кирилла Андросова, показалось, что секрет решения проблем вот-вот будет раскрыт. «Не надо ждать чего-то от корпораций, вроде Сбербанка, РЖД, “Аэрофлота”, или от государства. На сегодня в России есть все – рынок, люди, институты поддержки. Есть рынок, надо просто работать», – сказал Андросов. Но его речь заняла меньше двух минут, и слово перешло к другому спикеру.
В принципе, на этой сессии был человек, который уже давно следует этим советам – главный исполнительный директор компании Diamond Foundry Мартин Рошайзен. Его компания делает искусственные бриллианты, а одним из ее инвесторов является Зиявудин Магомедов. Рошайзен начал создавать компании еще в 1990-х. Несколько его интернет-стартапов были куплены корпорациями за сотни миллионов долларов. Он посоветовал начинающим предпринимателям сразу ориентироваться на глобальный рынок. В качестве примера глобализации Рошайзен привел соцсеть LinkedIn (зарещенную в России), которая помогает найти контакты по всему миру. Блокировке LinkedIn в России уже полгода.
Среди участников дискуссии был и сооснователь компании Hyperloop One Шервин Пишевар (и в нее инвестировал Магомедов). Пишевар отметил, что Кремниевая долина сейчас уже не просто физическое место, а идея, и границы «больше ничего не значат», – считает Пишевар. Вместе с Варданяном он отметил еще один интересный факт. Успешные компании часто создают мигранты: «[основатель Amazon] Безос эмигрант, моя семья эмигрировала, Брин приехал из России». Почему так? Варданян считает, что дело в психологии: «Ты идешь в неизведанную зону и готов рисковать». Но риск означает и возможность неудачи. А в России, как признал Аркадий Дворкович, нет культуры неудач. «У нас сразу правоохранительные органы приходят и говорят, что это не неудача, а мошенничество», – подытожил вице-премьер.
Читайте ещё больше платных статей бесплатно: https://t.me/nopaywall